Он вернулся в офис. Его уже несколько раз вызывали по личной линии.

Фелипе замер в ожидании. Похоже, у Артиста появились новости.

Наконец на экране высветилось его лицо.

– Появились проблемы, – коротко пояснил Артист.

– Тебя подозревают?

– Дело не в этом, прикрытие у меня железобетонное.

– Тогда в чем проблемы?

– Нашего союзника кто-то убрал.

– Как – убрал?

– Так, а каким образом, узнать мне пока не удалось, но я делаю все возможное.

– Хорошо, продолжай действовать.

– Зато у меня есть еще одна, более приятная новость.

– Говори, – коротко приказал Фелипе.

– В моих руках документ, полностью подтверждающий существование Черной Королевы. Она не была сожжена или разрублена, как некоторые другие статуи, ее никуда не перевезли, хотя монахи постарались, чтобы все поверили в это. Нет, мы не ошиблись, ее спрятали! – Голос мужчины был торжествующим.

Фелипе слушал молча. Он прекрасно помнил строчки из статьи мадридского профессора: «Тысячи веков люди поклонялись Черной Богине-Матери, для одних она была Исидой, для других Кибелой, Деметрой Меланской от греческого слова «мелас» – черный… В этой статье я обращусь к некоторым интересным фактам об якобы уничтоженных Черных Мадоннах. Одна из них, самая замечательная и самая малоизвестная: Черная Королева, существование которой предания связывают с замком Грезель, расположенным рядом с деревушкой Камбрессак на границе Лота и Оверни». Замок Грезель! Название это божественной музыкой звучало в ушах Феррейры. Хосе Суарес на самом деле преподнес ему чудесный подарок. Еще и поэтому он щедро позаботился о семье. Впервые в жизни Фелипе был близок к своей мечте. Сначала эта мысль показалась ему еретическим, дьявольским искушением. Но чем больше он думал об этом, тем труднее ему было отказаться. Он мог владеть Черной Мадонной, настоящей, прошедшей через десятки веков. Черной Мадонной, перед которой одинаково простирались ниц и власть имущие, и безродные бродяги, и богатые, обласканные судьбой, и обездоленные бедняки, смиренно прося защиты от бед и напастей. Он бы построил для Нее великолепный храм. Только для Нее. И мог бы находиться рядом с Ней всегда. Он посвятил Ей всю свою жизнь и заслуживал быть ее единственным рыцарем-хранителем.

– Итак, ты окончательно уверен в ее существовании.

– Уверен, дело в том, что я нашел нового возможного союзника. Но сначала я хотел бы, чтобы Дэн проверил его прошлое. Мне не хочется нарваться на очередной сюрприз.

– Его имя?

Человек на экране кратко ответил. Фелипе не записывал. Память у него была абсолютная. Он никогда не нуждался ни в ежедневниках, ни в книге адресов. Все, что было нужно, он запоминал раз и навсегда. Тем более имя нового участника операции было чрезвычайно простым.

– Кто мог убить человека, на помощь которого ты рассчитывал?

– Насколько я знаю, у полиции пока нет ни одной стоящей гипотезы.

– Может так быть, что у нас есть соперники по поиску?

– Все возможно, патрон, – философски пожал плечами исполнитель, – никто ни от чего не застрахован.

– Понятно, в таком случае будь осторожен.

Разговор окончился, а Фелипе еще долго сидел перед погасшим экраном и размышлял. Насколько он был прав, когда принял решение Дэна. Нет, он ошибался, теперь он был уверен в этом. Действовать необходимо было сейчас и больше не ждать. В конце концов, законные пути редко когда приводили к успеху операций. А именно с этим делом Фелипе не имел никакого права рисковать. Рука сама потянулась к ширинке. Раньше мальчишкой он краснел, думая о таком запретном и сладком удовольствии. Теперь зрелый мужчина перестал стыдиться. Он уже даже был горд, что достаточен самому себе. Для столь бедного земного удовольствия он не нуждался в ком-либо: ни в женщинах, ни в мужчинах. Секс не имел ничего общего с любовью. А он знал, что такое любовь, кружащая голову, сладкой негой наполняющая сердце, любовь, от которой хочется летать и перед которой не устоит никакая земная преграда…

Кася сидела перед комиссаром Бернье и ожидала новых вопросов. Екатерину Дмитриевну отпустили быстро. А вот с ней, с Касей, комиссар решил почему-то остаться наедине.

