— Баба Шура, а что вы будете хранить в ней?

— Я знаю. Иголки с нитками. Правда ведь, баба Шура? — перебивает всех Ара.

— А вот и не угадала. Туда я положу самое дорогое: телеграмму товарища Сталина, наши фотографии, газеты, где про нас написано и самые хорошие письма бойцов из госпиталя.

— Дети мои милые, — продолжает бабушка. — Вот отметили нашу работу. В Москве о нас знают. Говорят, хорошо мы работаем, а моё слово такое: работать мы должны ещё лучше, тогда и фашистов скорее Красная Армия уничтожит и жить всем лучше будет.

Отгремели военные годы. Рассеялся над страной горький дым пожарищ, а бабушка Рычкова, всё та же неугомонная «баба Шура»: нет-нет да и откроет серебряную шкатулку, достанет самое дорогое и расскажет знакомым ребятам о трудных днях, о своих беспокойных думах, о больших и маленьких делах своей команды.

Небольшая квадратная комната. В одном углу в застывшей позе стоит молодая женщина. Она освещена сильным, ровным светом, отчётливо виден каждый мускул обнажённых рук, шеи.

Внимание сидящих приковано к натурщице. Надо безошибочно перенести на бумагу то, что видит глаз. Это трудно и удаётся не всем. На помощь приходит Александр Семёнович Пруцкий. Небольшого роста, с острым лицом, с серыми весёлыми глазами, живой и подвижный как юноша, он успевает следить за всеми.

— Вы неправильно начали, — тихо говорит он человеку в тёмном костюме. — Посмотрите, вам некуда будет поместить рисунок: нехватит листа. Не рассчитали, потому что начали, с частностей. Нельзя.

— Нужно вдуматься и понять почему сократилась эта мышца и как изменилась от этого форма руки, — рассказывает он другому.

— В вашем рисунке фигура плохо стоит, — поправляет Александр Семёнович, и, взяв карандаш, на уголке листа разбирает движение натуры.

— Вот теперь хорошо, — подходит он к четвёртому. — Замечания усвоили. Молодец!

Два часа занятий пролетают быстро, но дают художникам много. Для некоторых это ещё первый пробный камень академического рисунка с натуры, а другие занимались этим много лет назад и непрочь вспомнить старое. Молодые и пожилые работают в студии с одинаковым увлечением.

Художник Леонид Александрович Малышев — высокий, худощавый, по-молодому полон творческих замыслов, а потерянную для работы минуту считает украденной у любимого искусства.

25 лет назад художник закончил академию, написал необычную и оригинальную картину «Происхождение человека». Она вызвала большие споры и утвердила желание работать над темами из доисторического прошлого человека. Но время показало неактуальность темы и, сделав несколько работ, не принесших внутреннего удовлетворения, Леонид Александрович переключился на политические плакаты, захватившие его душу. Глубокое отношение к действительности, к новому молодому государству, крепко ставшему на ноги, было отражено в его плакатах, социально насыщенных правдой жизни.

Перед самой войной в Ленинграде к Всесоюзной выставке «Наша Родина» художник пишет картину «Киров на Путиловском заводе». Война помешала открытию выставки. Малышев эвакуировался в Челябинск и нашёл своё место на Кировском заводе. Все годы войны художник работал над величественной темой — «Героический труд танкостроителей». С утра он уходил в огромные, кипучие цехи завода, где неутомимо ковалась победа над врагом, и примостившись где-нибудь так, чтобы не мешать людям, начинал вдохновенно творить. Чаще это были карандашные наброски, иногда акварель или масло.

За эти годы Леонид Александрович написал около сотни этюдов, четыре картины, одна из них — «Ворошилов на Кировском заводе», много портретов стахановцев. Его заводские этюды ярко раскрывают титанический труд танкостроителей, композиционно хорошо построены, удачны по живописи, решению воздушной среды и обобщению. В картинах же обобщения нехватает. Но масса накопленных материалов, отдельных наблюдений позволяют художнику заняться серьёзно станковой живописью.

— Я ведь настойчивый, — улыбаясь говорит художник.

