Существование впереди оборонной линии зеудовой крепости обеспечивала полную безопасность рати. Потому не стал Сергей разбивать лагерь по всем правилам, только выставил нескольких дозорных. Теплынь позволяла обходиться и без палаток. Расселись отдыхать в густой высокой траве вокруг костров, достали с телег заботливо упакованные женщинами пайки. Кое-кто уже дымил трубкой, слышались смех и байки — непременный ночной лагерный атрибут.
В середке стана развалились за костерком Сергей и Виктор. Они уже поужинали бутербродами с копченым мясом. Теперь, обжигаясь, дули чай из походных кружек, когда к ним подвалил Кирилл.
— Можно к вам присоединиться? — попросился он к костру. Присел на траву возле, достал свою трубку и заразительно задымил.
Невольно за своей трубкой потянулся и Виктор. За ним отложил кружку Сергей, чтобы раскурить трубку за компанию.
— Послушайте, — заговорил Кирилл, запустив колечко дыма. — Вот, никак не пойму; почему бы нам не убрать Годивалла и всех его вельмож к чертовой матери, и сделать в Тертере те же условия и законы, что у нас есть?
Сергей понимающе улыбнулся и объяснил человеку:
— Такое в одном городе страны не бывает. Тогда весь Кирадиал должен измениться. А, кроме того, это окажется обычным насилием над людьми, даже если это им на благо. Граждане страны сами должны прийти к такому состоянию и сами же своими руками изменить свой строй, а не со стороны.
— Ты же видишь, что даже на отказ от рабов и честной оплате труда в городе бунты устраивают, — добавил Виктор. — А что они сделают, если приказать в принципе иначе жить?
— Кирилл нахмурил брови:
— Я это понимаю. Отсталый народ.
— Он не отсталый, Кирилл, — возразил Виктор. — Он, как раз своевременный. Это мы другие.
— Скажу больше, — улыбнулся Сергей. — Там, откуда мы явились, тоже не сумели создать такой строй. В конечном итоге там тоже живут, как кирадиалы.
— Ну, не совсем, — усмехнулся Виктор. — Рабства нет. Хотя эксплуатация и беззаконие похожи.
— Ну да, — согласился Сергей. — Рабства нет. По крайней мере, официального. Там сейчас живут так, как будут жить кирадиалы через сотни лет. То есть, в принципе также.
— Выходит, вы сами впервые так живете?
— Выходит так, — улыбнулся Сергей.
Кирилл замолчал надолго. Он продолжал попыхивать трубкой и напряженно о чем-то думать. Наконец, он выдал мысль, которая сильно удивила друзей:
— Мы живем правильно. Так должны жить все. Только, как они могут знать этот путь жизни, если не попробуют его у нас, в новой Руси? Сами будут догадываться долго. А за это время жизнь может так изменить их, что вообще не смогут переделаться. Даже если захотят. Я не прав?
Виктор вопросительно глянул на Сергея. Потом задумчиво сказал:
— Знаешь, Сережа, а ведь Кирилл прав. Собственно, потому в мире, откуда пришли, не сумели так жить, что долго шел процесс брожения. Пока бродили, необратимо раскисли.
— Хочешь согласиться с насилием? — удивленно воскликнул Сергей.
— Нет… Хотя Кирилл только что подал замечательную идею. — Виктор озаренно оглядывал собеседников. — Есть вариант неплохой. Кирилл останется в Тертере и будет создавать политическую партию с новой идеологией. Он уже на практике знает, что должен проповедовать. Барокон не позволит их терроризировать. Наоборот, окажет всяческую поддержку. Даже, со временем сможет втянуть в нее и приближенных правителя, если сам тоже окажется ее членом. Представил расклад?
Сергей сначала хотел что-то возразить, но так и не произнес ничего. Он, молча, уставился на Виктора, и подумал: «а ведь дельная мысль!». Потом спросил:
— Примем решение без Василия Иваныча?
— Что тут такого? Запросто. В конце концов, процесс обратимый. Всегда можем отозвать Кирилла назад.
— Ну… тогда и я не против. Давай попробуем прокатить то, что ты говоришь.
