Наибольшим спросом пользовались сабли, мушкеты и ножи “для уборки урожая”, но Гарет настоял на том, чтобы не продавать их за золото или шелк, а обменивать по два или три к одному на качественное оружие, предназначенное для команд существующих и будущих кораблей.

Часть оружия он не стал продавать, у него были другие планы.

Гарет, стоя в шлюпке “Стойкого”, критически осматривал свой корабль, покачивающийся на зеленоватых волнах лагуны. Рядом с ним стояли Фролн и Галф.

– Кажется, слишком большая осадка нанос, – сказал он.

– Так и есть, сэр, – подтвердил Галф.—Слишком тяжелые пушки. Я переместил часть балласта в корму, но небольшой перекос остался.

– Будет неповоротливым при встречном ветре, – заметил Фролн. – В этом нет сомнений. Кроме того, будет плохо слушаться руля.

– Полагаю, нельзя поворачивать больше, чем, скажем, на шесть румбов, он не выдержит, если постараться идти против ветра.

– Может, меньше, – высказал свое мнение Галф.

– Неповоротливый, – повторил Фролн.

– Хорошо, – сказал Гарет. – Значит, я ошибался.

Он хотел поставить на нос дальнобойные пушки, чтобы иметь большую свободу действий в бою, вместо того чтобы по старинке обмениваться с противником смертоносными бортовыми залпами.

– По крайней мере, для моего плана не подходят пушки такого размера, – продолжил он. —Нам нужны более легкие, небольшие пушки, такие как фальконеты на корме “Доброй надежды”. Жаль, что здесь так неохотно торгуют пушками.

Фролн рассмеялся:

– Вы удивлены, шкипер, что такое происходит в спокойных и мирных водах?

Гарет усмехнулся:

– Нет, совсем не удивлен. Мы сами не можем себе позволить расстаться ни с одной пушкой. Может быть, попробуем осуществить мой план, когда вернемся в Тикао и поговорим с оружейниками.

В отличие от других пиратов, обычно одетых в пеструю смесь из гражданской одежды и матросской формы, этот человек был в костюме, который в другое время и в другом климате можно было бы принять за военную форму. Плащ красный, длинный, с разрезом сзади и золотыми пуговицами. Бриджи – черные и выглядевшие так, словно их постирали всего пару дней назад. Наряд дополняли белая рубашка с кружевным воротником, длинный кортик на одной стороне пояса и рапира – на другой. Головного убора не было, и густые, тщательно расчесанные каштановые волосы ниспадали почти до пояса.

Не дожидаясь приглашения, мужчина сел на стул в торговой палатке,

– Капитан Раднор, – сказал он. – Я – капитан Озеров с “Найджака”. Возможно, вы слышали обо мне.

– Я не слышал о вас, сэр, – вежливым тоном ответил Гарет, – но видел ваш корабль. Он в прекрасном состоянии, словно только что покинул верфь.

– Я – приверженец строгой дисциплины, —сказал Озеров, – одной из главных составляющих которой считаю чистоту.

– С этим трудно поспорить. Судя по имени, вы родом из Ютербога?

– В далеком прошлом. Сейчас я работаю на самого себя, иногда на тех, кто нуждается в моих услугах.

– Чем могу служить?

– Речь идет о захваченных вами людях из Каши, – сказал Озеров. – Как я понимаю, вы намереваетесь, из самых благородных побуждений, вернуть их в джунгли?

– За это проголосовала моя команда.

– Полагаю, решение было принято единогласно?

– Нет, – признал Гарет. – В моей команде есть те, которые считают, что за людей неплохо бы получить деньги.

– Можете отнести к их числу и меня, – сказал Озеров. – Как и моего хозяина на Саросе.

Мы получили хорошую прибыль, не только участвуя в операциях Братства, но и продавая рабов в цивилизованные страны, придерживающиеся устоявшихся порядков. Мой хозяин, вернее, человек, который платит мне золотом, – очень могущественный вельможа. Учитывая то, что вы сами и большая часть вашей команды родом из тех мест, быть может, вам покажется интересной сделка со мной. Интерес может заключаться даже не в том, что вес вашего кошелька увеличится, а в том, что вы заручитесь поддержкой влиятельного вельможи, когда вернетесь на Сарос. Это важно, если вы хотите, чтобы к вам отнеслись как к храбрым каперам, а не грязным пиратам, заслуживающим повешения.

