Интересно, подумала Луиза, неужели матери в ее фантастическом детстве, прошедшем в окружении служанок, ничего не говорили, когда она была в Луизином возрасте? О том, как он важен, — наверняка ничего. Эта поездка была для Луизы решающей в плане социального развития. Ей необходимо было, чтобы родители это поняли.

— Это нечестно! — крикнула она.

— Луиза Энн Ламберт! — (О, когда мать называла ее полным именем, это не предвещало ничего хорошего.) — Прости, но дела сложились таким образом, что нам придется ограничить себя в расходах, и путешествие в Европу сейчас нам не по карману. У многих теперь гораздо более серьезные проблемы. От этого не умирают, так что веди себя немного разумней. Нам всем нелегко.

— Ты не понимаешь, как это для меня важно! — выложила Луиза единственный пришедший в голову аргумент.

— Поездку придется отложить, и не веди себя как испорченный, невоспитанный ребенок!

У Луизы отвисла челюсть. Ничего себе!

— Дорогая, я не хочу тебя обидеть. Мне сейчас тоже ужасно тяжело. Прости, детка. Хочешь, пойдем приготовим попкорн и посмотрим «Римские каникулы» с Одри Хепберн, как раньше. Каникулы так каникулы.

— У меня домашнее задание, — сердито сказала Луиза, хотя была суббота и этот черно-белый фильм всегда был у нее одним из самых любимых.

— Пожалуйста, Луиза, осторожней на дороге! И не забудь мобильник, — сказала ей в спину мать.

Луиза вихрем вылетела из кухни, более, чем когда-либо, полная решимости разыскать Марлу с Глендой и сбежать отсюда в фантастический мир… на этот раз, может быть, навсегда.

Луиза вскочила на свой розовый трехскоростной велосипед и уже с дороги оглянулась на дом, в котором выросла. Большой, в тюдоровском стиле, с ухоженной лужайкой, он выглядел великолепно на фоне холма. Глядя со стороны, никто бы не догадался о смятении и тревоге, с недавних пор поселившихся в его каменных стенах. Единственным намеком на то, что с ним что-то слегка неладно, было несколько тонких сломанных досок, болтавшихся на гвоздях на остроконечной крыше.

Луиза помахала пожилой соседке, миссис Уид, обрезавшей розы, что она делала каждую субботу после обеда, и покатила по окаймленным деревьями знакомым улицам в центр, к почтовому отделению. Проезжая по родному городу с развевающимися на ветру привязанными к рулю ленточками, она ощутила какое-то неприятное чувство, смесь тоски и беспокойства.

О чем бы она ни вспоминала, все так или иначе было связано с этими улицами, домами, людьми и вызывало ощущение комфорта и в то же время — клаустрофобии.

Оказалось, что Спринг-стрит отличалась от других улиц не только указателем, написанным от руки черными буквами на деревянном столбе, которого Луиза раньше никогда не видела, но и тем, что от него начиналась мощенная булыжником дорожка. В ее городе почти все дороги были асфальтовые и с тротуарами. А эта будто бы шла сразу в глубь веков. Луиза подтянула рукава темно-синей кофты и решительно покатила дальше по неровной, тряской дороге.

Высокие толстые дубы заслоняли улицу от яркого послеполуденного солнца, и чем дальше она ехала, тем темнее и уже становилась дорога. Луиза гордилась хорошим знанием города, и ее удивило, что такая своеобразная улочка, всего в пятнадцати минутах езды от ее дома, ускользнула от ее внимания. Может быть, ее город вовсе не так мал, как она думала?

Она остановилась напротив первого почтового ящика под номером 37 (что противоречило всякой логике), написанным плохой зеленой краской, и перепроверила приглашение. Все верно.

Луиза свернула в неровный, в ухабах, проезд и увидела маленький каменный домик Ей показалось, что для вновь открывшегося магазина это очень странное место. Но она напомнила себе, что имеет дело с двумя весьма необычными особами.

Неожиданно, перед самым порогом, заднее колесо велосипеда застряло между двумя камнями, и Луиза свалилась на бок на заросшую лужайку, а сверху на нее рухнул велосипед. Упс! Вот тебе и гламурный подъезд.