Виктор возбужденно заговорил с Кириллом:
— Значит так, браток. Останешься в Тертере, когда мы пойдем оттуда дальше в Сельдур. Купишь там большой дом. Откроешь в нем лавку с бесплатной пищей и будешь раздавать нуждающимся одежду. А вход туда будет только для членов партии. Назовешь эту партию «Новая Русь». Всякий член будет обязан регулярно посещать собрание, где сначала только ты будешь им объяснять, по каким правилам живем мы. Потом будем высылать других тебе на подмогу. И главным делом членов твоего общества будет обучаться нашему языку. Пока тоже твоя это будет забота. Чуть подучишь, потом вышлем педагогов дальше их гонять. Сможешь потянуть такое дело?
— А почему бы и нет? — На Кирилла передалось возбуждение Виктора. — Запросто сумею. Только одни нищие будут в этом обществе. Одни голодные оборванцы.
— И что тут плохого? Ты их накормишь, обуешь, не станут голодными оборванцами. Зато, за тебя перегрызут кому угодно горло.
— И поверь, — добавил Сергей. — Именно оборванцы вершат большие дела, а не вельможи. Ты в этом тоже убедишься, если к ним будешь относиться с уважением.
— Чего там, — смутился Кирилл. — Сам был долго оборванцем. Что же мне к ним относиться без уважения?
— Славно. — Виктор весь сиял. — Значит, на том и порешили. Да здравствует новорожденная партия «Новая Русь»!
***
Как поется в песне, утро начинается с рассвета. Рассвет разбудил колонну и двинул дальше на север через рукотворную просеку под железную дорогу, проскочили, не задерживаясь, мимо безлюдного поселения этрадов, ставшего началом первого газопровода в этом мире, выбрались вновь на поляну и до полудня достигли стоянки нефтяников.
Александр радостно приветствовал друзей, поназадавал кучу вопросов о жизни на плато. Скучал парень по нормальной жизни, но стойко терпел все невзгоды барачного существования вместе с остальными пятью нефтяниками. Если надо, значит надо, решил он давно.
— Саша, — слезая с коня, заговорил с ним Виктор. — А почему бы тебе тут не расширяться? А то сосете тут из одной лужи, и всё. Давай, соберем тут настоящий поселок, человек на сто-двести. Будешь над ними главным. Вместе с ними развивать отрасль.
— А чё? Давай, — без раздумий сразу согласился будущий министр энергетики. — Я много чего смогу тогда тут понаделать.
— Да. Понаделаешь! Будем всей страной разгребать, — засмеялся Сергей. — Ты только имеющиеся совершенствуй. Грамотный. Можешь вспомнить из прошлой жизни разные разности. Их и претворяй в своем деле. А я, как вернемся, подумаю, когда поселок тут поднять можно.
Пока они беседовали, колонна продвигалась дальше. Поэтому они поспешили попрощаться и галопом помчались догонять.
К вечеру разбили лагерь возле зеудовой крепости. Их передвижение еще издали заприметили с дозорной площадки, что осталась до сих пор на свирепой голове каменного гронда. До их прихода приготовили домик для Сергея и Виктора, накрыли циновку, а командир батареи притаранил туда еще и кувшинчиков горданского вина. Поэтому, теплая встреча началась со звона стаканов.
— Как тут идут дела? — поинтересовался Сергей. — Происшествий не бывало?
— Вроде, нет. Если не считать, что по ночам стала чаще над нами пролетать огромная летучая тень.
— Часто, это как? — спросил Виктор.
— Еженощно.
— Вот как? А направление, откуда куда, не засекается?
— Точно невозможно определить. Ночь, все-таки. Но приблизительно, то с севера возникает, а движется на юг, то наоборот.
— Скажи еще. Вы две тени за раз хоть раз фиксировали?
— Нет. Только одна пролетает. Огромная. — Командир аж съежился при последнем слове.
— Да-а… Чудеса, — только смог выговорить Сергей.
— Увидеть бы хоть раз днем. Почему-то при свете ни разу никто не видел этого дракона. — Виктор тряхнул головой. — В конце концов, разберемся с ним. Ждать надо.
— В смысле, как разберемся? Прикончим, что ли?
— Я этого не говорил, Серега. — Виктор взялся за стакан. — Но, если понадобиться, убьем.
Виктор был сейчас напряжен. Напряжение, почему-то, сковывало его всегда, как думал о странном существе этого мира. Может, в этом крылось какое-то значение. Но какое — пока сам не понимал.
