«Потому что я борюсь за выживание, – сказал про себя Боб. – Потому что не хотел напоминать Ахиллу, что я и есть тот ловкач, который придумал план, отдавший нашу банду в его руки. Вспомнив об этом, он вспомнит и о том, как я уговаривал Проныру убить его».

В ответ Боб лишь пожал плечами.

– Терпеть не могу, когда кто-то что-то скрывает! – И Сержант пнул Боба ногой.

В дополнительных указаниях Боб не нуждался. Он покорно встал и зашагал прочь от группы. Вот и кончилась учеба. Возможно, и завтраки тоже. Чтобы узнать это, придется ждать до утра.

Вторую половину дня он провел на улице. Один. Надо быть очень осторожным. Самый маленький и самый слабый, он был самым ненужным в семье Ахилла. Так что на его отсутствие, скорее всего, никто не обратит внимания. С другой стороны, те хулиганы, что ненавидят Ахилла, могли хорошо запомнить именно его – Боба, как самого бросающегося в глаза. Им может прийти в голову, что убить Боба или избить до полусмерти и бросить на улице было бы отличным предупреждением для Ахилла. Таким образом ему дадут понять, что его все еще ненавидят, хотя жизнь и стала немного лучше для всех.

Боб знал, что такова точка зрения многих хулиганов. Особенно тех, которые не сумели создать свою семью, так как были очень жестоки к малышам. Малышня быстро усваивала, что если папа слишком часто злится, то они сами могут наказать его, уйдя от него сразу после завтрака и присоединившись к какой-нибудь другой группе. Надо только закончить еду раньше его. Он еще будет есть свою похлебку, а они уже успеют обзавестись защитой. Даже если им придется убежать, не поев. Тогда злой папа тоже ничего не получит, а Хельга не будет иметь ничего против, так как этот папа плохой – не заботится о маленьких детках. Поэтому таким хулиганам – практически отщепенцам – нынешний поворот событий совсем не нравился, и они прекрасно помнили, что виновником всего этого является Ахилл. Перейти в другую столовку они тоже не могли – слухи среди старших распространялись быстро, и теперь всюду установился порядок: детские группы проходят первыми. Если у тебя нет семьи, ты можешь здорово наголодаться. И никто тебе не поможет.

Все же Боб терся возле ребятишек из других семей, чтобы узнать, какие идут толки.

Ответ он вскоре получил. Дела в других семьях шли не очень ладно. Видимо, Ахилл и в самом деле был отличным лидером. Например, взять ритуал разделения хлеба. Ничего подобного в других семьях не было. Зато там процветали наказания. Малышей часто избивали. За то, что они были медлительны, невнимательны. У них отбирали хлеб, если они в чем-то провинились – замешкались, например.

Значит, в конце концов Проныра сделала все же правильный выбор. Может, по глупому везению, а может, потому, что она вовсе и не была дурой. Она выбрала не только самого слабого хулигана, которого можно было легко избить, но еще и самого умного, который знал, как важно уметь завоевывать и удерживать привязанность других. Все, что нужно было Ахиллу, – это шанс.

Но Ахилл по-прежнему отказывался делить хлеб с Пронырой, и она уже начинала понимать, что для нее выбор Ахилла был не благом, а совсем наоборот.

Боб видел это по ее лицу, когда она смотрела на ритуал разделения хлеба. Ведь теперь Ахилл получал и свою похлебку, которую Хельга приносила ему прямо к двери. Поэтому он брал у малышей куда меньше и не откусывал от хлеба, а отламывал, а когда ел, то улыбался малышам. Всем, но не Проныре.

Ахилл ее никогда не простит, и Боб видел, что это причиняет Проныре боль. Потому что она теперь тоже любила Ахилла, точно так же как его любили другие дети, и то, что он ее отвергает, было очень жестоко.

А может, Ахилл этим и ограничится? Может, в этом и заключается вся его месть?

Боб свернулся клубочком около газетного киоска, когда рядом с ним несколько уличных хулиганов завели весьма интересный разговор:

– Он все время треплется насчет того, как расправится с Ахиллом за его наглость.

– Да, Улисс собирается с ним жестоко посчитаться.

– Ну а может, он вовсе и не с Ахилла начнет?

– Ахилл и его чертова семейка разберут Улисса на части. И на этот раз они будут целиться не в ребра. Разве Ахилл не грозился? Проломят ему голову и размажут мозги по мостовой – все, как он обещал.

