– Я должен туда попасть! – с невероятной отчетливостью пронеслось в мозгу. – Я должен, обязан туда попасть!

Он собрал в кулак все оставшиеся силы, волю и ринулся вперед. Он торопился, словно от этого зависело все. Но отверстие стало так же стремительно уменьшаться.

– Прости меня, Матерь Всего Сущего, прими меня, – отчаянно взмолился Жанно и в тот же момент влетел внутрь.

И он оказался в удивительном, сияющем мире. Никогда в жизни ему не приходилось видеть подобной красоты. Просто у него не было слов описать все, что он видел, и им овладело странное чувство, словно он не переродился или возродился, нет, просто-напросто он впервые появился на свет. И навстречу ему в ореоле золотистого свечения вышла Она, чудесная, прекрасная. Он уже видел это лицо, но тогда оно было черным, теперь же оно было сияющим! Жанно захлебнулся от восторга и понесся навстречу своей Даме. И в этот момент ошеломляющим, сметающим все на своем пути громом прозвучали слова:

– Жанно! Ты слышишь меня, Жанно! Ты должен вернуться! Ты обязан вернуться, Жанно, иначе Наша Дама тебе не простит!

Жанно замотал головой. Он не хотел, Боже, Святая Матерь, как он не хотел возвращаться. Он достиг высшего блаженства, он не желал обратно! Но голос Амори не сдавался:

– Ты там, куда вернешься в конце твоего пути, а сейчас ты должен исполнить клятву, данную Нашей Даме! Ты должен служить ей здесь! На Земле!

Послышалась глухая барабанная дробь, проникновенное пение мужских голосов, и Жанно открыл глаза. Он лежал в центре круга тамплиеров, совершенно нагой, и прямо над ним возвышалась Она.

– Я выдержал испытание? – прошептал он.

– Да, ты выдержал испытание, ты стал рыцарем Нашей Дамы! Добро пожаловать в наши ряды!

И Жанно впервые увидел улыбку на строгом лице Амори.

День начался с трех катастрофических событий. Во‑первых, снег, и во‑вторых и третьих, тоже снег. Человеку, привычному к российским пяти-шести месяцам в обнимку с настоящей зимой, это показалось бы полным нонсенсом, но не Касе. Она уже привыкла, что любой мало-мальски приличный снегопад на французских просторах превращался в настоящее стихийное бедствие. Конечно, не будем преувеличивать, никто не приравнивал его к цунами или девятибалльному землетрясению. Но неприятностей он доставлял немало. Из-за редкости этого события мало кто желал вкладывать необходимые средства в подготовку к нему. Поэтому дороги с первым легким снежком сразу превращались в ледовое побоище или автомобильный балет на льду, это кому как нравится. С более серьезными снегопадами начинались более неприятные события. К ним в первую очередь относилось исчезновение электричества, а с ним пропадали почти все блага современной цивилизации: отопление, горячая вода, телефон, телевизор, Интернет. Поэтому еще с вечера, услышав объявление о грядущих снегопадах, Екатерина Великая и Кася знали, чем им все это грозит. К сожалению, обо всем этом они услышали несколько поздновато, что было понятно. После событий предыдущей ночи и утреннего открытия сразу прийти в себя было трудно.

Утром, открыв ставни и увидев непривычно зимний пейзаж, Кася поежилась. Все казалось не просто удивительным, а каким-то чужим и даже слегка враждебным. Почему у нее возникло такое ощущение? Она не знала, хотя в России вроде бы зиму любила и в бытность жизни во Франции подростком регулярно выбиралась с матерью в Альпы. Без снега зима казалась неполной. Ее еще раз передернуло, и ощущение какой-то странной, неумолимой опасности возникло где-то на уровне спинного мозга. Белый снежный покров превращал все окружающее в ледяную пустыню. «Словно одни на всем белом свете!» – подумала Кася, и ей стало совсем уж некомфортно. Внезапно она почувствовала себя совершенно беззащитной и очень, очень уязвимой. Тряхнула решительно головой. Явно, после всего случившегося нервы стали шалить! Сейчас было не время впадать в депрессивную слезливость. От размышлений ее отвлек мобильник.

