Значит, он пообещал ей чего-то не делать. Не убивать ее? Тогда она совсем дура, если болтается с Ахиллом по ночам.

«Не убивать меня, – подумал Боб. – Вот что он ей пообещал. Не убивать меня… Но только не один я в опасности. Вернее, не мне она грозит в первую очередь. Я, конечно, уговаривал Проныру убить Ахилла, но сшибла-то его с ног именно она, и она же стояла тогда над ним. Наверняка эта картина запечатлелась в памяти Ахилла навечно. Он все время вспоминает ее. Ему постоянно снится: вот он лежит на земле, а девятилетняя девчонка стоит над ним с куском шлакоблока в руках, намереваясь убить его. Хоть он и калека, но каким-то образом все же пробился в ряды признанных хулиганов. Он крутой. Правда, другие хулиганы, те, что не калеки, всегда издевались над ним. Даже те, что стояли ниже по рангу. Но наверное, это было для Ахилла величайшим унижением – быть сбитым с ног девятилетней девчонкой, валяться на земле в окружении мелких сопляков… Проныра, а ведь это тебя он ненавидит больше всего. Именно тебя он должен раздавить, чтобы стереть это из своей памяти, избавиться от своих мучений».

Теперь все встало на свои места. Все, что сегодня днем говорил Ахилл, – все это ложь. Он вовсе не прячется от Улисса. Вполне мог бы с ним встретиться. Возможно, он это и сделает, но – завтра. И когда он встретится лицом к лицу с Улиссом, у него будет гораздо более серьезный повод для стычки. «Ты убил Проныру!» – набросится он на Улисса. Тот будет выглядеть полным дураком и слабаком, если после всех своих хвастливых заверений и бравады станет опровергать подобное обвинение. Скорее всего, он сознается в убийстве – просто из куража. И тогда Ахилл набросится на него, и никто его не осудит, если он убьет Улисса. Это будет самозащита, это будет защита семьи.

Да, Ахилл чертовски хитер. И терпелив. Откладывал убийство Проныры до тех пор, пока не появился кто-то, на кого он сможет списать это дело.

Боб бросился обратно, чтобы предупредить Проныру. Бежал так быстро, как позволяли его коротенькие ножки. Таких широких шагов он никогда не делал. Казалось, прошла целая вечность.

Но в доке, где Ахилл встречался с Пронырой, уже никого не было.

Боб беспомощно огляделся. Хотел было крикнуть, вот только это было глупо. Пусть даже Ахилл ненавидит Проныру всем сердцем, это вовсе не означало, что он простил Боба. Всего разок принял у него хлеб, подумаешь!

«А может, я схожу с ума из-за пустяков? Он же тискал ее. И она сюда пришла добровольно. Между девчонками и мальчишками происходят вещи, в которых я не разбираюсь. Ахилл – добытчик, наш защитник, а не убийца. Может, это мой мозг так настроен? Может, это я все время думаю, как бы убить кого послабее, чтобы в будущем он не представлял опасности? Может, это Ахилл хороший, а я плохой? Ахилл знает, что такое любовь. А я нет».

Боб добрался до стенки дока и бросил взгляд через канал. Воду скрывал тонкий слой низко стелящегося тумана. На дальнем берегу фонари на Бомпьесе подмигивали, как на Рождество. Тихая зыбь набегала на пиллерсы, будто покрывая их десятками быстрых поцелуев.

Он посмотрел на воду под ногами. Что-то колыхалось там, постукивало о стенку дока – Боб долго смотрел на это, ничего не понимая. Как вдруг осознал: он давно уже понял, что это такое, просто не хочет себе в этом признаться. Проныра. Мертвая. Все случилось так, как боялся Боб. Вся улица поверит, что убийца – Улисс, даже если других доказательств не будет. Боб прав во всем. Какие бы отношения ни связывали мальчишек и девчонок, эти чувства не способны утолить ненависть, предотвратить месть.

И пока Боб стоял, вглядываясь в темную воду, пришло понимание: «Я или должен рассказать сейчас же, в эту же минуту, кому угодно, о том, что произошло, или дать зарок молчать, так как Ахилл, если только почует, что я был здесь, убьет меня, не раздумывая ни секунды. И скажет потом: это тоже дело рук Улисса. А когда убьет Улисса, то заявит, что отомстил за две смерти сразу».