– Но ведь он же калека!

– Ахилл вывернется. Тот еще тип!

– А я надеюсь – Улисс с ним разберется. Пришибет его на хрен. Но тогда никто из нас не должен брать к себе его мелюзгу. Поняли? Никто из нас – ни одного из них. Пусть сдохнут. Утопить их в реке, как котят!

В таком духе разговор продолжался еще некоторое время, пока старшие не разошлись.

Тогда Боб вскочил и отправился искать Ахилла.

– Мне кажется, я нашла для вас кое-что.

– Вы и раньше это говорили.

– Мальчик – прирожденный лидер. Хотя по физическому развитию он вам вряд ли подойдет.

– Тогда извините, мы просто не станем тратить на него время.

– Но если он соответствует вашим требованиям по интеллектуальному развитию и складу характера, то вполне возможно, что, потратив на него бесконечно малую часть бюджета МФ, отведенную на покупку бронзовых мундирных пуговиц и туалетной бумаги, вы сможете исправить его физические дефекты?

– Вот уж никогда не знал, что монашки способны на сарказм.

– Я ведь не могу дотянуться до вас линейкой. Сарказм – мое последнее орудие.

– Покажите мне результаты тестирования.

– Я покажу вам его самого. А заодно кое-кого еще.

– Тоже физические ограничения?

– Очень мал по росту, и по возрасту тоже. Но ведь и Виггин был таков же, как я слышала. А этот… сам научился читать прямо на улице.

– Ах, сестра Карлотта, что бы я без вас делал? Как бы проводил долгие, пустые часы своей жизни?

– Удерживать вас от грехов и глупостей – мой способ служить Господу.

Боб отправился прямо к Ахиллу и рассказал ему все, что подслушал. Улисс, вышедший из больницы, – большая опасность, и идут разговоры, что он собирается рассчитаться за свое унижение.

– Я думала, все это уже позади, – печально вздохнула Проныра. – Ну, драки то есть.

– Долгое время Улисс провел на больничной койке, – прервал ее Ахилл. – Если он и знает о переменах, то вряд ли понимает, как что работает.

– Будем держаться вместе, – сказал Сержант. – Мы тебя защитим.

– Возможно, для всех будет лучше, – продолжал Ахилл, – если я исчезну на несколько дней. Это могло бы вывести вас из-под удара.

– А что же будет с едой? – спросил кто-то из малышей. – Кто нас будет защищать?

– А вы держитесь за Проныру, – ответил Ахилл. – Хельга у дверей пустит вас, как пускала и раньше.

– А что, если Улисс тебя все-таки поймает? – спросил другой мальчуган, старательно вытирая глаза кулачком, – мужчинам плакать ведь не полагалось.

– Тогда мне конец, – ответил Ахилл. – Он вряд ли удовлетворится тем, что отправит меня в больницу.

Малыш разразился ревом, к которому тут же присоединился вой остальных ребят. Этот хоровой плач заставил Ахилла покачать головой и улыбнуться:

– Да не собираюсь я помирать. Пока я буду прятаться, вы будете в безопасности, а когда Улисс поостынет и привыкнет к новой системе, я вернусь.

Боб молчал. Он только слушал и размышлял. Боб не считал решение Ахилла правильным, но он предупредил Ахилла об опасности и на этом счел свои обязанности исполненными. Уходя в подполье, Ахилл совершает ошибку, он только напрашивается на новые неприятности – его сочтут трусом и слабаком.

Итак, вечером Ахилл куда-то спрятался, но куда – не сказал никому, чтобы кто-нибудь случайно не выдал его тайну.

Боб было подумал, не проследить ли за ним, но потом решил, что от него будет больше пользы, если он останется с группой. Теперь их вожак – Проныра, а главарь она явно посредственный. Другими словами – дура. Ей нужен Боб, даже если она сама этого пока не понимает.

Ночью Боб старался не спать, почему – и сам не знал. В конце концов он все же заснул, и ему приснилась школа. Только это была не школа сестры Карлотты, где занятия велись на ступеньках в переулках, а настоящая школа со столами и стульями. Но и во сне Боб никак не мог усидеть за столом. Вместо этого он парил в воздухе, а стоило захотеть, то можно было летать по всей комнате. Прямо под потолком. А еще можно было скрыться в расщелине в стене – в темном тайничке, по которому можно было подниматься все выше и выше и где почему-то становилось все теплее и теплее.