Она выбралась из-под розовой металлической рамы, отряхнула грязь с поцарапанного колена и посмотрела по сторонам — не видел ли ее кто-нибудь в этот неловкий момент. Но она была в переулке одна. Стараясь не обращать внимания на пульсацию в левом виске, Луиза осторожно поднялась по не совсем крепким ступеням к сводчатой двери красного дерева. Подняв тяжелое латунное кольцо, она на секунду почувствовала сильное волнение и внезапный страх перед неизвестностью, от которого сердце запрыгало в груди. Она еще раз заглянула в бирюзовое приглашение, чтобы убедиться в том, что попала в нужное место. Луиза решила пойти на эту распродажу одна, чтобы доказать себе, что она в некотором роде независима, но теперь ей ужасно захотелось, чтобы рядом, как и в прошлый раз, была ее лучшая подруга. И зачем только она опять это делает? Ведь этот эксперимент едва не погубил ее в прошлый раз! Но не успела она повернуться и укатить обратно, как звякнул колокольчик и тяжелая дверь распахнулась перед ней. Луиза машинально шагнула в темноту.

— Марла! Это потрясающе! Вернулась наша любимая модница!

— Я же говорила, Гленда, что она придет!

Едва Луиза успела поздороваться, как обе дамы бросились к ней и повлекли за собой в тускло освещенное помещение. Две пары зеленых глаз сияли восторгом. Широкие деревянные половицы были усыпаны блестками и оторванными пуговицами, которые, стоило Луизе переступить через порог, захрустели под ее ярко-розовыми конверсами.

— Надеюсь, не слишком далеко от центра? Рада, что ты нас нашла, — защебетала Гленда, гладя Луизу по кудрявой голове, словно непослушную кошку. — Ничего не забыла? — хихикнула она, вытаскивая длинную травинку из Луизиного взъерошенного хвостика.

Про что Луиза и в самом деле почти забыла, так это про пугающе огромный рост Гленды, которая казалась еще выше в поношенных черных кожаных эдвардианских ботинках на прямом каблуке. Ее роскошные рыжие волосы не могли обуздать черепаховые гребни, которые, как антеннки, торчали у нее на затылке, едва не задевая низкий бревенчатый потолок.

— Откуда взялся этот дом? — спросила Луиза в благоговейном страхе. — Мой телефон не нашел его на карте.

— С чего бы твой телефон стал пользоваться картой? — озадаченно спросила Марла, сдвигая на переносицу очки, от которых ее глаза казались еще больше. — Да он всегда тут стоял. Полагаю, иногда просто нужно, чтобы кто-нибудь указал на знак, — сказала она, стягивая с Луизиных плеч старую, но все же не похожую на винтажную, кофту цвета индиго и вешая ее на вращающуюся одежную стойку.

Марла с Луизой были теперь одного роста. Не то Марла съежилась, не то Луиза подросла. Наверняка Луиза сказать не могла, но прыщ на носу теперь был на одном уровне с ее собственным. (Носом, а не прыщом.)

— А я… А я получу ее обратно? — спросила Луиза.

Это была ее любимая кофта, она подходила ко всему, к тому же на ней были такие прикольные пуговки, похожие на переливчатые жемчужинки.

— Конечно, дорогая. Мы всегда знаем, где у нас что находится, — ответила Гленда, надевая длинное пальто с рисунком под леопарда, которое она сдернула с той же вешалки. — В точности там, где я оставила!

Луизе в это верилось с трудом.

Этот однокомнатный каменный дом, чудесным образом переоборудованный в безалаберный магазин одежды, был гораздо больше, чем казался снаружи. Каждый квадратный дюйм его пространства был забит сокровищами винтажа. Там были даже ботинки на кнопках и туфли на высоком каблуке с Т-образными ремешками, сваленные в высокую кучу у очага. С центральной балки до опасно низкой высоты свешивалась люстра цветного венецианского стекла, отбрасывавшая искрящийся свет лишь на небольшое расстояние, в то время как остальное пространство магазина оставалось слабо освещенным и мрачным. В комнате стоял запах кедра и нафталина, совсем как в мамином стенном шкафу.

Луиза подумала, что если бы Марла с Глендой нашли себе постоянное помещение, то это избавило бы их от множества хлопот, но они не могли сопротивляться своей любви к атмосфере загадочности, которая окружала всю их продукцию. Луиза узнала знакомый ей по прошлой распродаже большой шкаф цвета слоновой кости, стоявший в дальнем углу. Это в нем она обнаружила свое розовое платье. Она подумала, что теперь самое время спросить о том, что же именно произошло с ней в прошлый раз, на Чепел-стрит, 220, когда она его примеряла.