Я бросился вперед и встал между мисс Холмс и Харутом с Марутом.

Мы не обменялись ни словом, так как все трое боялись разбудить спящую девушку, зная, что ее пробуждение могло повлечь за собой опасные для нее последствия.

В руках моих противников блестели кривые ножи.

Я направил пистолет в сердце Харута. Перевес был на моей стороне: я мог застрелить обоих прежде, чем их ножи достанут до меня.

— Ты победил на этот раз, о Бодрствующий В Ночи! — тихо сказал Харут. — В другой раз ты проиграешь. Эта прекрасная леди принадлежит нам, белому народу кенда, ибо она отмечена знаком молодой луны. Ее сердце услышало призыв Небесного Дитяти. Она вернется к нему. Теперь, пока она спит, уведи ее отсюда, о храбрый и разумный, так хорошо прозванный Бодрствующим В Ночи!

Они ушли и вскоре послышался стук колес удалявшейся кареты.

В первый момент у меня явилась мысль бежать за ними и подстрелить одну из лошадей. Но после этого у меня остался бы только один заряд против двух людей и, убив одного из них, я был бы беззащитен от ножа другого. Кроме того, выстрелы могли разбудить мисс Холмс. Пришлось отказаться от преследования.

Я подошел к спящей, осторожно взял ее за руку и повел обратно в замок. Проводив ее до комнаты, я запер за ней дверь и, прислушавшись, убедился, что она улеглась в постель.

Теперь, уверенный, что мисс Холмс в безопасности, я сел на стул, стоявший в коридоре, и стал обдумывать, что делать дальше. Мой долг был немедленно уведомить о случившемся лорда Регнолла.

Но как это сделать, не всполошив весь дом и не вызвав излишних разговоров? Сперва надо разбудить мистера Сэвиджа. Я не знал, где его комната, но вспомнил, что, проводив меня спать и поговорив со мной о змеях, он на всякий случай указал мне звонок, проведенный к нему.

Двигаясь вдоль провода и пройдя целый ряд лестниц и различных переходов, я наконец добрался до двери его комнаты и слегка постучал в нее.

— Кто там? — спросил мистер Сэвидж с легкой дрожью в голосе.

— Я.

— Кто это «я»? «Я» может быть Харум и Скарум или того хуже!

— Я Аллан Квотермейн, идиот вы этакий, — прошептал я в замочную скважину.

— Анна? Что за Анна? Уходите. Поговорим завтра.

Я постучал в дверь поэнергичнее. Наконец Сэвидж осторожно приоткрыл ее.

— Господи! — воскликнул он. — Что вы делаете здесь, сэр, в такое врем, с пистолетом в руках? Или, может быть, это голова змеи? — вскричал он, испуганно отпрыгивая назад.

— У меня важное неотложное дело к Его Светлости, — нетерпеливо сказал я, — поскорее проводите меня к нему.

Мы направились в спальню лорда Регнолла.

— В чем дело, мистер Квотермейн, — спросил тот, зевая и приподнимаясь в постели, — у вас был кошмар?

— Да, — ответил я и, когда Сэвидж вышел, рассказал лорду Регнолл у обо всем.

— Господи! — воскликнул он, когда я окончил свой рассказ. — Если бы не ваше предчувствие и не ваша храбрость…

— Дело не в этом, — прервал я его, — вопрос в том, что нам делать теперь. Попытаться ли задержать этих людей или молчать обо всем и быть настороже?

— Не знаю, что решить, — ответил лорд Регнолл, — если мы их поймаем, вся эта история будет как-то странно звучать на суде.

— Конечно, — согласился я, — но, по-моему, следует сейчас же осмотреть место происшествия, пока дождь или снег не уничтожил следы.

— Хорошо, — сказал лорд Регнолл, — мы возьмем с собой Сэвиджа. Это верный человек; он сумеет молчать.

Пока лорд Регнолл поспешно одевался, я рассказал Сэвиджу о случившемся. Он слушал меня, затаив дыхание.

Убедившись, что мисс Холмс в своей комнате, мы спустились по витой лестнице и вышли в сад, тщательно запирая за собой все двери.

Уже рассветало. Мы без особого труда рассмотрели следы туфель мисс Холмс, моих ног, лошадиных копыт и колес кареты. Кроме того, мы нашли полотняный мешок, в котором оказался полный костюм арабской женщины, предназначавшийся, очевидно, для мисс Холмс.

