— Благом? — переспросила я и он кивнул.

— Да какого черта им надо? Ты-то чем их не устраиваешь?

— А тебе еще не сказали? — криво усмехнулся Хок.

— Что мне должны были сказать?

— Не сказали, — горько улыбнулся он. — Ну, все равно хуже уже не будет. Мой дед вере-оборотень.

— Да ладно! — Оборотень! Вот это да! А интересно, превращаться он может? А Луна? Вроде в полнолуние не прятался и шерстью не обрастал. А разве оборотни не должны исцеляться сами? А я его зашивала? Или он неправильный оборотень?

— Ты не бежишь отсюда с воплями?

— А почему я должна это делать? Тем более что ты неправильный оборотень.

— Я?!

— А что? Шерстью не обрастаешь, на Луну не воешь, регенерация на нуле…

— Что на нуле?

— Регенерация. На нормальных оборотнях все моментально заживает само.

— На нормальных?

— Да.

— И откуда ты все это знаешь?

— Читала, — я пожала плечами, — дома про оборотней много чего понаписано.

— В том мире откуда ты пришла? — уточнил Хок.

— Ну да.

— Там есть оборотни?

— Да нет там никого! Это все фантазия, выдумка, понимаешь. Людям нравится придумывать себе страшилки и бояться их, вот и все. Так ты можешь превращаться или нет?

— Тебя интересует только это?

Я пожала плечами.

— Мне все равно, какой расы был твой дед, я не расистка.

— Кто?

— Мне не важно, как человек выглядит. Не важно какого цвета у него глаза, волосы, кожа. Мне не важно, какая кровь течет в его жилах. Мне важен сам человек, то чем он является, мне важны его слова и мысли.

— В таком случае, леди, Совет Кланов сплошь состоит из расистов.

— И должен тебя огорчить, я не превращаюсь. И никто из вере ни в кого не превращается.

— Тогда ты не оборотень, — огорчилась я. — Жаль. Говорят они очень романтичные, — и однолюбы, добавила я про себя.

Хок рассмеялся, а потом сказал.

— Вере кочевое племя, раньше они свободно бродили по всему Мораку, но теперь места для кочевьев остались только на севере и востоке. Боудлесс, Ландфертил и Соузбарон наложили запрет на пересечение своих границ.

— Почему? Они воинственны?

— Они отвечают силой на силу, леди. И не хотят жить по законам Кланов у них свой закон.

— И их не любят только за это?

— Высоким лордам этого более чем достаточно, леди.

— И как тогда получилось, что твой дед…

— Тут и до войны было не очень многолюдно, а уж после Вилдвинд совсем обезлюдела. Общая беда сближает, какое-то время фраги и вере даже торговали… Бабушка говорила, что была очарована моим дедом и не возражала, когда он ее выкрал.

— Бабушка?

— Младшая дочь двоюродного брата твоего деда, леди Блум Элил Агомар.

— И что ее не искали?

— Искали и нашли, но к тому времени леди Блум уже готовилась стать матерью. Лорду — хранителю пришлось признать их брак. Обесчещенная вере девушка, да еще и беременная от него, такая невеста ценности для клана больше не представляла.

Я улыбнулась, ну и слава Богу.

— Они были счастливы?

— Были, — усмехнулся Хок. — Но не долго. Моему отцу исполнилось полтора года, когда дед погиб на охоте. Вере не сжигают своих мертвых, они хоронят их там, где их забрала смерть. Дед погиб в горах, там его и похоронили. А утром, бабушка осталась одна.

— Как одна?

— Так. Племя ушло, оставив женщину и ребенка умирать. У бабушки не было ни оружия, ни дров, ни еды. Только палатка, в которой она провела ночь.

— Почему они так поступили? Ее не любили?

— Да нет, явной неприязни к ней никто не испытывал.

— Ну как же так? Почему?

— Потому что это вере, леди! — яростно выдохнул Хок. — Бездушные животные, понимающие только язык силы! Если бы на женщину и ребенка, почти замерзших, не наткнулся патруль стражей, они бы умерли рядом с могилой моего деда, будь он проклят!

Хок застыл, не отрывая взгляда от огня в камине. Я молчала.

— Прости, — спустя какое-то время сказал он. — Тебе, наверно, неприятны эти подробности.

