— Это вы говорите!

— Это и они говорят.

— Они не сказали мне об Амое. Они солгали, когда я спросил, знают ли они кого-нибудь, кто может быть замешан в этом деле. Кто знает, не солгали ли они и на этот раз, спасая честь семьи и делая вам ложное алиби?

— Значит, так, — медленно проговорил Карсон. — Я должен принять меры в свою защиту.

— Постарайтесь нанять хорошего адвоката. Это всегда полезно.

Когда я выходил, секретарши не было на месте…

Я вернулся в офис. Полник ожидал меня там с хмурой физиономией.

— Значит, пошутили со мной, лейтенант?

— Каким образом?

— Насчет дворецкого… Я поверил вчера вечером, что дело уже в шляпе.

— В этом я еще не уверен. Возможно, что преступник именно он. Ему надоело, что весь дом висит на нем, и он решил перевесить девушку на дерево.

— Возможно, — сказал Полник все еще в плохом настроении. — А кстати, шериф вас спрашивал.

— У меня тоже появилось желание поболтать с ним. Но сначала я хотел бы, чтобы ты оказал мне сегодня вечером одну услугу.

Лицо Полника просветлело.

— Держу пари, в деле замешана девица!

— Слушай меня внимательно. Я, может быть, не так выгляжу, но я — твоя добрая фея.

— Нет, лейтенант, — сказал сержант с каменным выражением лица. — Секс с мужчинами меня не интересует.

Как, однако, трудно разговаривать с Полником, подумал я. Он все понимает слишком буквально.

— Я имел в виду, — поспешил уточнить я, — что твоя мечта осуществится.

— Без шуток? — спросил он недоверчиво.

Я рассказал ему об Амое и его алиби.

— Я бы хотел, чтобы сегодня вечером ты пошел в этот кабак, поговорил с метрдотелем и девицей. Возможно, они расколятся, так как Амой грозился выкинуть их за дверь или набить морду, не знаю уж что… Попытайся подружиться с ними и посмотри, смогут ли они что-нибудь рассказать.

Рот Полника расплылся в широкой улыбке.

— Шикарно! — сказал он с энтузиазмом. — Скажите, лейтенант, а это правда, что говорят про бюст певицы?

— Даже более того, — подтвердил я.

— Ну, старина! — Он задыхался от избытка чувств. — Спасибо, лейтенант! Я хорошо все сделаю, даже если придется провести там целую ночь.

— Я знаю, что могу рассчитывать на тебя.

— Послушайте, лейтенант. — Полник нахмурил лоб. — Значит, договорились, я могу оставаться в заведении сколько хочу?

— Нет, идиот! В полночь ты превратишься в тыкву! А теперь дуй!

Полник удалился. Я придал лицу озабоченное выражение перед тем, как войти в кабинет.

— Присаживайтесь, Уилер, — пригласил шериф. — Как дела?

— Продвигаются. Я не знаю, на каком мы этапе, но уже далеко.

— Да? Используя шантаж, угрожая членам семьи Рэндаллов, вы выставляете на всеобщее обозрение их личную жизнь, позоря их, мешая им…

— Это так, шериф. Следующим шагом я хочу выпороть их по очереди.

— Ну, Уилер, вы, может быть, не подозреваете, глядя на меня, что я сижу сейчас не в кресле, а на раскаленных углях!

— Я верю вам на слово, шериф.

Он зажег сигару и, затянувшись, пробормотал:

— Сейчас я ссорюсь с муниципалитетом из-за вас. Мне велят сделать то, что я должен был сделать с самого начала — передать дело в уголовную полицию.

Я воздержался от комментариев. Он затянулся сигарой и, выпустив дым, некоторое время смотрел через него на меня.

— Если вы все еще в полиции, Уилер, то этому есть только одна причина: ваша результативность. Вы это знаете так же хорошо, как и я. Действительно ли вы умны или вам просто везет, я не понял окончательно. Но одно ясно — вы добиваетесь результатов, нарушая при этом все правила и законы.

— Не тяните резину, шериф. Может быть, пропустим промежуточные этапы и перейдем к кадру, когда вы достаете из ящика бутылку скотча, и мы вдвоем выпьем за добрые старые времена.

Шериф стряхнул пепел с сигары, стараясь не промахнуться мимо пепельницы.