– Я был бы рад, если бы ко мне так отнеслись, – заметил Гарет. – Могу я узнать имя этого сиятельного вельможи?

– Его зовут Квиндольфин.

От громкого хохота Гарета с лаем вскочил на ноги мирно дремавший на песке щенок и в недоумении оглянулись несколько торговцев на рыночной площади.

– Не понимаю, почему вы так развеселились, услышав имя этого великого человека, – угрожающим тоном произнес Озеров.

– Прошу принять мои извинения, сэр. Вы не могли знать, что лорд Квиндольфин добивался моей казни за невинную мальчишескую шалость, а потом гонялся за мной по всему Тикао с толпой своих головорезов. Незадолго до нашего отплытия меня пытался убить его сын. Прошу меня простить, капитан Озеров, но я не хочу марать свое имя, имена моих людей и имя моей страны торговлей людьми. Я весьма благодарен вам за то, что вы просветили меня относительно источника богатства моего заклятого врага Квиндольфина.

Он встал и поклонился.

– Благодарю вас также за то, что вы нашли время на общение со мной, пусть даже по недоразумению.

Гарет ожидал, что Озеров рассердится, но стройный капитан лишь задумчиво посмотрел на него, встал, поклонился и ушел, не сказав ни слова.

Гарет проводил его взглядом и вдруг почувствовал озноб, несмотря на полуденный зной.

Факелы нарушили ночную темноту, и рыночная площадь загудела от смеха и музыки.

Как обычно, Гарет сидел чуть в стороне и наблюдал за весельем. Из вежливости и ради того, чтобы изучить несколько диковатые танцы островитян, он пару раз вышел на площадку, потом предпочел отойти в сторону.

Он прикрыл ладонью рот, с трудом сдерживая зевоту, и в очередной раз пожалел о том, что ему совершенно не нравился вкус бренди, которое явно оживляло людей и замедляло течение времени.

Гарет решил, что дождется конца песни и вернется на “Стойкий”. Он только что поговорил с кашианцами, пытаясь определить наиболее выгодный курс и удобное место их высадки на берег со “Свободы”.

Он с удовольствием нанес на карту аккуратные пометки и в который раз задумался о том, почему его страна не посылает суда для исследования дальних стран и морей, а предоставляет делать это торговым морякам или таким разбойникам, какой.

Из тени вышел мужчина, за ним следовала стройная женщина. Гарет узнал капитана Озерова и Ирину.

Он едва успел подняться на ноги и поклониться, как вдруг Озеров влепил ему пощечину, едва не сбив с ног.

Гарет попятился назад, пытаясь прийти в себя.

Завизжали женщины, закричали мужчины, и музыка стихла.

Прежде чем Гарет успел сказать хоть слово, Озеров громко произнес:

– Вы унизили достоинство этой женщины, которую я решил защитить, и вы должны ответить за это оскорбление кровью.

Какой-то матрос громко захохотал и крикнул:

– Не знал, что у этой потаскухи есть достоинство. Я сам и двое моих друзей трахали ее две ночи подряд.

Озеров сделал вид, что ничего не слышал. Гарет недоумевал, зачем нужен этот фарс с Ириной, потом вспомнил слова Дафлемера о запрете насилия на острове и о том, что справедливость и честность дуэли определялась здесь Братством.

Несомненно, защита чьей-либо чести, даже при отсутствии таковой, будет признана законным поводом для дуэли.

Кроме того, можно было не сомневаться в том, что Озеров получит кругленькую сумму от Квиндольфина, если убьет Гарета.

– Я, конечно, принимаю ваш вызов, – ответил Гарет.

– Назовите ваших секундантов.

И тут Гарету в голову пришла одна мысль. Он почувствовал запах алкоголя в дыхании Озерова и решил, что это может дать ему некоторое преимущество.

– Мне не нужны секунданты, – спокойно сказал он. – Мы будем драться сейчас. Здесь.

Озеров удивленно заморгал.

– Хорошо, – сказал он и облизнул губы.—Назовите условия.