Дорога пошла под уклон, и все как по команде остановились. Далеко внизу блестела лента Логи с обрушенным в воду центральным пролетом моста через нее. Небольшой, давно покинутый поселок возле самой реки. И поля по обеим сторонам ведущей к нему дороги, несколько лет уже не возделанные, сплошь заросшие сорняком.

– Главное, через реку перебраться, – заговорил Семен. – Пара часов ходьбы, и будет Ольгинский кордон. А от него до Проспихино уже рукой подать. Лодка должна быть на берегу. Отсюда не видно, там обрыв крутой.

– Твари в этот поселок забредают? – Денис Войтов смотрел куда-то в сторону березовой рощи, которую они не так давно миновали, причем в который уже раз.

– Случается, обычно весной.

– Весной они везде случаются. – И в этом он был прав.

На зиму люди получали временную передышку. Надежда на то, что все твари от морозов передохнут, не оправдалась. Вернее, оправдалась не полностью. Тварей действительно становилось намного меньше. Часть из них дохла, часть впадала в состояние, чем-то похожее на летаргический сон, во множестве собираясь в укромных местах и едва не сплетаясь в огромные клубки, подобно змеям. Оставались и активные особи. Таких попадалось мало, но именно они были особенно опасными. Хотя и без того невозможно найти любое другое существо, которое вело бы себя по отношению ко всему живому настолько агрессивно, что даже акулы в сравнении с ними покажутся безобидными аквариумными рыбками. Но когда приходила весна, тварей становилось по-прежнему много, и их можно было встретить в самых неожиданных местах.

– Потопали. Дёня, что ты там все пытаешься увидеть? – поинтересовался Глеб, завидя, что тот в очередной раз оглянулся. И тут же сорвал автомат с плеча, щелкая предохранителем.

Их преследовали, и показались эти люди именно из рощи. Сомнений в этом не осталось сразу после того, когда оттуда прозвучали первые выстрелы.

– Бегом! – скомандовал Чужинов, посылая веером несколько ответных пуль.

И они побежали.

Войтов держался рядом с Семеном, которому и идти-то было трудно, ну а сейчас, когда приходилось бежать, причем бежать изо всех сил… И снова выстрелы, на которые Глеб даже оглядываться не стал.

– Глеб, ты понял, кто это? Это же Темир. Умудрился же, гадина, выжить!

– Я понял, Денис. Береги дыхание.

Темир умудрился выжить не один – с ним было еще несколько человек. Считать некогда, да и особенного смысла нет. Сейчас весь смысл заключался в том, чтобы добежать до реки, вскочить в лодку и успеть переправиться до того, как их преследователи откроют по ним с высокого берега прицельный огонь. А попасть в них на воде намного легче: они будут как на ладони, лодка движется медленней, чем они бегут, и Темир со своими людьми начнет стрелять не на ходу, на миг остановившись, а с колена, а то и вовсе с земли.

– Не успеваем, Глеб!

– Вижу!

Денис держался лучше всех. В отличие от раненого Поликарпова, не привыкшей к долгому бегу Полины и даже его самого, всего несколько месяцев назад с легкостью переносившего такие нагрузки, которые тому же Войтову могли показаться запредельными.

Снова у них за спиной раздались выстрелы, и Полина на всем бегу рухнула на землю.

«Все, – метнулась у него мысль. – Не уберегли!».

Но нет, проехав по земле, девушка попыталась встать на ноги. Глеб бегло ее осмотрел: как будто бы ни царапины, и только руки оказались все в грязи. Чужинов рывком помог ей подняться и ухватил за запястье, помогая набрать скорость.

«Держись, девочка, держись!» – думал он, слыша ее тяжелое, учащенное дыхание. Он боялся, что она сейчас скажет: «Все, больше не могу», – и упадет на землю от усталости. И что тогда? Принимать бой на открытой местности – безрассудство: их окружат со всех сторон и расстреляют сразу же, как только у них кончатся патроны, а этого ждать недолго. Что делать? Бросить Полину здесь в надежде, что преследователи от них отстанут? Но сама она упрямо бежит, бежит под пулями из последних сил, а значит, несмотря на то что он не так давно от нее услышал, ей совсем не хочется попасть им в руки. И если уж у Семена с Войтовым такой мысли даже не возникает, то ему, которому вообще терять нечего, должно быть стыдно.

