— Мы нашли его. Это вход в то место, где лежит золото, — с торжеством сказал Джейкоб, и остальные были, по-видимому, готовы согласиться с ним.
Оставалось только подтвердить теорию практикой, что представляло немало затруднений. На это потребовалось три дня тяжелой и упорной работы. Не надо забывать, что весь пол пещеры был покрыт цементом, притом очень крепким, в состав которого в большом количестве входил измельченный гранит, так что проломить его было очень трудно. Наконец при помощи стального лома, привезенного с собой в фургоне, им удалось это сделать, и внизу открылся камень. Тем временем Бенита, сильно сомневавшаяся, чтобы золото оказалось в этом месте, так как несчастные умирающие португальцы не имели ни достаточно времени, ни сил, чтобы залить его цементом, поведала о своих сомнениях отцу и его компаньону. Но Мейер, убежденный, что он напал на настоящий след, возразил, что это было, по всей вероятности, сделано впоследствии макаланга, как известно, унаследовавшими от своих предков премудрости строительного искусства, которым они славились до позднейших времен, пока матабеле не начали избивать их.
Когда наконец весь цемент был удален, а мусор тщательно выметен, то обнаружилось, что в пол вставлен огромный многотонный камень. Он был залит цементом, и поднять его, даже если бы они сумели приспособить необходимые рычаги, было совершенно немыслимо. Оставался только один путь — попытаться пробить его насквозь. Проработав много часов, им удалось сделать лишь небольшое углубление около шести дюймов. Тогда мистер Клиффорд, старые кости которого сильно ныли, а руки болели, предложил попробовать взорвать камень порохом. Они насыпали в сделанное ими углубление целый фунт этого взрывчатого вещества, замазали его влажной глиной и привалили сверху тяжелым камнем, оставив только небольшое отверстие для самодельного фитиля из хлопчатобумажных ниток. Когда все было готово, фитиль подожгли, затем вышли из пещеры и стали ждать.
Через пять минут до их слуха донесся глухой звук взрыва, после чего им больше часа пришлось ждать, когда рассеется дым и можно будет войти в пещеру. Тут их ждало полное разочарование. Оказалось, что результаты обманули их ожидания. Во-первых, камень только треснул, а не раскололся, так как сила пороха была направлена не вниз, а вверх, как случилось бы, используй они динамит; но динамита у них не было. Кроме того, вследствие ли удара тяжелого камня, закрывавшего отверстие с порохом, о потолок пещеры, либо от сотрясения воздуха, но только на пол свалилось много очень тяжелых каменных обломков, и повсюду в стенах образовались широкие и зловещие трещины. Бенита также заметила, или ей только так показалось, что большая белая фигура на кресте наклонилась вперед, чего не было до взрыва. Но она не нашла нужным поделиться с другими этим впечатлением. Таким образом и эта их попытка окончилась неудачей; зато им пришлось убрать большое количество обломков, упавших сверху на пол; плита же, по-видимому, осталась такой же несокрушимой, как и до взрыва.
Итак, оставалось лишь снова продолжать работать ломом. К вечеру третьего дня, когда двое мужчин были уже окончательно измучены беспрерывной работой, им наконец удалось проделать сквозное отверстие, давшее им возможность убедиться, что внизу находится пустота. Мистер Клиффорд, не говоря уже о Бените, которой сильно надоела эта затея, предложил отдохнуть до следующего утра, но
Джейкоб Мейер ни за что на это не соглашался. Поэтому они продолжали работать до одиннадцати часов вечера и пробили отверстие достаточно широкое, чтобы в него мог пролезть взрослый человек. Тогда они спустили вниз, подобно тому как сделали при исследовании колодца, камень, привязанный к веревке, и убедились, что пространство внизу имеет глубину не более восьми футов. Затем для проверки состояния воздуха была спущена свечка, которая начала было гаснуть, но потом горела довольно хорошо. Покончив с этими предосторожностями, они принесли лестницу, по которой Джейкоб Мейер стал спускаться с фонарем в руке.
Через минуту до Бениты и Клиффорда донеслись сквозь отверстие громкие проклятья на немецком языке. Мистер Клиффорд спросил, в чем дело, и услышал в ответ, что Мейер находится в могиле, совершенно пустой, если не считать «проклятого мертвого монаха». При этом сообщении Бенита не смогла удержаться и разразилась громким смехом.
