Профессиональным писателем Сергей Иванович Черепанов стал в довольно солидном возрасте, но сочинения его полны молодого духа, юного дерзания.
Уверен: каждый, кто прочтет его романы, повести, сказы, получит новый заряд энергии, испытает истинное удовольствие от встречи с прекрасным, радужным искусством.
Леонид Большаков
„БЕСЦЕННАЯ СОЮЗНИЦА“
Очерк
В Оренбурге живет и работает писатель-литературовед Леонид Наумович Большаков — лауреат премии УССР им. П. Г. Тычины «Чувство семьи единой» и лауреат премии им. А. А. Фадеева, автор книг о декабристах, Т. Г. Шевченко, Л. Н. Толстом, Н. А. Островском, А. А. Фадееве. В этом году ему исполнилось 60 лет. Мы поздравляем нашего активного автора с юбилеем и предлагаем вниманию читателей отрывок из его нового исследовательского повествования.
1
В конце седьмой недели вынужденного жительства в Нижнем Новгороде (в Петербург, куда так стремился, его не пускали) у Тараса Григорьевича Шевченко состоялось приятное знакомство.
Произошло оно 31 октября 1857 года.
Того же числа, вечером, отчитываясь перед собою в дне прожитом, поэт записал в дневнике о двух примечательных событиях: дочитал своего «Матроса», дабы решить, как им распорядиться, и — познакомился с Дороховой.
«Вечером И. П. Грас познакомил меня с Марьей Александровной Дороховой. Директриса здешнего института. Возвышенная, симпатическая женщина! Несмотря на свою аристократическую гнилую породу, в ней так много сохранилось простого, независимого человеческого чувства и наружной силы и достоинства, что я невольно сравнил с изображением свободы Барбье (в «Собачьем пире»). Она еще мне живо напомнила своей отрывистой прямою речью, жестами и вообще наружностию моего незабвенного друга, княжну Варвару Николаевну Репнину. О если бы побольше подобных женщин-матерей, лакейско-боярское сословие у нас бы скоро перевелось».
Полная запись Шевченко о знакомстве с «симпатической женщиной» — вдвое больше, чем размышления о своем непристроенном детище.
Что о новой знакомой — его, Шевченко, а через него и нашей — есть в «Дневнике» дальше?
«4 ноября. Кончил сегодня портреты М. А. Дороховой и ее воспитанницы Нины, побочной дочери Пущина, одного из декабристов…»
Дорохова — и Пущин? В ее доме — дочь декабриста? И «воспитанница»- — значит, живущая постоянно?
«Удивительно милое и резвое создание…»
Это тоже о Нине. Он любуется «созданием» уже не первый день: 1-го ноября о портрете не упоминалось, тут же, 4-го — «кончил»; значит, был в доме Дороховой и второго, и третьего. К тому же в записи о «побочной дочери Пущина» нет интонации первоузнавания, первооткрытия — слышал о ней, выходит, либо еще от Граса, либо от самой Дороховой, и не в этот день, а, наверное, до первого сеанса.
Сколько он думал-передумал, работая над портретами Дороховой и ее воспитанницы! И то неожиданное, что мы читаем дальше, — только один из поворотов его взбудораженной, растревоженной мысли:
«…Мне как-то грустно делается, когда я смотрю на побочных детей. Я никому, и тем более заступнику свободы, не извиняю этой безнравственной независимости, так туго связывающей этих бедных побочных детей…»
Здесь многое: и благоговейное отношение к декабристам, и высокий критерий требовательности к ним, как людям необычным, и сближение Нины с теми Ивасями и Катрусями — детьми несчастных, брошенных матерей-крестьянок, доле которых посвятил он немало строк горючих в стихах и поэмах…
Мысли о Дороховой и Нине, декабристах и Пущине не покидают Шевченко ни на день. 6 ноября он заходит в дом к своим знакомым Якоби и здесь, беседуя с хозяевами (особенно с говорливыми старушками-хозяйками), прежде всего впитывает в себя сведения об Анненкове и Ивашеве, об их женах-героинях, последовавших за мужьями в Сибирь, и, конечно, о Пущине и Нине.