– Каково ваше мнение, мадемуазель Кузнецова, кто убил вашего нотариуса и Ламбера?

– Почему вы спрашиваете об этом меня? – удивленно переспросила девушка. – У меня такое ощущение, что мы поменялись ролями.

– Мне просто интересно ваше мнение, – заявил Бернье, не спуская с нее взгляда внимательных ореховых в крапинку глаз.

– Я два раза в жизни видела мэтра Периго и один – Раймона Ламбера. Я ничего не знаю об их жизни, семье, окружении и так далее. Я даже не могу сказать, были ли у них враги и кто они, а также кому была выгодна их смерть. Вы сами видите, что я абсолютно никоим образом не могу вам помочь.

– А я уверен, что можете. Видите ли, я получил рекомендации одного коллеги.

– Относительно меня? – удивилась Кася.

– Вот именно, относительно вас, – многозначительно произнес Бернье, внимательно наблюдая за своей собеседницей, – вы не догадываетесь, кто бы их мог дать.

– Вы говорите, видели мое досье в Интерполе? – переспросила задумчиво Кася.

– Да.

– Комиссар Баттисти? – вспомнила она римского следователя.

– Вы не ошиблись, Витторио Баттисти, – подтвердил Бернье, – и он очень даже высоко оценил ваши исследовательские, как он подчеркнул, способности, правда, предупредил о еще одном вашем важном качестве…

– Каком же? – с надеждой ожидая продолжения комплиментов, спросила Кася.

– Вашем уникальном таланте находить неприятности и влезать в самый центр огромной кучи дерьма! – разочаровал ее следователь. – Поэтому я вас сразу предупреждаю: никакой самодеятельности! Мне трупов и без этого хватает, и я не собираюсь нести ответственность за еще один дополнительный. Поэтому, если у вас появится информация, сначала поставите в известность меня. Я вам дам несколько номеров, в том числе и номер моего личного мобильника. Я понятно выразился?

– Понятно, только для меня этот опыт тоже даром не прошел! Я стала гораздо осторожнее, – кисло ответила разочарованная Кася. Ожидала, что ей будут петь дифирамбы, но вместо этого получила занудный урок морали и еще малоприятные предсказания.

– Мы никогда не бываем достаточно осторожны, – философски заметил комиссар, – и если я захотел остаться один на один с вами, то исключительно потому, что я абсолютно уверен в том, что вы вовсе не собираетесь сидеть сложа руки и наверняка уже начали собственное маленькое расследование.

– Ничего я не начала! – возмутилась Кася. – На данный момент меня интересует одно: легенда о Черной Королеве.

– А говорите, что ничего не начали, – усмехнулся комиссар.

Кася замолкла, напряженно вглядываясь в непроницаемое лицо Бернье, потом осторожно спросила:

– По вашему мнению, оба эти убийства каким-то образом связаны с легендой?

– С легендой – постольку-поскольку, а вот с вашим замком – это точно. Теперь вы поняли, насколько опасна ситуация?

– Да, – кивнула она.

– Мы столкнулись с очень необычным преступлением, мадемуазель Кузнецова, и с очень хитрым убийцей.

– В чем его необычность?

– В орудии, – коротко ответил Бернье.

Кася молчала, ожидая продолжения. Зависла пауза, комиссар словно решал, стоит ли говорить или нет. А его собеседница, набравшись терпения, не вмешивалась.

– В моей практике я первый раз встречаюсь и с чем-то подобным и с кем-то подобным, – усмехнулся он, – вы умеете ждать, мадемуазель… Так вот, это великолепное и совершенно надежное оружие: неизвестный нам отравляющий газ…

– Газ! – только ахнула она. – Но это же идеальное преступление!

– Вы сказали очень точно: идеальное и чрезвычайно эффективное к тому же.

– И состав его неизвестен, вы сказали?

– Вы же прекрасно понимаете, что существует тайна следствия и известные мне сведения разглашать я права не имею.

– Замечательно, как всегда отношения с полицией сводятся к тому, что я должна выложить все, что знаю, а как только сама о чем-то спрошу – сразу тайна следствия. Любовь должна быть взаимной. В конце концов, я могу рассуждать, а вы меня исправлять?