– Почему вы больше не приходили? – поинтересовалась она.

Дэвид помедлил, глядя на нее. После событий того рокового дня он вернулся в Престон, где стоял его полк. Это было достаточно близко, чтобы приходить сюда в любой момент, если он пожелает.

Но он не хотел. Чем меньше он думал о Брайтоне, чем реже его посещали нежеланные образы, тем проще было жить дальше в те первые годы, омраченные чувством вины.

– Я жил в другом месте. Это мой первый приезд сюда с того дня.

– О-о. – Ее лоб разгладился. – Теперь понятно, почему я больше не встречала вас.

– Вы живете в Брайтоне?

Хотя ее речь была более правильной, чем диалект местных рыбаков, которых Дэвид встречал в городе, казалось слишком большим совпадением, что он встретил ее дважды за два посещения этого места, если она приезжая.

– Да, на восточной стороне. Наш дом расположен у самого океана, – сказала она, глядя на прибой.

Проследив за ее взглядом, Дэвид увидел сверкающие волны, вздыбившиеся, прежде чем раствориться в серой массе воды. Надвигался прилив, и это было пугающее зрелище. Окружавшие бухту скалы образовывали узкий проход, словно загоняя воду в ограниченное пространство, что усиливало эффект.

Неужели в тот день, когда он бросился в воду, волнение было таким же сильным? Дэвид не помнил. Но при мысли об опасности, которой подвергался ребенок из-за его глупости, его пробрал озноб.

– Не хотелось бы задерживать вас, – нарушила его мысли Кэролайн, сделав жест в сторону тропинки, по которой она только что пришла. – Если, конечно, у вас есть срочные дела.

Похоже, ей не терпится спровадить его отсюда. Неужели она опасается, что он способен на такой опрометчивый поступок, как очередной заплыв среди этих коварных скал?

Во всем мире не хватит виски, чтобы подвигнуть его на это.

– В данный момент я свободен. Я приехал в Брайтон с матерью, но сегодня утром она не нуждается в моем обществе.

Вообще-то мать выставила его из номера, который они сняли в отеле, утверждая, что прекрасно себя чувствует, и даже прикрикнула на него, когда сын попытался взбить ей подушку или почитать вслух роман, который она держала на прикроватной тумбочке. Может, в эти три дня с момента их приезда его и преследовали тягостные мысли, но, по крайней мере, его мать чувствовала себя лучше. Медицинский прогноз, сделанный месяц назад, был не слишком благоприятным, но ее легкие, казалось, уже стали чище. Возможно, в этих разговорах о чудодейственной силе брайтонских водных процедур и вправду что-то есть.

Две недели назад, когда его матери предложили съездить к морю, Дэвид пытался отговорить ее от намерения поправлять здоровье в Брайтоне. Ему не хотелось возвращаться в этот город и к кошмарам, которые, как он чувствовал, поджидают его там. Но он не смог отказать матери, когда она сказала, что ее душа расположена к Брайтону. Во всяком случае, не тогда, когда она так долго и тяжело болела.

И не тогда, когда намекнула, что, возможно, это ее последняя просьба.

– Значит, вы приехали сюда в отпуск. Надолго? – уточнила Кэролайн, не подозревая о его грустных мыслях.

– На две недели, – отозвался Дэвид. Осталось десять дней. Чертовски долго, учитывая все вместе взятое. – В начале августа мы возвращаемся в Шотландию.

– О-о. Все равно это дольше, чем проводят здесь многие. Благодаря новой железной дороге люди приезжают сюда из Лондона даже на один день, если пожелают. Представляете? Из Лондона в Брайтон и обратно за несколько часов. – Она улыбнулась, растянув созвездие веснушек, украшавших ее лицо вдоль и поперек. – В прошлом году они не пропускали ни одного воскресенья, словно задавшись целью замусорить пляжи и вытоптать каждый клочок прибрежной травы, который им удавалось найти. Боюсь, если так пойдет и дальше, нас будут называть лондонской набережной. Надеюсь, вы не будете разочарованы.