«По поводу портрета М. А. Дороховой и ее воспитанницы Ниночки, которые я на днях рисовал, старушки сообщили мне, что мать Ниночки простая якутка и теперь жива в Ялуторовске, а что отец ее, г. Пущин, служит где-то на видном месте в Москве и что он женился на богатой вдове, некой madame Коцебу, собственно для того, чтобы достойно и прилично воспитать свою Ниночку…»
Комментаторы «Дневника» осторожно поправляют: И. И. Пущин женился в 1857 году на вдове декабриста М. А. Фонвизина Наталье Дмитриевне, не служил он и «на видном месте в Москве», там ему было запрещено жить. Но ведь осуждение «безнравственной независимости» Пущина это оценка вовсе не Шевченко. «Старушки сообщили мне, что…» В «Дневник» занесен их рассказ, и слова о Пущине — тоже от них.
В течение последующих полутора месяцев имя Дороховой в «Дневнике» не упоминается. Это, однако, не означает, что их общение прервалось. И в запись от 20 декабря она снова входит на правах давней и доброй знакомой, виденной не вчера, так позавчера, или третьего дня:
«Я… хотел уйти (с репетиции благотворительного спектакля, основу которого составляли «живые картины». — Л. Б.), но меня остановила Марья Александровна Дорохова и просила поставить и осветить ее Ниночку. Ниночка, не красавица, явилась в картине очаровательною…»
А на следующий день:
«Спектакль… сошел хорошо… Ниночка Пущина была очаровательна».
Снова перерыв. Но и этот — только в записях.
…«11 января. Сегодня суббота. По субботам я и милейшая К. Б. Пиунова обедаем у М. А. Дороховой. Но сегодня я должен отказаться от этой радости, и моя милая компаньонша отправилась сам-друг с портретом М. С. Щепкина, присланным им в подарок Марье Александровне…»
Шевченко полюбил Пиунову. Он строит планы женитьбы, он мечтает о семейном счастье. И вновь прибегает к помощи той же Дороховой.
Но нет, юная актриса не намерена связывать жизнь с Шевченко.
…«3 февраля. Ниночка Пущина именинница. Вчера я уведомил Пиунову об этом с намерением увидеться и поговорить с нею, но политика мне не далась. Возлюбленная моя явилась, поздравила именинницу и через полчаса уехала…»
А вот запись от 6 февраля. Приведу ее частично.
…«После… репетиции зашел к Марье Александровне. Встретил у нее старого моего знакомого, некоего г. Шумахера. Он недавно возвратился из-за границы и привез с собою 4 № «Колокола». Я в первый раз сегодни увидел газету и с благоговением облобызал».
За четыре с лишним месяца перед этим он сравнивал Дорохову с изображением Свободы, затем узнал, что ее воспитанница Нина — дочь декабриста Пущина, и вот в этом же доме встречает поэта-сатирика Петра Васильевича Шумахера, принесшего с собой (к Дороховой) еще не виданный Тарасом Григорьевичем «Колокол».
О Дороховой Шевченко вспоминает по разным поводам.
«19 февраля… Великое это начало… (работа губернского комитета по «улучшению быта помещичьих крестьян», — Л. Б.) открыто речью военного губернатора А. Н. Муравьева, речью не пошлою, официальною, а одушевленною, христианскою, свободною речью. Но банда своекорыстных помещиков не отозвалася ни одним звуком на человеческое святое слово. Лакеи! Будет ли напечатана эта речь? Попрошу М. А. Дорохову, не может ли она достать копию».
20 февраля.
«Один экземпляр моего нерукотворенного образа[1] подарил М. А. Дороховой, он ей не понравился, выражение находит слишком жестким. Просил достать копию речи Муравьева, обещала…»
Наконец, подошел день отъезда из Нижнего Новгорода. Накануне — 7-го марта — Шевченко записал:
«От часу пополудни до часу пополуночи прощался с моими нижегородскими друзьями. Заключил расставание у М. А. Дороховой…»