В конце концов они с отцом тоже спустились вниз и увидели останки старого миссионера в монашеском одеянии, с распятием из слоновой кости на шее и со свитком на груди. В этом свитке значилось, что он, Марко, родившийся в Лиссабоне в 1438 году, умер в Бамбатсе в 1503 году, проработав семнадцать лет в империи Мономотапа, испытав всевозможные невзгоды и обратив многие души ко Христу. Тут же добавлялось, что до вступления в монашество он был скульптором и что изображение на кресте часовни было сделано его рукой из статуи языческой богини, стоявшей на том же месте с незапамятных времен. Надпись заканчивалась просьбой, чтобы все те, кому вскоре предстоит последовать за ним, молились бы за его душу и не тревожили его праха, покоившегося на этом месте в ожидании благословенного воскресения.
Когда эта надпись с просьбой в конце была переведена мистером Клиффордом, еще сохранившим в памяти кое-что из школьной латыни, Джейкоб Мейер с трудом удержался от площадной брани. Поглядывая на свои окровавленные руки, которые он изранил, работая с таким усердием, чтобы добраться до останков миссионера, Джейкоб бесцеремонно сбросил с места кости, желая удостовериться, нет ли под ними ступеней вниз.
— Право, мистер Мейер, — сказала Бенита, которая, несмотря на всю торжественность окружающей обстановки, не могла удержаться от насмешливого замечания, — если вы будете так непочтительны к покойникам, призраки всех этих людей будут являться сюда.
— Пусть попробуют! — в бешенстве ответил он. — Я не верю в призраки, я плюю на них!
В ту же секунду Бенита подняла голову и увидела какую-то фигуру, отделившуюся от окружавшего их мрака и вступившую в освещенный круг. Она невольно вздрогнула: все произошло так неожиданно и незаметно, словно появилось одно из тех привидений, в которых не верил Мейер. На самом деле это оказался старый Молимо, часто приходивший к ним таким образом.
— Что сказал белый человек? — спросил он у Бениты, обводя задумчивым взглядом троих присутствующих через отверстие во вскрытой ими могиле.
— Он говорит, что не верит в привидения, — ответила она.
— Белый золотоискатель не верит в привидения, — повторил Молимо своим певучим голосом. — Он не верит в духов, которых я даже сейчас вижу вокруг себя, разгневанных духов умерших людей, которые разговаривают между собой о том, где он будет лежать и что с ним произойдет после его смерти, а также о том, как они примут того, кто нарушает их покой и посылает им проклятия в своем стремлении найти золото, которое он так сильно любит. Возле него стоит один из духов, в длинном коричневом платье и с изображением мертвого человека из слоновой кости, похожим на это, — Молимо указал на костяное распятие в руке Джейкоба. — Он держит человека из слоновой кости над своей головой и угрожает белому человеку долгими бессонными столетиями страданий, когда он в свою очередь превратится в одного из духов, в которых он не верит теперь.
При этих словах Мейер пришел в ярость. Он повернулся к Молимо и осыпал его бранью на наречии макаланга, упрекая его в том, что он отлично знает, где зарыт клад. Он требовал от старика указаний относительно этого места, обещая в противном случае убить его и таким образом отправить к его приятелям-духам. Он выглядел настолько злым и взбешенным, что Бенита невольно отпрянула от него, тогда как мистер Клиффорд тщетно пытался успокоить своего компаньона. Но хотя Джейкоб схватился было за нож, висевший у него за поясом, и двинулся к старику, Молимо не сдвинулся со своего места ни на дюйм, не проявив ни малейших признаков страха.
— Пусть он даст волю своему бешенству, — проговорил старик, когда Мейер наконец замолчал. — Так иногда во время бури сверкают молнии и гремит гром, а вспененная вода струится по лицу скал. Но вот появляется солнце, а скала стоит на прежнем месте, и только буря, истратившая свои силы, куда-то исчезла. Я скала, а он только ветер, молния и дождь. Ему не дозволено причинить мне зло, но духи, в которых он не верит, собирают его проклятия, чтобы потом осыпать ими его голову, словно осколками камней.