– Немного осталось, ты уж потерпи, – едва выдавил из себя Глеб, чувствуя, что вот-вот сам упадет на землю от усталости.

Уже Поликарпова повело в сторону так, что Денису едва удалось помочь ему остаться на ногах.

– Чужак! – И Войтов взглядом указал на дом, расположенный на самом краю поселка.

Такой же запущенный, как и все остальные, но окна второго этажа заложены почти полностью, и в них оставались лишь узкие щели амбразур. Если они успеют укрыться в нем, то легко смогут его оборонять. Только в надежде на что? Что вдруг случится чудо и откуда-нибудь придет спасение? А оно понадобится, потому что патронов у них осталось штучно. И все же это шанс, но не для всех.

– Уходите, Денис! Я их задержу. Давайте в овражек, он должен идти до самой реки. Переправитесь, меня не ждите, идите дальше, до самого кордона, я уж как-нибудь сам.

– Глеб!

– Полина, Семену помоги.

Девушке самой бы кто помог, но надо было занять ее хоть чем, чтобы не смотрела на него вот такими полными отчаяния глазами. Она не глупая и отлично понимает, что шансов выбраться живым у него практически нет.

Чужинов рванул с плеча Войтова автомат, принадлежавший Семену. Само оружие ему без надобности, но у его оружия с АК-12 Поликарпова одинаковый калибр, и пусть в нем тоже магазин заполнен едва на треть, но хоть что-то.

Пуля нашла его, когда он уже вбегал в дом. Сначала был сильный толчок в левое плечо, затем оно занемело, а после пришла такая острая боль, что он осел у самого порога. И тут же вскочил, чтобы броситься на второй этаж, потому что сейчас все решали считаные мгновения.

Глеб едва не взвыл от отчаяния, когда увидел, что проход на верхний этаж забаррикадирован наглухо, а искать какой-нибудь другой путь туда времени у него нет. Подскочил к окну, заранее ужасаясь, что из него не будет видно ничего, и с облегчением обнаружил, что все не так. Плечо рвала сильная боль, левая рука отказывалась слушаться, когда он, положив цевье автомата на подоконник, открыл огонь.

– Быстрее, вы уж там побыстрее! – заклинал он, чувствуя, как подгибаются ноги, а перед глазами все начинает плыть.

Увидев, что бандиты взяли вправо, обходя дом, переместился к другому окну и тут уже взвыл по-настоящему. Сарай, полуразрушенный, с обвалившейся крышей, закрывал весь обзор. Он метнулся на выход, стреляя по бегущим фигуркам с ходу, с одной руки, натянув ремень на локоть и уперев приклад в плечо. Автомат замолк, и Глеб упал на колени, перезаряжая оружие одной рукой. Не выдержав, взглянул в сторону реки, чтобы увидеть, как лодка ткнулась носом в противоположный берег, из нее высаживаются люди и тут же скрываются в кустах. А еще он обнаружил, что течение несет пустые лодки.

«Молодец, Дёня, догадался», – улыбнулся Глеб, прижимая автомат коленом к земле и дергая на нем затвор.

Где-то совсем рядом слышался топот ног нескольких человек и их тяжелое дыхание. Он успел вскинуть автомат, когда из-за угла сарая показался первый. Тот самый, что все время держался рядом с Темиром и у которого были ботинки с высокими, по самое колено, берцами. Выстрелы прозвучали одновременно, его противника с простреленной головой уронило на землю, а сам Глеб почувствовал удар в левый бок.

«Неужели это все?» – успел подумать Чужинов, чувствуя, как проваливается в темноту.

– Больно?

Темир улыбался. И тон голоса, и выражение лица у него были такими, как будто встретился он с хорошим знакомым и теперь им предстоит обсудить кое-какие дела. Причем дела мелочные, рутину.

– Не без того.

– А так?

Чужинову едва удалось удержаться от стона, и он крепко закусил губу, когда Темир ткнул носком берца в бок. Он еле прикоснулся, но угодил именно туда, где и без того все полыхало огнем, – в рану.