— Именно!

— Нет ничего проще. Сейчас я позвоню одной знакомой даме…

— Никаких борделей, папа!

— А где тогда?

— В твоём доме. Партнёршу можешь выбрать сам.

— А партнёр?

Шерли в упор смотрел на него, и на какое-то чудовищное мгновение, Майку показалось, что он назовёт его.

— Арвен, — выпалил Шерли и замер, ожидая его реакции.

— Ты с ума сошёл! Он никогда на это не согласится!

— А ты попытайся уговорить его.

— Почему именно он?

— Потому что он самый близкий мне человек, после тебя. Я имею ввиду мужчин. Мне будет легче расслабиться и представить себя на его месте. С чужаком у меня ничего не получится. Чтобы создать подобную папку, нужно визуальное наблюдение.

— Но, Шерли, обычные юноши с этим как-то сами справляются. Без всяких дополнительных данных.

— Меня довольно сложно назвать обычным юношей. Учитывая то, что у меня в голове. Не находишь? И к тому же, я это делаю не ради собственной прихоти. Система отступила немного. Но ты сам сказал, что она по-прежнему всё контролирует. Поэтому нужна информация. Иначе может случится всё что угодно. Я должен быть уверен, что во время любовного акта не оторву ей голову только потому, что Систему переклинит из-за нехватки данных. Не забывай, я по-прежнему такой же монстр, как Адам и Ларс. Может, чуть получше. Но всё равно.

— Ты не монстр, сынок. Теперь уже нет. Я же говорил…

— Отрадно слышать. И тем не менее, я хочу быть уверен. Так что это моё условие. Уговоришь Арвена, и я найду тебе Ларса.

— Хорошо. Я попробую.

— Тогда прикажи своим людям отвезти меня к Аните. Я передам Арвену, что ты хочешь его видеть. — Шерли поднялся с дивана, на котором сидел всё это время и подойдя к нему, чмокнул в щёку.

— Пока, папа.

Он вышел, а Майк ещё долго сидел уставившись в одну точку и прижимая ладонь к щеке, как будто пытаясь сохранить тепло, оставшееся после лёгкого поцелуя Шерли.

— Ты совсем что ли е……я, Майк? Я никогда в жизни не буду этого делать! — Арвен в ярости бегал по его кабинету, сшибая стулья и размахивая полупустым стаканом.

— Арвен, пожалуйста!

— Да хоть препожалуйста! Как тебе только такое в голову могло прийти! Я тебе что — грёбаный актёр из дешёвой немецкой порнухи?!Я профессионал между прочим! Который в один прекрасный день забил на свою карьеру, чтобы стать нянькой сыну лучшего друга! Который хрен знает сколько лет носится с вами как последний придурок и вот твоя благодарность?! Я делал для вас многое, Майк! Я убивал за тебя и Шерли. Я готов жизнь за вас отдать, но это… нет!

— Арвен…

— За что ты так со мной?

— Арвен, пожалуйста, выслушай меня. И тогда ты поймёшь…

— Что я должен понять? Что ты просишь меня трахнуть какую-то тёлку на глазах Шерли?! Прощай, Майк. Забудь, что у тебя есть друг по имени Арвен. — Он аккуратно поставил на стол стакан и направился к двери.

Уже выходя, он услышал тяжёлый вздох, почти стон, но всё равно упрямо хлопнул дверью.

Арвен сидел на террасе маленького прибрежного паба, сохранившегося ещё со времён их далёкой юности и пытался разобраться в себе. Он приехал сюда сразу же после разговора с Майком, заказал виски со льдом и теперь, приканчивая третий стаканчик, жалел о том, что сорвался. Хлопнул дверью, совсем не умея держать обиды на человека, из-за которого ничего не мог поменять в своей жизни. Сейчас Майк был далеко и не мешал ему прощать его и думать о возвращении к тому, что за столько лет они с ним перевидали, перепробовали, и через что прошли вместе. Они оба давно уже перешагнули рубеж за которым ни ему, ни Майку больше никогда не выпадет такая дружба, которой Арвен попробовал сказать: «Больше не могу». Остро пахло морем и волны, бившиеся о волнорез отсчитывали минуты его подчинения душевному равновесию и воспоминаний.

