Послы многозначительно поглядели друг на друга, потом один из них, коверкая слова, ответил:

— Правитель Порфиот хотеть заключать мир с Эритрея.

Виктор косо поглядел на Дорсиса. Если бы цель прихода послов была банальное заключение мира, не скрытничали бы они в тот раз. Не шушукались бы за закрытыми дверями с наказом никого не пущать. Тут что-то не то. Скрытничают послы, и скрытничает Дорсис.

Виктор решил тоже вмешаться в разговор:

— Разве до сих пор Креондал воевал с Эритреей? Мир заключают, чтобы прекратить войну.

Дорсис сделал кислую мину и пояснил Виктору:

— Можно и заранее заключить мир. До войны. Почему бы не заключить мирный договор двум могущественным державам?

— Хотя бы потому, — нахмурился Виктор, — что послы одной могущественной державы лгут; не говорят правду, зачем пришли сюда, а вершитель другой могущественной державы, зачем пришли, знает, но скрывает от своих союзников.

Дорсис напрягся, как сжатая пружина. Желваки заиграли на скулах. Глаза недобро блеснули. Только словами непередаваемый страх перед союзником заставил его проглотить прямое оскорбление. А Виктор, продолжая хмурится, договорил:

— Потому не будет заключено никаких договоров между вами, пока не откроется истинная причина приезда сюда уважаемых послов Креондала. А, чтобы за спиной триумвирата это не произошло, послы, пока здесь, будут под неусыпным наблюдением наших воинов.

Послы протестующе встали. Только что этот неизвестный высокий чужестранец, хозяйничающий над вершителем этой страны, лишил их последней надежды благополучно завершить миссию в Эритрее.

— Мы будем жалоба правитель Порфиот!

— Ваше право, — фыркнул майор.

Послы поспешили покинуть зал. За дверью их уже ожидали пять воинов Виктора. Теперь и шагу не смогут ступить, чтоб они не узнали куда пошли.

Дорсис сидел, как в воду опущенный. Послать бы подальше всех этих опекунов вокруг, мешающих ему править, как заблагорассудится. Только руки пока коротки. А откажется от союза, так брат тут же этим воспользуется… Нет. Не такой он глупец, чтобы эмоциями решать такие проблемы. Все равно станет родственником Порфиота. А пока нужно подыгрывать этому грубияну. Пусть и дальше думает, что контролирует вершителя в десятках поколениях, несравненного Дорсиса. Будет знать, как он хитер. Порфиот — сильный козырь. И он обязательно скоро его заполучит.

Дорсис взбодрился, представив себе будущие перспективы, и добродушно глянул на представителя союзной страны.

— Значит, новой Руси нужно готовиться к войне, — с хитрецом сказал он, поглядывая на Виктора. — Порфиот не стерпит оскорбления его послов. Поведет сотни тысяч с войной. А по нашему договору, воевать придется вашей стране, не правда ли? — спрашивал он у Виктора.

— Правда. Если пойдет войной, встретится с нами, — подтвердил Виктор. — Пусть это тебя не беспокоит. Ты же, в свою очередь, выполняй тобою данные обязательства. Должен немедленно начать строить школы для детей. Издать указ, чтобы каждый ребенок от семи до пятнадцати лет в обязательном порядке посещал их. Не исполнившим указ родителям пропиши большие штрафы. Почему ты до сих пор не исполняешь эту сторону нашей договоренности?

Дорсис не знал, что на это ответить. По правде, он и забыл об этом обещании. Не думал, что это для них так важно. Ну, какое им дело до детей в чужой стране? — поражался он.

— Договорились. Немедленно прикажу выполнить вашу часть условия, — скрипя сердце, пообещал он. Сколько золота на ветер выбросится! А Виктор, словно, прочел его мысли. Успокоил:

— Мы компенсируем траты казны. Не беспокойся.

Знал бы, что так, давно приказал бы начать строительство школ. Дорсис облегченно вздохнул.

— Что еще нужно делать по нашему союзному договору?

— В триумвирате пересмотреть законы, — с готовностью подсказал Виктор. — Учитывая условия ультиматума, многое нужно изменить в вашем законодательстве. Наш представитель поможет вам в этом нелегком деле. Вот этим и займитесь немедленно и ежедневно.

Виктор круто развернулся и направился к дверям.

