Я смеюсь.

— Я здесь не так уж и долго, чтобы оголодать, пап. И Джо хорошо меня кормит.

— Это хорошо.

Позади него появляется мама и слегка улыбается мне, а затем идет на кухню и наливает себе стакан воды.

Папа присаживается на диванчик и хлопает по подушке, лежащей рядом с ним.

— Расскажи мне про серфинг. Мне хочется знать, как ты умудрилась научиться чему-то такому крутому.

Я рассказываю ему. Обо всем. Про серфинг, про Карсона(естественно, опуская ту часть с поцелуями), про китов, про то, как ездила к Джо на работу. Все так, как было раньше. Он слушает и смеется. Будто все это время был с нами. Будто ничего не изменилось. Мы сидим так словно несколько часов. Через какое-то время до меня доходит, что чего-то не хватает.

— Где мама? — спрашиваю я и осматриваюсь.

Папа пожимает плечами и бросает взгляд на часы.

— Думаю, она устала.

— Ох. — Только я начала чувствовать себя так, будто живу в нормальной семье, как она исчезает. Она хотела оставить нас наедине? Или избегает папу?

Папа барабанит пальцами по колену и снова смотрит на часы.

— Ты должен где-то быть? — спрашиваю я.

Он улыбается, хотя я могу сказать, что эта улыбка натянутая.

— Вообще-то да. У меня самолет через несколько часов.

— Что? — Я осматриваюсь и замечаю, что у него нет багажа. — Ты не останешься?

Он качает головой.

— Я прилетел сюда, чтобы просто увидеть тебя. Мне хотелось посмотреть, как у тебя дела. Уверен, мама рассказала тебе, что происходит.

Я киваю и сглатываю внезапно образовавшийся в горле комок.

— Вы разводитесь. — Так это и правда происходит. А у меня была ложная надежда на то, что они все решат. Как в фильме «Ловушка для родителей», который я смотрела в детстве.

Он закрывает глаза и трет их.

— Мы не можем это исправить, Окли. Мы оба сломлены. Конечно, мы заботимся друг о друге, но этого недостаточно, чтобы спасти наш брак. Так будет лучше.

— А вы пытались решить этот вопрос? Вы разговаривали? Уверена, что есть...

— Извини, тыковка. — Он берет меня за руку и сжимает ее. Выражение его лица говорит за него. Он устал пытаться.

Я смотрю на наши руки.

— Тогда зачем ты вообще сюда приехал?

— Я хотел убедиться, что ты в порядке.

— Ты мог бы позвонить, вместо того, чтобы тратить свое время и деньги.

— Я не трачу свое время. Я хочу убедиться, что ты это принимаешь. И хочу посмотреть, нравится ли тебе здесь. Если нет...Я имею в виду... Если хочешь вернуться со мной домой, то я больше чем поддержу тебя.

Я смотрю на него.

— Ты хочешь, чтобы я жила с тобой, а не с мамой?

Он кивает.

— Если хочешь. Тебе почти восемнадцать, поэтому ты сама можешь выбирать. Все твои вещи там, где ты их и оставила. Ты можешь прямо сейчас вернуться со мной, и все будет так, как было прежде.

Я слегка улыбаюсь, хоть и знаю, что он не прав. Никогда не будет так, как прежде. Не тогда, когда нет Лукаса и мамы. Его предложение соблазняет. Часть меня хочет домой. Я даже еще не видела надгробие Лукаса, и, честно говоря, скучаю по своему небольшому городку. Но другая часть меня хочет остаться. Мне здесь нравится. Мне нравится гулять с Джо и находиться рядом с Карсоном. И я знаю, что мне надо решить вопрос с мамой. Исправить разлад, который появился между нами. Я не могу уехать. Не сейчас.

— Ты не хочешь уезжать, — говорит он и грустно улыбается мне. — Я вижу это по твоим глазам. Тебе здесь нравится.

— Все не так, пап. Просто... — Я вздыхаю. — Все по-другому. И сейчас мне нужно это другое.

Он снова сжимает мою руку и встает.

— Я понимаю. — И по выражению его лица я могу сказать, что он действительно говорит правду. Он снова смотрит на часы. — Мне нужно идти. Не хочу пропустить этот рейс. Я должен быть на работе ни свет ни заря.

Работа. Всегда одна работа. Он распахивает руки, и я иду к нему. Он крепко сжимает меня, и я знаю, что, возможно, разбиваю ему сердце своим отказом уехать с ним. Мне грустно думать о том, что он один дома, со всеми нашими вещами.

