Расцеловавшись с Екатериной Великой и потрепав по шее Лорда Эндрю, Моник перешла к делу:

– Электричество починят не раньше чем через несколько дней. У вас достаточно дров?

– На сегодня для печки хватит, а вечером разожжем камин, там три больших полена лежат, – бодро ответила Кася.

– Тогда мы вам завтра привезем, если хотите, сегодня подбросим. А то камин только бороду Господу Богу греть годится.

– Нет, не беспокойтесь, один вечер мы продержимся. А вот от завтрашней помощи не откажемся. Спасибо, Моник! – поблагодарила мать и предложила: – Не хотите кофе? Или чай с травами.

– Травяной чай с удовольствием выпью, – с готовностью откликнулась Моник.

За чаем разговорились, после сетования на погоду и вечную неподготовленность к снегу перешли к обсуждению последних событий.

– Вокруг нас в деревне настоящий вакуум образовался, как будто мы виноваты во всем случившемся, – поделилась Екатерина Дмитриевна.

– Не беспокойтесь, – спокойно и уверенно ответила Моник, – поверьте мне, все перемелется, и вы уже скоро забудете всю эту историю.

– Забудем, если найдут убийцу, – благоразумно заметила Кася.

Лицо Моник помрачнело, и во взгляде промелькнуло некое подобие испуга. Хотя при подобном освещении рассмотреть выражение глаз пожилой женщины было трудновато.

– Вот именно, если найдут убийцу или убийц, – поддержала дочь Екатерина Великая, – иначе покоя нам не найти! Вы же сами были в машине с Касей, и если бы не вы!.. – Голос матери задрожал, и она не стала продолжать.

Пожилая женщина понимающе покачала головой.

– Скажите, Моник, а что вам известно о Черной Королеве? Это ее вы имели в виду, когда говорили, что за наше спасение надо благодарить Нашу Даму? – перевела разговор на другую тему Кася.

– Вы верите в легенды, мадемуазель? – вопросом на вопрос ответила Моник.

– Как и в шутке, в любой легенде есть доля истины, – благоразумно заявила девушка.

– Вот так и с легендой о Черной Королеве, в ней тоже есть доля истины, – спокойно ответила Моник, – а большего я вам сказать не могу, потому что сама не знаю.

Вспомнив истовость, с которой Моник тогда, в ночь их спасения, благодарила Нашу Даму, Кася не поверила гостье. Но с разочарованием поняла, что вытащить какую-либо дополнительную информацию из пожилой женщины не получится. Только уходя, Моник обронила неожиданную фразу:

– И кстати, вы говорите, что в Камбрессаке жалуются на вас как на приезжих. Только забывают, что большая часть сегодняшних жителей тоже приезжие. Коренных-то почти не осталось, хотя мне иногда кажется, что потомки некоторых возвращаются на землю своих предков…

После ухода Моник Кася снова и снова прокручивала в голове их разговор. Пожилая женщина явно была себе на уме. Надо будет побольше пообщаться с этой мадам Дюваль. И эта ее последняя фраза. Действительно, а кто в этой деревне коренной житель? И что Моник имела в виду, говоря о тех, кто возвращается на землю их предков. Может, она узнала кого-либо, но отказывается говорить?

– Мама, согласно твоим сведениям, кто появился в Камбрессаке сравнительно недавно?

– Все три друга Фредерика, – уверенно ответила та. – То есть Бернар, Манон и Арман.

– Кто еще?

– Некоторые пенсионеры, мадам Каварзэрэ, например. Да почти весь кружок бернаровских «юных» любителей древности сплошь и рядом приезжие.

– А почему тогда все так ополчились против нас?

– Сама не понимаю, – с явным недоумением ответила мать.

– А может быть, кто-то настраивает их всех против нас? – высказала наконец вслух очевидное Кася.

– Кто? Мартина? Какой у нее в этом может быть интерес? Бернар? Моник? Манон? Арман? Или те мастера, с которыми я поссорилась?

– А ты с кем-то ссорилась?

– До твоего приезда пришла тут команда из трех оболтусов, у которых руки не к тому месту приставлены, но я на их работу посмотрела и быстренько с ними распростилась. Тем более они такую цену заломили за смену паркета, что я подумала, что за эти деньги я и сама паркет лучше поменяю. Один из них, Стефан Ломас, сын мэра.