— Вы считаете необходимым и полезным надоедать Рэндаллам, Уилер?

— Да.

Он кивнул:

— В таком случае продолжайте в том же духе. Но постарайтесь быстро закончить дело.

— Я постараюсь, шеф. Спасибо!

В этот момент его лицо претерпело странную трансформацию: нижняя челюсть чуть опустилась. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он улыбается.

— Идите работать! — пробурчал он.

В соседней комнате Аннабел Джексон собиралась домой. Я остановился, чтобы посмотреть, как она наклонилась над пишущей машинкой, упаковывая ее в чехол.

Скрываемые под блузкой некоторые части тела на миг открылись, и я мог констатировать, что она прекрасно сложена.

Неприятности с женщинами происходят из-за того, что они словно снабжены секретным сигнальным устройством, срабатывающим в таких случаях.

Она внезапно выпрямилась, бросив на меня гневный взгляд.

— А что, если нам пропустить по стаканчику? — предложил я. — В конце улицы есть бар.

— Бары есть на всех улицах, а в них элы уилеры волочатся за дамочками.

— Я подумал, что было бы неплохо выпить после такого трудного дня…

— Меня на такое не подцепите, лейтенант, — ответила она с улыбкой.

— Было время, когда мы были друзьями, — сказал я грустно. — Ах, добрые старые времена! Что с ними стало, со старыми друзьями!

— Они все в тюрьме Сан-Квинтин, и там еще осталось место для вас.

Тут с грохотом распахнулась дверь, и в комнату с выпученными глазами ворвался Полник:

— Лейтенант! Дворецкий наверняка ни при чем!

— Что случилось?

— Его пытались прикончить! Только что на дороге! — с вызовом сказал он.

В белом бордюре была брешь, а дальше, метрах в двадцати, виднелась машина. Ее вид навевал мысль об автомобиле будущего, потому что она стала на метр короче за счет смятого в гармошку капота и радиатор находился на одном уровне с ветровым стеклом. Чистая работа!

Всем занималась дорожная полиция, в том числе и Россом, который находился внутри машины «Скорой помощи». Дверцы машины были открыты, и я увидел сидящего Росса.

Я спросил у санитара, можно ли поговорить с ним.

— Да, лейтенант, можно. Вы знаете, ему здорово повезло. С этой стороны дороги пропасть глубиной метров в сто, но его машина, на счастье, врезалась в дерево. Как она не загорелась, не пойму! Повезло! Выбраться целым из такой переделки — значит в сорочке родиться.

— Что с Россом?

— Ничего особенного, — уверенно заявил санитар. — Кроме легкой контузии и шока, разумеется. Его выбросило из машины, но у этого парня крепкое здоровье. Его отвезут в госпиталь, чтобы обследовать, и отпустят через несколько часов. Если хотите сейчас поговорить с ним, валяйте, лейтенант!

Я залез в санитарную машину. Росс встретил меня растерянной улыбкой:

— Я не ожидал увидеть вас, лейтенант. По крайней мере сейчас.

— Что случилось?

— Мадам попросила меня съездить в Пайн-Сити и кое-что привезти. Я ехал, и вдруг меня подрезал фургон. Это было так неожиданно, что у меня не хватило времени подумать. Был за рулем, а мгновением позже — ограждение прыгает на меня! — Он покачал головой. — Мне повезло, что я остался жив!

— Пожалуй. Вы не заметили, кто вел ту машину?

— Нет. Как я говорил, все произошло очень быстро.

— Что за машина?

— Фургон белого цвета. Это все, что я могу сказать.

— Вы не помните марки машины?

— Нет. — Он снова покачал головой. — Мне очень жаль… Я хотел бы помочь вам, но…

— Кто, по-вашему, это мог быть?

— Не знаю, — сразу же ответил он. — Кому я помешал?

— Вы действительно не представляете себе мотив покушения? Это не связано со смертью Алисы?

— Я ничего не понимаю, — сказал он категорично. — Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, — это ошибка. Этот тип принял меня за другого.

— Тем не менее у него было время рассмотреть вас во время обгона. Нет, я не думаю, что это ошибка.

— Необъяснимо, — пробормотал он.

— Росс, вы от меня что-то скрываете!