Когда Сэвидж открывал мешок, к его великому ужасу, оттуда выползла змея, вероятно участница вчерашнего представления.

Описание всего этого, занесенное со всеми подробностями в блокнот лорда Регнолла, было подписано всеми нами.

В дальнейшем дело было поручено опытным сыщикам, которым удалось только установить, что Харут и Марут с двумя соплеменными им женщинами (вероятно предназначавшимися для надзора за мисс Холмс) отплыли на пароходе «Антилопа» в Египет, где их следы прерывались.

Но вернемся к мисс Холмс.

На следующее утро она вышла к завтраку как ни в чем не бывало, но была несколько бледнее обыкновенного.

За столом я сидел недалеко от нее и при удобном случае осведомился у нее, как она провела прошлую ночь. Она ответила, что спала как никогда крепко и что у нее были какие-то странные сновидения.

— Удивительно то, — прибавила она, — что утром мои туфли оказались в грязи, как будто я выходила из дому во сне, чего со мной никогда не бывало.

С помощью лорда Регнолла я поспешно переменил тему этого разговора.

Вскоре после завтрака мне передали, что коляска мисс Маннерс ждет меня, и я собрался уезжать.

При прощании лорд Регнолл записал мой английский и африканский адреса в свою записную книжку.

— Несмотря на всего три дня нашего знакомства, мистер Квотермейн, — сказал он, — мне кажется, что я вас знаю уже много-много лет. Когда вы в следующий раз приедет в Англию, я надеюсь, что вы остановитесь у меня.

— А если вам случится быть в Южной Африке, — сказал я, — прошу вас располагать моим скромным домом в Дурбане, как своим.

— Мне было бы это очень приятно, — ответил он, — но, признаться, мне надоели путешествия. Кроме того, обстоятельства поставили меня в особое положение по отношению к Африке. Скажите, что вы думаете обо всем случившемся вчера?

— Право, не знаю, что вам ответить, — сказал я, — могу посоветовать одно: оберегайте вашу будущую жену. По всей вероятности, эти люди снова сделают попытку похитить ее. Это терпеливые решительные люди.

— Вы меня немного пугаете, — сказал лорд Регнолл, — конечно, я приму к сведению ваш совет.

После этого мы расстались.

— Прощайте, мистер Квотермейн, — говорил Сэвидж, подавая мне пальто, — я никогда не забуду вас. Но не забуду и этих бездельников Харума и Скарума с их проклятыми змеями!

Прошло целых два года с тех пор, как я расстался с лордом Регнолл ом и мисс Холмс. В этот промежуток времени я дважды имел о них известия. Один раз я получил от Скрупа письмо, в котором тот сообщал мне об их бракосочетании. Это была самая фешенебельная свадьба всего лондонского сезона. К письму была приложена вырезка из газеты с описанием всех подробностей до платья невесты включительно.

Все это было чуждо мне, однако одно замечание вызвало у меня сильный интерес. Привожу его целиком:

«…Большие толки вызвало то обстоятельство, что на невесте не было никаких драгоценностей кроме рубинового ожерелья с маленьким, тоже рубиновым изображением египетского бога, хотя фамильные бриллианты Регноллов, уже давно не видевшие света, известны как одни из самых изящных и ценных во всей стране. Следует заметить, что это украшение было удивительно к лицу невесте. На вопрос одного из друзей о причине такого выбора, леди Регнолл ответила, что это ожерелье должно принести ей счастье…»

Второе известие я получил год спустя при посредстве старого номера газеты «Тайме», где была заметка о рождении у лорда и леди Регнолл сына и наследника.

Что касается меня — я много испытал за эти два года. Участвуя в экспедиции в Страну Понго, я не раз испытывал искушение пройти на север от этой области в место, указанное Харутом и Марутом, обещавшими проводить меня туда, где живет гигантский слон, которого, по их словам, мне суждено убить.

Однако я удержался от этого и, вернувшись в Дурбан, пришел к решению больше никогда не участвовать в рискованных экспедициях. Благодаря удачно сложившимся обстоятельствам я сделался обладателем небольшого капитала, который доставил мне возможность бросить охотничьи скитания в диких областях Африки. Вскоре мне представился случай поместить свой капитал в торговое предприятие.