— Наоборот, — я улыбнулась. — Мне приятно, что ты поделился этим со мной.

— Приятно! — фыркнул он. — Что в этом приятного?

— Я ценю твою откровенность. Доверие, — тихо сказала я, а потом спросила. — Ты расскажешь, что было дальше?

— Дальше? Дальше, лорд-хранитель, твой прадед, взял бабушку под опеку. Она жила внизу, в двух маленьких комнатках рядом с кухней, помогала эконому. Милость лорда была так велика, что он распорядился обучать моего отца, как сына рыцаря, — хмыкнул он.

— Разве это плохо?

— И да и нет, леди.

— Почему?

— Потому что в Мораке семья, род и клан слишком важны. Без их поддержки ты никто! Самое страшное наказание не смерть — изгнание. А мою бабушку, по сути, изгнали дважды. Первый раз, когда она ушла к вере, а второй, когда то проклятое племя бросило ее умирать. У нее больше не было поддержки семьи. Леди Блум Элил Агомар больше не существовало. Была Лил Вольтар и ее сын — полукровка, отвергнутый народом его отца.

— Если бы не желание лорда-хранителя, мой отец до смерти таскал горшки на кухне или ходил за свиньями.

— Ты считаешь это правильным?

— Неважно, что я считаю, — резко ответил он. — Я говорю как есть.

— Твой отец был сильным человеком, раз ему удалось стать Наместником.

— Высокие лорды никогда не интересуются желаниями тех, кого они одаривают, — зло улыбнулся Хок. — Твой дед указал на отца, как на Наместника, воспользовавшись правом Высокого лорда.

— А остальные согласились?

— Твой дед, Тэйе, умел убеждать.

Я согласно кивнула. Дед мог быть очень убедительным. Когда хотел.

Хок опять замолчал и лицо у него было такое… такое, как будто ему очень больно. Я отлично его понимала, я знала, каково это — быть не такой как все. Знать, что с тобой общаются исключительно по необходимости, из вежливости, так сказать. Жаль, утешать я не умею, сейчас бы очень пригодилось.

— Твой отец справился, это главное. О нем очень хорошо отзываются. Наверняка есть те, что любили его.

Хок быстро повернулся, взглянул исподлобья и так оскалился, что я невольно подалась назад.

— Любили? Никогда! За сорок лет беззаветного служения Клану он добился лишь снисходительного уважения и только потому, что никто мог нарушить клятву, данную лорду-хранителю. Моего отца никто не любил. Его терпели и боялись.

— А ты? Ты его любил?

— Я? — Хок сник, его глаза потухли. Спустя какое-то время он пожал плечами и отвернулся. — Он учил меня. Учил быть главой Клана, повторял, что тот, кто отвечает за стольких людей, не может позволить себе ни малейшей слабости. Что малейшее неуважение или пренебрежение, проявленное к приказу лорда, заслуживает быстрого и верного наказания. Я благодарен ему за эту науку, — с вызовом закончил он, — его уроки очень пригодились.

Зря я про отца спросила.

— А мама?

— Что, мама?

— Твоя мама, Хок. Она…

— Она умерла, когда мне было четыре. Я плохо ее помню, — он усмехнулся, — Отец считал свой брак совершенным, образцовым. Называл маму идеальной женой — тихая, незаметная, молчаливая и послушная. Пожелал мне найти такую же, когда умирал. Но мне не повезло, — слегка улыбнулся он.

Я вздохнула, поднялась и отошла к окну. Опять туман, на этот раз нежно розовый. Скоро рассвет. Мы проговорили целую ночь.

— Что еще ты хочешь узнать? — Хок стоял за моей спиной. Так близко, что я чувствовала тепло его тела, его запах.

Он пах чем-то терпким, хвойным, свежим. Как пахла бы полынь, выросшая где-нибудь под соснами на морском берегу.

— Я спрашивала не из праздного любопытства. Предупрежден, значит вооружен.

— Хорошие слова, — согласился он, придвинувшись почти вплотную. Его руки накрыли мои ладони. — Но это только слова.

— А если…, — безумная мысль, но если получится… А если он откажется? А если согласится? Потому что я это я или потому что я это ключ к Серым башням?

— Что? — шёпот Хока прозвучал так близко, что я почувствовала тепло его дыхания.