В ночь после спасения дельфина, когда измученные «робинзоны» спали мёртвым сном прямо на прибрежном песке, к их островку со стороны скал приблизилась утлая лодочка. Судёнышко было настолько мало, что в ней с трудом помещались человек и его нехитрая поклажа. Человек был низкоросл, худ и очень уродлив. Его обнажённое смуглое тело было сплошь покрыто татуировками, как и плоское лицо. В ноздрю широкого приплюснутого носа и в мочки ушей были вдеты кости какого-то мелкого животного. Из-под широких кустистых бровей на мир смотрели узкие щёлочки глаз, в которых светились тоска и безысходность. Его длинные черные волосы были заплетены в замысловатую косу и украшены перьями.

Это был Кхар — вождь племени исху, предки которого когда-то жили на этом острове, бывшем в те далёкие времена цветущим оазисом, затерянном посреди огромного океана. Его зелёные леса были полны съедобных плодов и разнообразной живности, а в чистых прозрачных реках плескалась рыба. Населяли остров племя исху. Чужеземцы, которых периодически выбрасывал на их остров капризный океан, называли его непонятным словом «Эдем» и оставались здесь навсегда, выбирая себе в жены местных девушек. Все туземцы были рослыми, довольно симпатичными людьми, а дети от смешанных браков рождались крепкими здоровыми и красивыми, поэтому местные вожди очень приветствовали такие союзы. Жрецы неустанно молились Богам- покровителям: Гелу — Богу солнца, Кьял — ночной богине и Одалу — грозному властелину вод, принося щедрые дары и вознося хвалу, и Боги в ответ дарили жителям острова мир и процветание.

Но однажды всё изменилось. Прилетел с неба огненный камень, оставив после себя огромную воронку, посеяв смерть и разрушения, а поднявшийся стеной океан, похоронил в своих глубинах чудесный остров, оставив на поверхности лишь крохотный клочок суши, с торчавшей на самом краю высокой скалой и пещерой, в которой был жертвенный алтарь Лунной богини.

Жалкая горстка чудом спасшихся людей, нашла себе убежище на небольшом островке со скудной растительностью и маленькой речушкой, расположенном за несколько лун пути от их погибшей родины. Да и те начали погибать от неведомой болезни. Кожа их покрывалась жуткими волдырями, которые вскрывались и кровоточили, из носа и рта тоже начинала течь кровь и люди умирали в страшных мучениях, а те, кто выживал становились страшней бога Одала. Дети рождались либо больными, либо с такими уродствами, что жрецам приходилось сбрасывать их со скалы в океан.

По преданию, передававшемся из поколение в поколение, это была месть Лунной богини за страшное оскробление, нанесённое когда-то её сыну двумя молодыми исху. Не признали они в бродившем по берегу у дальней оконечности острова юноше Соула — сына Кьял и Гелу. Любил юный бог, приняв человеческий облик, гулять по земной тверди в безлюдных местах, там, где никогда не появлялись смертные. Особенно нравился ему этот красивый остров, обласканный его отцом и матерью.

Затмила разум исху красота небесного гостя, застили свет серебристые раскосые глаза, светящаяся белая кожа, чёрные локоны, да гибкая как виноградная лоза, хрупкая фигура. Накрыла их чёрная похоть и набросились они на него как дикие звери. От такой неслыханной дерзости молодой бог пришёл в ярость. Превратившись в огромного дракона, в клочья разорвал Соул обидчиков, а вернувшись в небесные чертоги, обвинил смертных в безумии и неблагодарности, обрушив на голову несчастных островитян всю ярость богов.

С тех пор прошли века, но Боги, отвернувшиеся от них когда-то, так и не простили их. Из красивых сильных людей, исху превратились в свои жалкие подобия — низкорослые, уродливые, они влачили несчастное полуголодное существование, их некогда процветающее племя вымирало. Год за годом, жрецы вымаливали у богов прощение, но те оставались глухи к их стенаниям. И всё равно, каждый год, когда Кьял подходила к жертвенной пещере их потерянного острова особенно близко, вождь племени приплывал туда, чтобы снова и снова молить богов о пощаде. И так было на протяжении многих веков.

Вот и сейчас Кхар — нынешний вождь исху, пришёл сюда, лелея в душе крохотный огонёк надежды на то, что Богиня хотя бы выслушает его.