Его настойчивость действительно поразительна. Как-то Малышев решил написать зимние пейзажи с натуры. Несколько дней он приучал руки к холоду, устанавливал, как будут «вести себя» масляные краски на морозе. Затем в специальном вагоне выехал на станцию Вязовая — в один из красивейших уголков уральской живописной природы. На прощанье друзья говорили:

— Ты не шути с морозом. Береги руки.

— Постараюсь. Без них я не художник, — шутливо отговаривался Леонид Александрович и дал слово работать в просторных рукавицах, которые ему сшили дома.

По приезде на Вязовую, Малышев направился за три километра от вагона. Сказочно красив был лес в сверкающем снегу и чудесном, нежном, как тонкое кружево инее. Его поразил необычайный световой эффект на всём, вызванный морозной дымкой. Пять часов подряд работал Малышев, не сходя со своего складного стула, хотя мороз стоял в 28 градусов. Так целую неделю художник писал пейзажи на открытом воздухе.

Зимние пейзажи Малышева заставляют чувствовать реальность и в то же время лиричность изображаемого. Покрытые снегом деревья чарующе красивы и верно передают настроение. Пейзажи эти — поэзия нашей обаятельной и величавой уральской зимней природы.

Леонид Александрович из числа тех художников, кто смело и уверенно идёт вперёд. Он полон больших творческих планов. «СССР — великая железнодорожная держава» — тема, волнующая его сейчас. Крайний хмурый север, суровое озеро Байкал, всесоюзная кочегарка — Донбасс, мягкое Черноморское побережье, живописная река Чусовая, Уральские горы, — вот места, где наметил побывать художник, чтобы полностью раскрыть тему прочной связи самых отдалённых уголков нашей необъятной Родины. Художник побывал уже в Мариуполе, Сталино, Енакиево и собрал материал для будущих картин. Одна из них уже решена композиционно: на переднем плане цветущие садики, вдалеке — курганы, окутанные синевато-фиолетовой дымкой и огибающая их, освещенная солнцем железнодорожная магистраль.

Печать творческой индивидуальности лежит на произведениях беспокойного художника-реалиста, верно чувствующего обстановку и характеры людей. Об этом говорит состоявшаяся персональная выставка его работ, раскрывающая героизм танкостроителей. За большую творческую работу на Кировском заводе Л. А. Малышев, получил правительственную награду. Беспримерный труд танкостроителей-кировцев, вошедший в историю войны, запечатлён в художественных произведениях — правдивых и волнующих.

Шестнадцать лет назад на площадке у горы Магнитной раскинулись брезентовые палатки. В них поселились строители Магнитогорского металлургического комбината им. Сталина. Вместе со всеми сюда приехал московский художник Георгий Яковлевич Соловьёв, с тех пор связавший свою судьбу с Магниткой.

Вдумчивый, наблюдательный, любящий искусство, Георгий Яковлевич за эти годы значительно вырос как мастер живописи реалистического направления.

…Склон горы. Телеги. Носилки. Люди, работающие кайлами и лопатами. Таким примитивным способом добывали до советской власти руду на горе Магнитной. Так правдиво и выразительно изобразил художник на полотне эту «технику» времён царской России.

И вот пришли сюда советские строители, воздвигли, поставили на службу Родине огромное первоклассное предприятие. «Первые палатки», «Панорама строительства», «Строительство Н. цеха» — эти и десятки других работ художника — история развития Магнитогорска. Вот картина «Первый поезд». К тому месту в голой степи, где будет воздвигнут гигант металлургии, проложен железнодорожный путь, и по нему на стройку пришёл первый поезд. Художнику удалось отразить в картине радость людей, вызванную знаменательным событием.

На смену строителям приходят сталеплавильщики, прокатчики, металлурги. Комбинат начинает давать металл. И внимание художника привлекает действующий завод, его замечательные люди, новый, возникший к степи город. Тем много. Георгий Яковлевич работает вдохновенно, возникающие препятствия не погашают подъёма. Рождается серия производственных этюдов, жизненно-правдивых, раскрывающих тему труда металлургов.