— Спасибо, что приехал ко мне, пап. Без тебя здесь не так.

Он улыбается.

— Как бы мне хотелось остаться здесь подольше, но я рад, что приехал. И ты в любое время можешь вернуться домой. Ты ведь знаешь это, да?

— Конечно. Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. — Мы снова обнимаемся, и в комнату заходит мама.

— Ты готов? — спрашивает она. Она обращается к нему совершенно спокойно, и мое сердце начинает болеть. Ненавижу видеть их такими, но ничего не могу с этим сделать.

Он отпускает меня и кивает.

— Да.

— Тогда пойдем. — Она смотрит на меня. — Джо должна быть дома с минуты на минуту, Окли. Я вернусь через час или около того.

— Хорошо.

Папа следует за ней до двери, еще раз грустно улыбается мне и закрывает за собой дверь.

Я долгое время пялюсь на дверь, задаваясь вопросом, правильно ли я поступила.

Дорогая Окли,

Иногда люди вызывают неприязнь. Как в тот раз, когда я оставил в ресторане свой кошелек, а кто-то его украл. Они могли поступить хорошо и отдать его официанту, но не сделали этого. Они забрали его домой и украли мои двадцать баксов. Мне пришлось тащиться в дурацкое МРЭО и получать новые права. Это было весело. Я думал, что мама всю жизнь будет мне об этом напоминать. А сегодня кто-то украл мой сникерс с подноса для ланча. Думаю, что это моя новая медсестра. Она стырила его, и, клянусь, я мог почувствовать в ее дыхании шоколад, когда она приходила.

Мне правда хотелось съесть этот сникерс. Съешь один за меня, хорошо? Даже несмотря на то, что я знаю, что ты любишь Милки Вэй. По крайней мере, ради меня съешь один сникерс. Я скучаю по нему.

С любовью, Лукас.

Уже поздно. Два часа ночи. Я кладу тетрадь обратно на ночной столик и ложусь на кровать. Я крутилась и вертелась несколько часов подряд, но не смогла заснуть. Не могу перестать думать о папином предложении. Я знаю, что он скучает по мне. А я скучаю по нему, но что-то удерживает меня здесь. Решаю не задерживаться на этом вопросе и раздумываю над другой своей проблемой: мой предыдущий разговор с Карсоном. Он проигрывается в моей голове снова и снова. Он злился, и это моя вина. Я знаю, что мне не стоило говорить ему насчет разговора с его отцом. Не в моей компетенции говорить такое.

Я должна извиниться.

Знаю, что это глупо, но выбираюсь из своей комнаты. Может, он, как и я, не спит. А если нет, я что-нибудь придумаю. Уже на полпути к дому Карсона понимаю, что на мне надето — белый топ и ярко-розовые пляжные шорты. Миленько. По крайней мере, на мне есть лифчик.

Я брожу вокруг дома Карсона и вижу свет в окне полуподвального помещения. Я уверена, что это не комната его родителей, так как не встречала никого, чьи родители спят в подвале. Поэтому рискую и стучусь.

Через несколько секунд приоткрываются шторы, и я вижу пару темно-карих глаз. И они не принадлежат Карсону.

Я отступаю, и глаза следят за мной, а затем шторы закрываются.

Дерьмо. Что теперь? Мне не хочется стучаться в другое окно. Кто знает, сколько народу проживает в доме Карсона. Он никогда не рассказывал мне, сколько у него братьев и сестер, я знаю только про сестру. Я колеблюсь и отступаю обратно к своему дому, когда окно, в которое я стучала, открывается, освещая меня и мою потрясающую пижаму.

— Окли? — Карсон стоит в комнате, на нем лишь боксерах. Он выглядит уставшим.

— Эм...привет, — говорю я. Теперь я смущена. Какого черта я думала, что это нормально — стучаться в окно посреди ночи?

Он смотрит на меня и улыбается.

— Что ты делаешь?

Я скрещиваю руки на груди.

— Я не могла заснуть. И...Мне нужно было с тобой поговорить.

— Сейчас? — Его улыбка становится шире. — В два часа ночи?

— Да, знаю. Я идиотка.

Он смеется.

— Нет, ты не идиотка. Подожди секундочку.

— Ох, да просто впусти ее. Все равно я хочу с ней познакомиться, — произносит другой голос.