– Еще только пять часов, – посмотрев на свои часы в ставшем бесполезном мобильнике, сказал Волкогонов.

– Уже целых пять часов! Десять минут на подъем, потом – утренняя физическая зарядка на плацу, заправка постелей, утренний туалет и утренний осмотр, – вновь бодрым голосом отчеканил солдат, после чего развернулся и вышел из казармы в направлении кухни.

– Зачем нас так рано будить? – недовольно проговорил Павлихин. Масляев тем временем мотал головой и тер глаза, пытаясь понять, что происходит.

– Какая еще зарядка? – протянул Павлихин.

– Ну раз уж мы сюда попали, значит, придется вместе с остальными солдатами какое-то время провести. А что рано разбудили – тоже хорошо, раньше Палыча найдем. – Роман пытался придать бодрости остальным, хотя и сам с трудом стряхивал остатки сна.

Однако когда парни вышли на плац, зевая и потягиваясь, никого, кроме одиноко стоящего солдата, они не увидели.

– Команда, стройся! – гаркнул тот.

– А где все? – повторил вчерашний вопрос Масляев, оглядываясь по сторонам. Часть словно вымерла.

– Отставить разговоры! Выполнять!

Спорить ребята не хотели да и не могли, учитывая то, что сон еще окончательно не покинул их. Началась зарядка с легкой гимнастики, растяжки, приседаний и прочих упражнений для разогрева мышц. Все это сопровождалось громким счетом и фразами вроде «Не сбавляем темп» или «Веселей-веселей». За разминкой последовала пробежка по стадиону. Сам солдат следил за ребятами с угла стадиона.

– На кой черт нам сдалась эта пробежка? – особо ни к кому не обращаясь, спросил задыхающийся Масляев.

– Ну а что ты хочешь, он же солдафон… соскучился по общению… и привычки солдафонские… – заметил Волкогонов.

– Нам Палыча надо искать и выбираться отсюда, а мы тут ерундой занимаемся, – ответил Андрей. – Валить надо, толку от этого (тут Масляев слегка качнул головой в сторону солдата) будет немного.

В этот момент с ними поравнялся Павлихин, внимательно слушавший их разговор:

– Не, ребят. Конечно, мы сейчас теряем драгоценное время, но без помощи солдата нам тут никак. Мы уже пытались и склады найти, и Палыча, а место это жуткое. Этот солдат тут все знает, без него нам никуда.

Ребята бежали неторопливо, пытаясь сохранить уже кончающиеся силы, однако даже в таком сберегающем темпе Мазуренко не поспевал за остальными и плелся позади, тяжело дыша. Сложно ему давалась эта разминка. Он спортом в таком количестве никогда не занимался, а тут пришлось. К счастью, после второго круга военный объявил окончание тренировки и пятнадцатиминутный отдых. Ребята собрались в круг и, опершись руками на полусогнутые колени, пытались отдышаться и посовещаться, пока солдат молчал, глядя на секундомер.

– Вы как хотите, парни, а я считаю, что этот вояка от одиночества умом тронулся, – язвительно проговорил Масляев.

– На фига нам это? Я устал, у меня все болит, – еле шептал Мазуренко.

– Ничего, сейчас отдохнем и, надеюсь, начнем уже поиски Палыча. Если найдем до темноты, может, ночевать уже дома будем, – слова Волкогонова значительно приободрили всю команду.

После заправки кроватей, умывания и переклички солдат повел ребят в столовую, требуя, чтобы они шли шеренгой.

– По крайней мере, в столовой нет такого затхлого запаха, – недовольно пробурчал Масляев.

На завтрак были сухари с тушенкой и напиток, по вкусу напоминавший что-то среднее между дешевым растворимым кофе, пылью и сухим молоком. Военный стоял спиной к столам и смотрел в окно, то и дело сверяясь с секундомером: на еду он отвел ровно двадцать минут. Ребята молча ели завтрак в пустой столовой. Разговаривать не хотелось, тут зевоту бы победить, а еще это тягостное молчание солдата, словно изучающего их затылком. Едва ребята доели завтрак и допили кофе, военный повернулся к ним и произнес:

– Товарищи бойцы! Сейчас подготовка к занятиям, прослушивание радиопередач различного характера, информирование личного состава…

– А когда отправимся на поиски физрука? – робко спросил Мазуренко.

