Николай Гущенский
СТИХИ
РЕКА КУХТУР
Где нет преданиям числа,
Где лес по-сказочному хмур,
У пересохшего русла
Реки по имени Кухтур
Лежат останки кирпичей.
Когда-то здесь стоял завод.
И в гулком пламени печей
Кипел металл. Сюда народ
Пришёл на призыв Пугача,
Чтоб знамя вольницы сберечь.
Чугун тут плавили в печах
И лили пушки и картечь.
Капралы беглые без кос
Преподавали артикул.
На деревянных башнях нёс
Посменно службу караул.
* * *
Одетый в шутовской мундир,
На прусский скроенный фасон, —
На карте вычертил пунктир
Туда полковник Михельсон.
Стрелой, как пиковым тузом,
Упёрся он в Кухтурский стан.
Нагрянуть вдруг, как с неба гром,
Решил на эти он места.
Колонны ратников и фур,
Лишь «зорю» вытрубил горнист,
Полковник двинул на Кухтур.
Урал был дик и каменист.
Стоял над лесом синий зной.
Отряд от жажды изнемог.
В пути полковнику связной
И то питья найти не мог.
Повсюду солнце в этот год
В лощинах выпило ключи,
Вонзая в струи быстрых вод
Свои колючие лучи.
И Михельсоновский пунктир,
Академически прямой,
Солдаты, взмокшие в пути,
Кляли под каждою горой…
Едва Кухтур сквозь березняк
Свернул полоской голубой,
Полковник шпагою дал знак:
Вступить отряду с марша в бой!
Но только цепи егерей
К заводу вынесли штыки,
За частоколом во дворе,
На вал сбежались мужики.
Кто сел на пушку и верхом
Струил в казну сухой заряд,
Кто сжатым в кремень кулаком
Грозил врагу, кто бил в набат.
Кто штуцер взял, кто взял топор,
Кто нёс чугунные шары…
Но враг всему наперекор
Шагает в блеске мишуры…
В замшелом волосе, коряв,
Подняв широкую ладонь,
Хлопуша
[23] крикнул пушкарям:
— Огонь по ворогу! Огонь!
Числом он больше раза в три,
Но не сдаёт уральцев кость:
Казалось, в жерла пушкари
Вбивали с ядрами и злость.
Остался после трёх атак
Бочёнок пороху один.
Хлопуша вымолвил: — Ну, так,
Куда ни кинь — выходит клин…
Смекай, что делать, наперёд!
Крутого нрава мужики
Взорвали пушечный завод
И в лес подались от реки…
Урал, Урал со всех сторон.
Невыносим был дальше путь.
И как ни фыркал Михельсон,
Пришлось обратно повернуть.
Урал вперёд не пропускал.
Где ни ступи, куда ни глянь,
Кругом грозят оскалы скал,
Страшит лесная глухомань.
Чтоб Михельсон в реке не взял
Воды ни фляги, ни глотка,
Чтоб зной сильней его пытал.
Под землю спряталась река.
Леонид Шнейдер
СПОРТИВНЫЕ НОВЕЛЛЫ
«ВОЛШЕБНАЯ» МАЗЬ
Я был тогда зелёным новичком и, как все новички, мечтал стать чемпионом. Правда, товарищи и тренер считали, что лыжи у меня «пойдут».
За два дня до первенства я встретил на тренировке нашего чемпиона Семёна Широкова.
— Как ты думаешь, Семён, — спросил я, — смогу я в совершенстве овладеть лыжной техникой?
— Недавно я видел в цирке медведя, — сказал Широков. — Он в совершенстве овладел техникой езды на велосипеде. Тренировка — великое дело!
Широков натекал на мою самоотверженную тренировку. Ребята шутили, что я даже сплю в свитере, варежках и с лыжными палками в руках.
Накануне соревнований я направился к своему другу Игорю Булыгину, отличному лыжнику, который вернулся из спортивной поездки по Норвегии.
— Вот что, Игорёк, — сказал я ему тоном, недопускающим возражений. — Я решил выиграть первенство общества.
Игорь удивлённо поднял брови.
— Хорошее дело. Но чем я могу помочь?
— Мазью, которую ты привёз из Норвегии. Ведь я знаю, ты привёз настоящий клад. Дай мне эту мазь, будь другом.
Игорь был настоящим другом. Он достал заветный чемоданчик, и открыл его.
— Значит, такую мазь, чтобы всех обойти? И Широкова? — опросил он усмехнувшись, и начал перебирать баночки с красочными заграничными этикетками.
— И Широкова!
— Так и быть. Подберём тебе утром мазь, — сказал Игорь.
Наутро я поспешил к Игорю. Он дал мне немножко коричневой мази и при этом сказал:
— Вот всё, что осталось. На этой мазишке я выиграл гонку на 18 километров в Норвегии. Только учти, мажь очень тонким слоем.
Я с жаром потряс руку друга и, уже закрывая дверь, переспросил:
— Тонким слоем? Значит, вроде нашего восемнадцатого номера?
— Да, да. Вроде восемнадцатого.
* * *
— Ну, как скольжение? — крикнул мне вместо приветствия Игорь на старте 20-километровой гонки. Он не участвовал в соревновании и явился, чтобы «поболеть» за меня.
— Скольжение зверское!
К нам подошёл Семён Широков.
— Чем мазал? — спросил он, едва успев поздороваться.
— Восемнадцатым, — соврал я с небрежным видом.
— Я тоже, — признался Широков. — Сегодня, пожалуй, ничего лучше не подберёшь.
«Как сказать, а может и подобрали?» — подумал я с весёлым злорадством. А Игорь засмеялся и, как мне показалось, снисходительно посмотрел на чемпиона.
Мне удалось выяснить, что все лучшие лыжники идут на мази № 18 и это ещё больше укрепило уверенность в себе.
…Лыжники стартовали с интервалом в 30 секунд, в порядке, который определил жребий. У меня был 54-й номер. Все сильные противники шли впереди меня.
Наконец, флажок судьи шумно рассёк воздух, прозвучала команда «марш», и я, бешено работая палками, ринулся по лыжне.
Казалось, что лыжи, смазанные волшебной мазью, сами рвутся вперед, поскрипывая от нетерпения. Не успел я пролететь семикилометровой отметки, как увидел впереди красный свитер Николая Колосова. Это — опытный лыжник, наш бывший чемпион. Он шёл широким размашистым шагом. Моё появление било столь неожиданным, что Колосов растерялся, не зная, уступить мне дорогу или нет. Я не стал ждать и бегом обошёл его по целине. Сзади, из облака снежной пыли, донеслось:
