Зимние каникулы, объявленные директором школы по случаю не обычной зимы, превратились в настоящий праздник. С утра до ночи звонкие голоса разносились в поле на всю округу.

В этом году зима оказалась к радости попаданцев на редкость морозной. Как с января пошел сыпать крупный снег, так и продолжал каждый день, наращивая белый покров.

Местные удивлялись такой погоде. Уж и не помнили, когда в последний раз в этих краях так снежно бывало, но совершенно этому не огорчались. Потому как, скоро прознали от своих руководителей о преимуществах снежных холмов и замерзшего озера. Правда, термометр так и не поднялся выше десяти градусов; температура в основном держалась на уровне пяти, но это не помешало, наконец-то, вдосталь оттянуться зимними развлечениями.

Виктор в ангаре торопливо выделывал с помощью одних инструментальщиков коньки, а с помощью других — лыжи и санки. Сразу готовые изделия шли на апробацию, чем увлеченно занимался сам Сергей. При нем постоянно стояла очередь, в основном молодежи, желающих научиться стоять на коньках и лыжах. А младшеклассникам ничего и не понадобилось объяснять; сами прекрасно разобрались, как скатываться на санках со снежных горок.

Взрослые снисходительно поглядывали на буйную молодежную радость, но сами тоже, при каждом удобном случае порывались выскочить на лед, чтобы вибрируя от страха, с широко расставленными руками и ногами, и с глупой улыбкой на лице, катиться на необычайно скользких Викторовых «железках». На лыжах было, конечно, проще. Но только до крутого спуска. Сколько же раз они попадали, обвалялись по уши в снегу, чтобы получить незабываемые зимние впечатления.

Вот и теперь, в это январское морозное утро Сергей направлялся на стройплощадку, а за спиной уже пристроились несколько подростков с коньками подмышкой.

— Дядя Сергей, — канючили они за ним, — научите и нас, пожалуйста.

Поначалу Сергей собирался отложить их просьбу до полудня, но потом подумал, что ничего страшного не будет, если на полчаса опоздает, согласился. У озера с улыбкой повернулся к ребятам:

— Быстро только завязывайте коньки.

Выводил по одному на лед и говорил, какие движения нужно делать ногами, как держать корпус, чтобы управлять центром тяжести. Тратил минут пять на каждого, не больше. Молодежь слету улавливала принцип и, хотя неуклюже, но все-таки, прокатывались до первого падения. Поднимались, и продолжали обучаться.

Сергей пока стоял на льду, иногда выкрикивая замечания, как взгляд его приковала светленькая девчушка, тоже только что вставшая на коньки. Она почти нормально прокатилась далеко вперед, виражом развернулась и ласточкой понеслась в его сторону. На фоне остальных, неуклюже вибрирующих, девочка выглядела давно натренированной. Поэтому Сергей подумал, что она не в первый раз на коньках. Когда подкатила поближе так и спросил:

— Малышка, за который раз так научилась кататься?

— Я в первый раз! — с восторгом выкрикнула она и окончательно поразила Сергея, сделав возле него нечто вроде пируэта.

— Ты, правда, в первый раз? — спрашивал Сергей, хотя был уверен, что девочка не станет обманывать. Лгать взрослым у молодежи всегда считалось нехорошим проступком.

— Да, дядя Сережа. В первый раз мне достались коньки. — И она неуклюже завертелась на месте.

— Звать тебя как, красавица?

Девочка подкатила ближе:

— Марина.

— Чья ты дочь? — заинтересовался Сергей способной девочкой.

— Мой отец каменщик Степан, из Сонары. Мы бежали оттуда два года назад.

— Вот как? Передай отцу, что может гордиться талантливой дочкой.

Девочка как-то странно посмотрела на него:

— Разве гордиться это не плохо?

— В каком смысле? — растерялся от ее слов Сергей.

Девочка потупилась. Явно, что запереживала отчего-то. А Сергей никак не мог врубиться, что хотела этим она сказать?

— Почему ты решила, что плохо, если твой отец будет гордиться?

— Перед каникулами мы писали на эту тему сочинение…

— Что за сочинение? — встревожился Сергей.

Девочка больше потупилась и пробурчала:

— Тема у нас была: «гордость — порок человеческий».

Сергей начал догадываться что происходит.

— На уроке Валентины Петровны?

Девочка кивнула.

— Ладно, катайся пока. Я потом разберусь с вашей темой. — Сергей сердито тряхнул головой и отправился на стройку, где с нетерпением его уже ожидали бригадиры.

Город постепенно обретал очертания. Десять четырехэтажных кирпичных зданий со всей подведенной коммуникацией потенциально могли быть уже заселены. Во всех трехкомнатных квартирах по стандартному дизайну были установлены все необходимые квартирные атрибуты. Кроме мягкой мебели. Цех по изготовлению мягкой мебели почти встал из-за нехватки упругих сванговых трубок. Оставалось только дожидаться весны, когда вновь на старших драконьих деревьях соберется порошок роста. Нужно было отработанным методом вырастить в южных болотах хотя бы пару драконьих деревьев с максимально длинными свангами, чтобы продолжить производство и, наконец-то, начать переселение вынужденных пока жить в бараках. В ожидании строилась очередная десятка жилых домов.

Среди бригадиров был и Бордуан, нынче уже окрещенный Борисом. За эти месяцы вынужденного переселения вместе с семьей в новую Русь, он много чего переосмыслил. К радости триумвирата, будучи весьма талантливым и умным человеком, ему удалось понять здешние глобальные цели. На себе испытывая необычные условия жизни этого народа, зодчий пронял всю глубину ценности такого строя, и теперь был одним из первых претендентов на получение гражданства. Единственным пока препятствием этому был пятый пункт правил. Сергей на одной из летучек сказал об этом Василию Иванычу; чтобы нашел немного времени переговорить с Борисом. Но этот казус вовсе не мешал талантливому зодчему с головой нырнуть в дела строительные. Во-первых, сам выяснял для себя много чего нового в строительстве. Во-вторых, столкнулся с необычными архитектурными возможностями при использовании арматур. Особенно его прельщали обсуждения расчетов надежности строительных конструкций с Виктором, хотя все еще держал в душе обиду на ту его грубую первую встречу с ним. Однако, со временем все больше и больше она притуплялась, уступая место восхищению его острым умом и незнакомыми знаниями. А с тех пор, как сносно освоил новый язык, стал каждый день проводить в родной стихии, среди строителей. Дельные советы его быстро вывели в число лучших бригадиров. Но главное предназначение Бориса было еще впереди. Сразу по окончании тридцати жилых домов планировалось начать эру строек дворцов. Какие он воздвигнет в городе их, пока никому не было известно, но, то, что это будут красавцы, Сергей ни на минуту не сомневался. Поэтому, он питал к грубому ворчливому будущему соплеменнику, несмотря ни на что, большую симпатию. И теперь он тоже первым приветливо поздоровался именно с ним и сказал ему:

— Борис, с тобой хочет поговорить Василий Иваныч. Он будет ждать тебя сегодня у себя ровно в двенадцать.

Виктору уже сняли с кистей толстые повязки. Теперь он носил специально для него изготовленные тонкие хлопчатые перчатки, покрывающие только изувеченные ладони. Пальцы пока плохо слушались, и особо ими не мог двигать. Но карандаш держать удавалось.

Он засел за придумку ручного печатного станка; разложился бумагами у себя дома и безвылазно обдумывал конструкцию. Не приходилось ему сталкиваться с информацией о нем в прошлой реальности. Самые примитивные сведения ограничивались набором отливных литеров и краской, вроде, смеси растительного масла с сажей. Хотя был без понятия, в каких пропорциях и действительно ли это всё, что нужно. Ему оставалось только рассуждать и придумывать способ механического прижима бумаги на набор покрытых краской металлических литеров. И не просто прикладывать, а именно сильно прижимать. Эксперименты с одной подкрашенной выпуклостью и бумагой показали, что на отпечаток бумаги в формате небольшой книги потребуется порядка пяти тон пресса. И обязательно при строгой параллельности, чтобы равномерность соблюдалась. Выдержат ли мягкие литеры неоднократное такое давление? Значит, они должны быть достаточно твердыми. И как не рвать бумагу при этом? Значит, прижимная плита должна иметь очень точный ход и иметь упругую прокладку. Тогда и твердость литеров будет не принципиальна.