– Отправимся, но сначала вы мне поможете кое с чем. За мной! – сказав это, солдат включил радиоприемник, развернулся и строевым шагом пошел вдоль дорожки в глубь военного поселения.

– Что еще за чертовщина? – полушепотом проговорил Масляев.

– Куда мы идем? Зачем? – добавил Мазуенко. Ребята нехотя поплелись следом. В их головах уже крутились нехорошие мысли, что они тут застряли с этим поехавшим солдафоном.

– Все-таки линять надо, – сказал Масляев. Павлихин в этот раз ничего не ответил, но вид у него был значительно более мрачный, чем раньше.

Вскоре они пришли к широкому квадратному колодцу, закрытому деревянными створками. Военный открыл створки, за которыми взору ребят предстала уходящая в темноту деревянная лестница.

– А когда вы поможете нам физрука найти? – решил напрямую спросить молчавший долгое время Павлихин, который, по всей видимости, решил уже действовать прямо и открыто.

– Как только вы мне поможете разобрать этот дзот, – ответ удивил Павлихина: на дзот яма была совсем не похожа. Итак, надо было перенести тюки изо всех уголков склада и расставить их вдоль одной стены. Ребята решили по-быстрому разделаться с задачей, чтобы приступить к поискам учителя. Тюки были набиты военной формой, кирзовыми сапогами, вафельными полотенцами, серым постельным бельем, в общем, всяким старым затхлым барахлом, которое проще было сжечь. Сам военный внимательно следил за парнями, поглядывая на секундомер и снова отпуская бодрящие комментарии вроде «выше нос, товарищи бойцы», но сам никак не помогал. Управились ребята минут за двадцать, после чего усталые и пыльные выбрались наружу. Прежде разбросанные по всему бункеру тюки теперь лежали аккуратно у стены, таким образом освободилось огромное количество пространства.

– Отлично, бойцы! Теперь нужно из другого бункера перенести ящики в этот дзот.

– Нам нужно нашего учителя найти! И нас дома ждут, – попытался возразить Волкогонов.

– Разговорчики в строю! Зааа мной! – командный голос военного не подразумевал возражений. Он развернулся и пошел к бункеру.

– Никуда я не пойду! – сказал Роман, подбоченившись. – Я что-то вообще потерял логику происходящего. Мы не ваши солдаты, мы школьники из школы. Из другого ведомства.

– По министерству образования, – добавил Андрей.

– И приказывать вы нам как бы права не имеете, – закончил Павлихин.

Военный рассмеялся.

– Есть у меня такое право. Называется – право силы.

– Это как? – пискнул Мазуренко. – Как вы нас заставите?

– Заставлять я вас не собираюсь – вы сами все сделаете добровольно. Это же в ваших интересах. Сами видите: мои бойцы на объекте, а дело сделать надо. С меня спросят. Бежать вы отсюда не можете: КПП я запер на ключ, а проволочная ограда – под напряжением. Разберите бункер, и отправимся искать вашего Палыча. Услуга за услугу.

Новая задача оказалась еще сложнее: перенести коробки в только что расчищенный дзот из бункера в полукилометре отсюда. Ящики оказались невероятно тяжелыми, каждый приходилось нести вдвоем. Солдат все время был рядом с ними, поглядывая на секундомер и прерывая любое общение, так что нельзя было даже перекинуться словечком. Однако уже через минут пятнадцать военный решил караулить вход очищаемого бункера, что позволило ребятам поговорить:

– Ну что, пацаны, что думаете, что делать? – начал Волкогонов.

– Понятия не имею, очень стремный тип, окончательно поехавший, – ответил Масляев.

– Согласен, не поможет он нам, – вступил в разговор Павлихин.

– Вот, я же говорил, что у солдафона кукушка не в порядке, а ты спорил, – сказал Масляев.

– Да уже вижу, не поможет нам этот… Кстати, а как его зовут, кто-нибудь запомнил? – спросил Павлихин.

– А он вроде и не представлялся. – Масляев и сам задумался, почему это солдат ни сам не представился, ни спросил имен у ребят.

– А кстати, что у него на погоне написано? СА. Что это такое?

– Советская армия! И ведь форма у него тоже советская еще, сейчас уже в другой служат.