Нет! Ему, Бобу, надо молчать. Сделать вид, что никогда не видел тела Проныры, покачивающегося на речной зыби, не видел обращенного вверх лица, так хорошо освещенного луной.

Она была дурой. Дурой, потому что не смогла разгадать план Ахилла, дурой, потому что доверилась ему, дурой, что не послушалась Боба. Но и Боб был дураком, когда ушел, вместо того чтобы выкрикнуть слова предостережения. Может, это спасло бы Проныре жизнь, ведь Боб становился свидетелем и Ахилл не мог быстро до него добраться и заставить молчать.

А ведь именно ей Боб обязан жизнью. Она дала ему имя. Она выслушала его план. А теперь она умерла из-за него, хотя он мог ее спасти. Конечно, когда-то он посоветовал ей убить Ахилла, но ведь это она выбрала именно Ахилла, и выбрала правильно: Ахилл оказался единственным из старших, кто подошел для плана, разработанного Бобом. Но и Боб тоже был прав. Ахилл – законченный лжец, и когда он решил, что Проныра должна умереть, то начал возводить вокруг будущего убийства целую гору лжи – лжи, которая привела Проныру туда, где Ахилл смог убить ее без свидетелей. Лжи, которая дает ему алиби в глазах семьи.

«Я сам поверил ему. Я с самого начала знал, кто он такой, и все же поверил. Ах, Проныра, глупая, бедная, добрая девочка. Ты спасла мне жизнь, а я ничего для тебя не сделал.

Но это же не моя вина. Разве ты не сама пришла сюда, к Ахиллу? Пришла, чтобы спасти меня. Какая ошибка, Проныра, думать о ком-то, кроме себя!

Неужели я тоже должен погибнуть из-за твоей ошибки?

Нет, уж лучше я умру по своей вине, из-за собственной дурости».

Но не сегодня. Ахилл еще не успел запустить в действие механизм плана, который погубит Боба. Но начиная с этой минуты бессонными ночами Боб постоянно будет думать о том, что Ахилл уже поджидает его. Ждет нужного часа. Ждет мгновения, когда ему представится возможность скормить реке еще одну жертву.

Сестра Карлотта всем сердцем сопереживала той боли, которую испытали дети, узнав, что одна из их семьи задушена и брошена в реку. Но именно смерть Проныры явилась толчком, чтобы ускорить тестирование. Ахилл еще не нашелся, а поскольку Улисс уже нанес один удар, вряд ли Ахилл в ближайшее время покинет свое убежище. У сестры Карлотты не было другого выхода, кроме как начать работу с Бобом.

Сначала, похоже, малыш думал о чем-то другом – он как будто отсутствовал. Сестра Карлотта никак не могла понять: мальчик настолько умен, что сам научился читать на улице, – почему же сейчас он не может выполнить самые элементарные тестовые задания? Вероятно, виной всему смерть Проныры. Поэтому Карлотта прервала тестирование и заговорила с Бобом о смерти вообще, о том, что душа Проныры сейчас находится рядом с Господом и всеми Его святыми, которые будут о ней заботиться и сделают ее куда более счастливой, чем она была на земле. Но Боба эта тема не особо заинтересовала. Наоборот, когда они приступили к следующей части теста, дела пошли еще хуже.

Что ж, если не сработала доброта, испытаем строгость.

– Ты что, не понимаешь, зачем нужен этот тест, Боб?

– Нет, – ответил он, но тон его голоса выдавал подспудную мысль: и знать не желаю.

– Вся твоя жизнь прошла на этой улице. Но трущобы Роттердама – это только часть огромного города, а сам Роттердам – всего лишь один большой город среди множества других. Земля очень плотно заселена. Вот, Боб, о чем этот тест. Потому что муравьеподобные…

– Жукеры, – поправил он. Как и все беспризорники, он терпеть не мог эвфемизмы.

– Они вернутся, чтобы сжечь Землю и истребить всех людей. Этот тест нужен для того, чтобы узнать, не принадлежишь ли ты к тем детям, которые годятся для Боевой школы и из которых вырастут командиры будущих армий, должных остановить нашего врага. Этот тест связан со спасением мира, Боб.

Впервые за время тестирования Боб проявил признак интереса:

– А где находится Боевая школа?

– Это специальная платформа на орбите Земли, – ответила она. – Если ты хорошо пройдешь тесты, то сможешь стать астронавтом.