– Кася, дорогая, я пока могу вылететь только в Лондон, в Хитроу, ни один европейский континентальный аэропорт не принимает! – послышался в трубке взволнованный голос Кирилла.

– Могу себе представить, – ответила девушка. – Мы тут все буквально завалены снегом. Дверь сегодня с трудом на улицу открыли, лестницу замело больше чем наполовину! Никогда такого не видели.

– А‑а, черт! Электричество хоть есть?

– Какой там, – устало ответила Кася, – с ночи нет. Сам знаешь, пара столбов повалилась, и привет!

– Как вы спасаетесь?

– Печкой, камин тоже разжечь придется, на печку нужны специальные поленца, а у нас запас кончился. Но ты не волнуйся, справимся, – как можно более бодро ответила она.

Лишний раз напрягать Кирилла смысла не имело. Он был за тысячи километров и ничем помочь не мог.

– А телефон?

– Городской тоже вместе с электрическими проводами аукнулся! Но мобильник, сам видишь, работает! Только у меня уже зарядка кончается, так что извини, долго разговаривать не сможем.

– А мобильник твоей матери?

– Он уже разрядился.

– Вспомни, я показывал тебе, как заряжать мобильник от компьютера. Интернета у вас все равно нет. Так что используй батарею ноутбука. Все необходимое для зарядки в правом кармане компьютерной сумки. Все, целую, береги себя! – Голос Кирилла задрожал.

– Не волнуйся. Все будет в порядке! Целую, – бодро отрапортовала Кася и отключилась.

– Кирилл не прилетит, – с некоторым разочарованием констатировала Екатерина Дмитриевна.

– Ты правильно поняла. Он смог вылететь только в Хитроу. А ни один европейский аэропорт не принимает.

– Местные аэропорты! – саркастически заметила Екатерина Великая. – С такой погодой они только сани Деда Мороза принимать способны. Стоит несчастным десяти сантиметрам снега выпасть, и такое ощущение, что на них обрушилось чудовищное стихийное бедствие.

– Ну, допустим, снега выпало не десять сантиметров, а все шестьдесят, и он продолжает падать.

– У нас на машине зимние шины?

– Не задавай глупых вопросов! – возмутилась Екатерина Дмитриевна. – Ты же видела нашу таратайку. А о зимних шинах времени у меня думать не было. Хорошо, хоть продуктами только недавно запаслась, словно чувствовала!

– Ну вот и отлично, продукты есть, дрова тоже, – как можно бодрее ответила Кася, – значит, не от голода, ни от холода не умрем!

– От голода нет, а вот от холода… Сама знаешь, что для печки дрова почти кончились. Остались только три огромных полена в камине, а топором ни ты, ни я орудовать не умеем.

– Ладно, печка прогорит до сегодняшнего вечера, а потом камин запалим, и будет все как в настоящем замке: свечи и камин! – весело ответила ее дочь, которая даже начинала видеть плюсы в подобном приключении.

Тем временем кто-то заколотил в дверь, и раздался веселый голос Виктора Дюваля:

– Эй, соседи! Живы?

Кася вышла на улицу. Прямо рядом с парадной лестницей тарахтел трактор. Раскрасневшийся от мороза Виктор улыбался во весь рот, только лицо приехавшей с ним Моник было встревоженным.

– Спасибо, у нас все в порядке, – поспешила успокоить Дювалей Кася, – проходите.

– Мне некогда, поеду других соседей проведаю, – заявил Виктор, – а ты, мама?

– Я пока здесь останусь, на обратном пути заедешь, – ответила Моник, – мне твой трактор всю спину отбил.

– Отвыкла, мама, – почти укоризненно заметил сын.

– Не отвыкла, а состарилась, дорогой, чувствуешь разницу? – улыбнулась нисколько не обидевшаяся Моник.

– Не выдумывай, мамуля, ты у нас совсем молодая, хоть замуж заново выдавай! – рассмеялся Виктор.

– Ну, замуж меня можно сейчас только за ангела, на тот свет выдавать! Давай поезжай, не мешкай.

Виктор, не пререкаясь, спустился по ступенькам, забрался в кабину и порулил прочь.

– Не обращайте на него внимания, у него шутки, как и у его покойного отца, ни головы, ни хвоста! – произнесла Моник, проходя внутрь.