– Что, мэр своему сыночку работу получше не мог подыскать?

– Такому оболтусу и сам президент ничего бы не подыскал! Да и что он может?! Рассказывали, что предыдущий мэр устроил свою жену секретаршей в мэрию. И нынешний мэр его тут же в коррупции обвинил и благодаря этому выиграл последние выборы. Так что у него руки связаны.

– Понятно, – кивнула головой Кася.

– Да ничего на самом деле не понятно. Даже если сын мэра стал бы про меня слухи распространять, вряд ли его стали бы слушать.

– Знаешь, после двух убийств и не того послушаешь, – резонно возразила Кася. – Ну ладно, я поднимусь в библиотеку, а потом вернусь в малый салон. Пока здесь тепло, надо наслаждаться.

– Ты права, – согласилась Екатерина Дмитриевна.

На улицу выходить не хотелось. Снег продолжал валить густыми хлопьями, и никакого просвета в серой, сплошной, падающей с неба массе не наблюдалось. Выпустили во двор Лорда Эндрю. Но и тот вопреки своему обыкновению не задержался, уже через десять минут заскребся в дверь. Пес вернулся с обескураженным выражением на морде и ринулся поближе к печке, греться. Короткая шерсть явно не спасала мастифа от проникающего до костей холода. А Кася даже радовалась выпавшим часам вынужденного бездействия. Наконец-то она сможет спокойно все обдумать. А информации за последнее время скопилось более чем достаточно!

Мобильник завибрировал. До этого она предусмотрительно отключила звонок и перевела телефон на максимально энергосберегающий режим. Трогать компьютер ей пока не хотелось. Было неизвестно, сколько времени им придется оставаться без электричества. Посмотрела на высветившееся на экране имя корреспондента и торопливо ответила:

– Здравствуйте, комиссар.

– Здравствуйте, Кассия, ваш городской не работает, поэтому звоню на мобильный. Хотел с вами поговорить и сообщить не очень приятную новость…

– Новое убийство?

– Нет, хорошо прикрытое старое, – с некоторой иронией ответил комиссар.

– Фредерик? – выдохнула Кася.

– Да, ваш друг был отравлен. Я запросил разрешение на эксгумацию и судебно-медицинскую экспертизу и только сегодня получил заключение экспертов.

– Тоже газ?

– Нет, все гораздо круче: опять малоизвестный яд, смесь из дурмана, болиголова и опиума. Кстати, специалисты мне сказали, что похожий яд, судя по всему, стал причиной смерти Сократа…

– Кто мог его отравить? – перебила его Кася, которую состав яда интересовал постольку-поскольку.

– Кто-то из тех, кто имел доступ в дом, – несколько устало добавил комиссар, – и, к сожалению, список получился длинным: Раймон, друзья Фредерика, мастера и рабочие, занимавшиеся реставрационными работами, соседи, любопытные. Замок все-таки иногда был открыт для посещений.

– Но этот человек должен был иметь доступ к ядам или быть специалистом.

– Тогда все было бы гораздо проще. К сожалению, такого среди подозреваемых мы не нашли, – вздохнул комиссар.

– Я надеюсь, мы с матерью вне подозрений?

– Я бы так не сказал, все-таки вы сами понимаете, что больше всего от смерти де Далмаса выиграли вы и ваша мать.

– Пока ничего кроме проблем мы не выиграли! – слегка возмутилась Кася. – Вы играете не по правилам, комиссар. С одной стороны, просите моей помощи, с другой – подозреваете в убийстве.

– Работа такая, – протянул комиссар и после небольшой паузы, немного поиграв на нервах собеседницы, добавил: – Не беспокойтесь, ваше алиби мы проверили.

– Спасибо! – со всем сарказмом, на который была способна, сказала Кася.

– Пожалуйста! – в тон ей ответил Бернье.

Однако долго дуться на французского полицейского смысла не имело. Тем более она же сама от этого проиграет, Бернье мог просто повесить трубку, а она так и осталась бы несолоно хлебавши. Поэтому Кася более спокойным тоном спросила:

– Вы сказали, что подозреваете друзей и соседей. Значит, семью Дювалей тоже?