Дэвид поймал себя на том, что улыбается. Похоже, его спасительница все та же, хотя и изменилась. Возможно, она больше не болтает с той же непосредственностью и жаром, что в детстве, но все же болтает. Его завораживали изменения, которые привнесло время как в ее внешность, так и в поведение. Хотя он ожидал обратной реакции, учитывая обстоятельства их знакомства, ее голос вытащил его из пучины самобичевания и отвлек от мучительных воспоминаний.

Внезапно оставшиеся десять дней заточения в Брайтоне перестали казаться Дэвиду слишком долгими и мрачными. Воодушевленный, он обратил на нее все обаяние своей улыбки.

– Ни в малейшей степени. И хотя растущая популярность Брайтона среди лондонцев – увлекательная тема, я предпочел бы говорить о вас.

Кэролайн сделала глубокий вздох, гадая, почему затрепетала при виде улыбки мужчины.

Дэвид Кэмерон оказался не таким красивым, как ей запомнилось. Хотя его плечи были такими же широкими, как одиннадцать лет назад, сегодня их обтягивал сюртук из коричневой шерсти, а не эффектный военный мундир. Он был без шляпы, и соломенные завитки волос казались насмешкой над сверкающим золотым руном из ее воспоминаний. Его черты возмужали, а в уголках глаз появились крохотные морщинки, прорезанные солнцем и невзгодами.

Красивый мужчина, вне всякого сомнения, но не настолько же!

Не прошло и часа, как ей улыбался более молодой и не менее красивый представитель мужского пола – мистер Дермот, если быть точной, – но его вид не вызвал у нее ничего, кроме желания пройтись ногтями по смазливой физиономии.

Конечно, Дэвид Кэмерон был тем мужчиной, в которого она влюбилась, прежде чем стала достаточно взрослой, чтобы понимать, что этого не следовало делать. Именно его она воображала на месте мистера Дермота, когда тот целовал ее.

Когда Кэролайн увидела его в бухте, на фоне морской травы, разросшейся вдоль белых скал, у нее было такое чувство, словно ее выбросило на утесы, о которые разбивались волны, разлетаясь на мириады брызг. Она не могла поверить, что Дэвид появился после долгих одиннадцати лет ожидания. Это было поразительно, как и тот факт, что он разговаривал с ней как с респектабельной дамой и, похоже, наслаждался разговором.

Однако, несмотря на его добродушное подначивание, Кэролайн была готова на все, лишь бы не дать разговору переключиться на ее персону.

– Вы сказали – в Шотландию? – Она облизнула губы, раздосадованная собственной нервозностью. – Я могла бы догадаться, хотя ваш акцент не так заметен, как мне запомнилось.

Дэвид скорчил гримасу.

– Вы имеете в виду нашу прошлую встречу? – Он склонился к ней с заговорщическим видом, и она ощутила его близость так остро, словно он прижался к ней всем телом. – Я происхожу из города на севере, который называется Морег. И открою вам один маленький секрет: мой шотландский акцент имеет склонность проявляться, когда я выпью.

Кэролайн сжала губы, сдерживая улыбку.

– Что ж, это многое объясняет. В прошлый раз, когда мы встретились, от вас несло как от винной бочки. – Она втянула носом воздух, принюхиваясь. – Сегодня вроде не пахнет.

На самом деле от него пахло… чем-то приятным. Смесью соли и океана с легкой примесью свежевыстиранного белья и чистого тела, нагревшегося от физических усилий. От мистера Дермота, единственного мужчины, которого ей представилась возможность понюхать, пахло помадой для волос, а губы его имели вкус эля, кружку которого он купил у торговца на набережной.

«Интересно, каков на вкус рот Дэвида Кэмерона?» – мелькнуло у нее в голове. От столь неподобающей мысли щеки Кэролайн загорелись, и она поспешно продолжила:

– Почему ваша мать не нуждается в вашем обществе сегодня?

Он вздохнул, и в этом вздохе она уловила смесь тревоги и отчаяния.

– Она больна, и доктор прописал ей отдых на побережье в качестве лечения. Я привез ее в Брайтон, готовый полностью посвятить себя роли преданного сына. Но у нее, кажется, другое мнение насчет того, как мне следует проводить свободное время.

Кэролайн улыбнулась.

– Она не одобряет долгие прогулки по берегу, где не ступала нога человека?