Подплыв к самой скале, он дождался отлива и утопив на мелководье свою лодочку, взял в зубы небольшой мешок с поклажей и полез по едва заметным выступам к пещере.

Там он разложил на алтаре принесённые с собой дары, выпил из маленькой плетенки специально приготовленное жрецом зелье, помогающее очистить разум от всех мыслей и усевшись в подобающую ритуалу позу, принялся возносить хвалу красоте и великодушию лунной Богини, умоляя ответить на призыв.

Кхар не знал, сколько прошло времени, когда почувствовал невыносимую тяжесть, нарастающую с каждой минутой. Она давила на него не позволяя не то что пошевелиться, но даже дышать, а тяжесть все увеличивалась и ему казалось, что тело расплющивается как маисовая лепешка, а каждая косточка вопит от боли. Вокруг была глухая, мертвая тишина, пропал шум океана а в его голове раздался гулкий голос:

— Чего ты хочешь, смертный?

— Прощения… — мысленно прошептал он в ответ.

— И ты уверен, что твой народ достоин его? Вы — жалкие земляные черви, посмевшие оскорбить богов?!

— Да. Мы сполна заплатили за ошибку наших предков. Даже слишком. Моё племя умирает.

— Вы получили достойный урок, вождь. У вас было все, но вы захотели большего, за что и поплатились.

— Я…

— Но вы достаточно наказаны. Я дам вам шанс. Один — единственный.

— Я согласен!

— А если взамен я возьму твою жизнь?

— Мне всё равно! Я согласен, — мысленно выкрикнул Кхар. — Моя жизнь ничто по сравнению со спасением всего племени.

— Достойный ответ, вождь. Но ты мне не нужен.

— Тогда что я должен отдать?

— Ничего. Ты и твой народ должны будете сделать правильный выбор. Если ошибётесь — позавидуете мёртвым.

— Какой выбор?

— Скоро узнаешь. И запомни, только тебе принимать истинное решение. Не позволяй жрецу, заморочить себе голову и не откажись посмотреть в лицо своим страхам, когда придет время.

— Я выберу… обещаю…

— Тогда наберись терпения и жди, смертный. Скоро сюда придёт тот, кто дарует вам спасение.

— Благодарю тебя, о великодушная, Кьял!

— Прощай, вождь.

Голос пропал так же внезапно как и появился. Но придавливающая к камням тяжесть осталась, заставляя Кхара сидеть на месте и не двигаться. Ему казалось, что он сам стал частью жертвенной пещеры, превратившись в каменное изваяние. Всё что он мог, лишь вращать глазами. Он не знал, сколько просидел так, всё больше погружаясь в пучину боли, страха и отчаяния. Слух обострился настолько, что он слышал далёкий крик дельфинов и журчание подземных вод. Наконец, когда он уже решил, что жестокая богиня, просто посмеялась над ним, со стороны входа раздались чьи-то голоса, затем шорох осыпающейся каменной крошки и в пещеру вполз человек. Он выпрямился во весь рост, заслонив полоску света, пробивающийся сквозь пещерный лаз. Затем, видимо увидев его, изумлённо ахнул, склонившись к самому лицу Кхара.

Кхар смотрел и не верил. Перед ним оборванный и худой, со спутанными мокрыми волосами стоял человек из легенды. Соул — небесный странник, вглядывался в его лицо прозрачными, сияющими как свет луны глазами. Он что-то сказал на незнакомом наречии, тяжесть враз отпустила Кхара и он повалился вперед, припадая к босым ногам божества благодарным поцелуем.

Дельфин подвёз Шерли к самому мелководью. Он встал на ноги — вода доходила ему до колен и пошёл по направлению к скале. У берега было совсем мелко, а во время отлива, подножие утёса и вовсе обнажалось, образуя небольшой пятачок. Вблизи, скала была гладкой, почти без выступов. Он попытался забраться используя как опору крошечные выщербленки, но лишь в кровь сбил себе пальцы на руках, съехав на отмель и больно приложившись пятой точкой о выступающий камень. Сидя в воде, он задрал голову прикидывая расстояние до входа в пещеру. Он был достаточно высоко, но если встать на плечи Ларсу, то вполне можно было подтянуться на руках до гребня, на четверть скрывающего лаз и залезть внутрь. В любом случае игра стоила свеч — им нужно было тёплое и сухое убежище и оно у них будет. А уж с подъёмом и спуском позже разберутся. В лесу было достаточно лиан, чтобы сплести прочную веревку или даже лестницу.