Можно конечно притвориться перед самим собой, проповедуя свою непоколебимую жизненную установку — из любого события выносить лишь опыт. Но никакое притворство не вытравит из памяти воспоминания, никакое притворство не заставит выжечь дружбу и привязанность. И установка даст трещину. И тогда поймешь, что нельзя просто забыть. Можно лишь сделать выбор, убедив себя что другого не было, что это и есть самое правильное, единственно верное решение и жить с ним.

Арвен уже и сам не помнил, когда дружба с Майком превратилась для него в нечто большее. Это было сродни одержимости; защищать и оберегать того, кто стал для него ближе родного брата, которого у него никогда не было. Ибо для него, могущественный и влиятельный Майк Эймс, один из самых опасных людей в государстве, навсегда остался тщедушным маленьким мальчиком, которого однажды он — Арвен Миллиган нашёл заблудившимся в лесу и привёл домой.

Они были ровесниками, но Арвен был намного крупнее и сильнее единственного отпрыска местного аристократа Уильяма Эймса. Никто из взрослых тогда не мог понять, что общего могло быть у худенького очкарика Майки с задирой Арвеном — сыном местного шерифа, но с тех пор они стали неразлучны, переплетая свои судьбы в тугой клубок. К пятнадцати годам, Майк как-то незаметно превратился из невзрачного замухрышки в очень симпатичного тоненького как былинка кареглазого юношу у которого от поклонниц отбою не было. Арвен, которого вся школа называла не иначе как «викинг» за его стать, белокурость и голубые глаза, тоже не отставал от друга и в одночасье они превратились в самых популярных парней. Что, однако не помешало Майку с блеском закончить в школу и поступить в самый престижный университет. Бывали конечно прецеденты, когда их принимали за геев, но пара «задушевных» разговоров от Майки, и хорошая трёпка от Арвена, быстро вправляла мозги сомневающимся в их ориентации гражданам.

Учёба в военном институте и дальнейшие командировки, разлучили друзей на долгие годы. Часто Арвен находился там, откуда даже письмо написать было проблемой, но они всё равно любыми путями старались послать весточку друг другу. Когда Арвен узнал о гибели супруги Майка, он не смог быть рядом. Служба в элитном подразделении, постоянные командировки в горячие точки, кровь и смерть, вот что окружало его все эти годы. Он даже женился впопыхах, между делом и то только потому, что его подружка некстати залетела. Арвен был ответственным человеком, отказываться от ребёнка не собирался и был безмерно благодарен судьбе за маленькое солнышко по имени Дана, которую подарила ему супруга. Они виделись редко и Арвен так и не смог по-настоящему полюбить жену, но свою дочку он обожал до умопомрачения. Когда чудовищный врыв унёс их жизни, он просто слетел с катушек, уйдя в длительный запой и только безупречный до этого послужной список и понимание начальства позволило ему остаться на плаву и не вылететь из армии. В таком плачевном состоянии и нашёл его Майк. Они тогда проговорили всю ночь и Арвен, думавший, что уж у благополучного во всех смыслах Майки всё должно идти как по маслу, узнал о его трагедии. Он согласился на предложение Майка не раздумывая и уже через месяц уйдя в отставку, стал личным телохранителем Шерли.

Арвен расплатился за выпивку и побрёл вдоль полосы прибоя, пытаясь осмыслить, почему он здесь? Почему уехал. Ведь он уже принял решение, едва взглянув в потерянное лицо лучшего друга. Сейчас он чувствовал себя странником, который в наивных поисках затерянного рая, нечаянно удалился в пустыню, еще раз убедившись, как прочно и привычно счастлив был там, откуда надумал изгнать себя. Понял, сколько всего придется зачеркнуть и разрушить, чтобы прижиться в покое, осознал, как категорически не хочет втягиваться в существование без Майки. Ему совсем не нужен был рай. Он ещё мечтал пожить по-человечески.

Он вернулся в дом Майка, когда на небе уже зажглись звёзды. Тихо вошёл в кабинет, обнаружив его хозяина по-прежнему сидящим за столом. Майк сидел неподвижно, обхватив голову руками и уставившись в стол. Как будто всё время, что Арвен провёл в прибрежном пабе, затаив дыхание ждал его решения. Потому что знал — он вернётся. Но стоило ему появится на пороге, как Майк встрепенулся и поднял на него глаза полные надежды и застарелой боли. И впервые в жизни, Арвен почувствовал злость на Шерли, этого бездушного засранца, который даже не подозревает, как больно может ранить близких людей.