На следующий день, когда Виктор покинул свою гостиницу во дворце и выбрался на улицу, стал свидетелем фарса, происходящим на преддворцовой площади. Забравшись на бордюры ограждения по ее краю, пятнадцать храмовников во все горло одновременно декларировали заученные назубок страницы Священной Книги. Стоял неразборчивый гам, порой заглушаемый хохотом окружившей их толпы.

Самозабвенно глашатайствующие жрецы, видать, вовсе не замечали реакцию слушателей на их какофонию и ни на йоту не сбивались.

«Молодцы», — со смешком подумал Виктор и пошел дальше по своим делам. Он собрался посетить Светлану, чтобы узнать, как в партии продвигаются дела.

Холодный ветерок неприятно проходился ознобом по телу, заставляя прибавлять шаг. Поэтому, быстро достиг Виктор высокое двухэтажное здание у кромки центральной улицы, выделенное Дорсисом Светлане и хорошенько охраняемое тремя воинами с винтовками. Они, при его приближении с улыбкой подобрались, дали честь.

Виктор впервые входил в здешнюю партию. С любопытством поозирался.

Первое впечатление было — попал в столовую. Несколько столов в большой прихожей, за которой сидит пара десятков мужчин, женщин. Некоторые поев, уже убирали за собой, некоторые занимали их места с полными мисками в руках. А в углу, под пролетом каменной лестницы на второй этаж несколько женщин хлопотали над очагами. В помещении вкусно пахло борщом. Аж слюнки потекли у Виктора. Но самому пробовать готовку бесплатных обедов было неудобно. Проглотив слюну, Виктор пробрался средь партийцев к той самой лестнице и поднялся на второй этаж, где народу было гораздо больше. Проходя мимо кучкующихся, заметил, что они пытаются говорить меж собой по-русски, часто вставляя местные слова. Хорошее начало, решил Виктор пробираясь по коридору к дальней двери, где сказали, сидит Светлана.

Тут был ее администраторский кабинет, все четыре стены которого были завешаны гигантскими полосатыми шкурами. Виктор вошел к сосредоточенно перебирающей какие-то документы лидерше партии и с улыбкой спросил:

— Не помешаю?

Светлана радостно кивнула:

— Здравствуй, Виктор. Я знала, что ты здесь. Все гадала, когда про меня вспомнишь.

Виктор прошел к свободному стулу напротив нее, устало опустился.

— Ну, не гулять приехал. Важных дел по горло. А у тебя как обстоят дела? Есть проблемы?

— Нет вроде, если не считать, что мало народу сюда приходит. Преимущественно тут те, кому совсем уже есть и одеть нечего.

— А таких в городе мало? — удивился Виктор.

Светлана подалась вперед и воскликнула:

— Я ждала твоего прихода, как раз об этом поговорить. Есть слушок, что угрозы гуляют по бедняцким кварталам. Что скоро будут карать тех, кто в партию эту вступать будет. Страхи напускают.

— Кто, известно? — встревожился Виктор.

— Передаются через, через. На конкретных людей никто из здешних не может указать. Сейчас Владимир, мой муж, ищет концы.

— И какие результаты?

— Пока никаких, — огорченно сказала Светлана.

— Хм. Передай Владимиру, чтобы со мной связался. Я это дело так не оставлю. Найду гадов и сурово накажу.

— Хорошо бы найти, — вздохнула Светлана. — А то что-нибудь с моими партийцами случится, наша тоже будет вина.

— Не беспокойся. Ты только не забудь сегодня же Владимиру передать мои слова. Буду ждать его. Пусть ищет либо в храме, либо во дворце. Ну, ладно. Работай дальше. Повидал тебя — теперь пойду, — поднялся Виктор. — До свидания, Светлана.

Виктор пошел по коридору обратно. В голове не укладывалось, что не боятся против него идти. Кто на такое способен, интересно? Неужели местная знать решила начать партизанскую войну? Но это слишком прямолинейная атака на него. Как могут не понимать, что он их гадюшние дела однозначно раскроет и накажет?

Вот уже больше недели как Виктор шел по следам слухов. Придумал достаточно надежный способ добраться до первоисточника. Включив в команду сыщиков, кроме Владимира еще троих из своих парней, каждый день с утра отправлялись в разные концы бедняцких кварталов, расспрашивали имена тех, через кого прошли слухи. Частенько цепочки прерывались: не знал или не помнил услышавший от кого сам узнал. Тогда все начиналось по новой. Обнаружив передавшего слух, его имя вписывали в черный список. Вечерами же все впятером анализировали результаты. Первоисточник должен был оказаться в них, как противоречивый элемент этих цепочек.