-- Так! -- сказала она гораздо громче и решительней, когда он, наконец, закончил ответ по билету. -- Хорошо, теперь такой вопрос. Теорема...
Дополнительный вопрос был не прост, но Андрей отвечал, как и прежде уверенно, четко, может быть лишь чуть более размеренно.
Задавать вопросы еще, был ли смысл? -- Галина Максимовна решила, что не стоит. Со всей очевидностью здесь обозначился уровень, то есть как раз тот случай, когда с оценкой все ясно, и притом почти с самого начала.
Затем пришел черед девчат.
Второй на освободившееся место рядом с Игнатом подсела тотчас Семенкова Оксана. Она отвечала по билету солидно, без видимых волнений, даже очень знакомо на внешний взгляд. Она отвечала по билету так, как по обыкновению отвечает урок школьная записная отличница. Вообще, эта девушка заметно выделялась на курсе своей солидностью, взрослостью, причем даже внешне. Игнат даже принял ее за преподавателя, когда впервые увидел среди студентов. Помнится, он тогда только зашел в лекционную аудиторию, занял место вверху; до звонка оставалось еще минут пять, но за преподавательским столом уже находилась некая незнакомая особа женского пола. Она была высока ростом, круглолица, крупного телосложения, волосы ее были собраны в объемную круглую бабетту, как у солидной взрослой женщины. Стоя за преподавательским столом, она говорила с ними студентами, как говорят иногда взрослые с детьми, по-особенному наклоняя голову то в одну то в другую сторону, сопровождая эти жесты характерными паузами и соответствующей речевой интонаций.
"Верно, кто-то с кафедры объявление делает", -- подумалось тогда Игнату, и он был удивлен, удивлен донельзя, когда выяснилось, что это тоже студентка! -- а именно староста их курса Семенкова Оксана, и она тоже только после десятого.
В полном соответствии с высокой ответственной должностью Оксана была прилежной обязательной студенткой. Однако и известной "стратегии" не чуралась при случае. Так, некоторые преподаватели на физфаке очень любили по ходу чтения лекции вдруг сделать коротенькую паузу, внимательно вглядываясь в лица слушателей, как бы ожидая подсказки. В последствии на экзамене они явно благоприятствовали своим наиболее активным помощникам, и особенно выделялась в этом смысле на лекциях именно Семенкова Оксана.
-- Секи, секи! -- толканул однажды резко Игната Серега Гончар, его обычный сосед сбоку. -- Вишь, как девчонка орудует?.. Вот так и надо работать, учись.
Лекция тогда проходила, как и обычно, в большой аудитории с поднимающимися вверх, широкими рядами. Они сидели на два ряда повыше, и отсюда было прекрасно видно, что у Оксаны на столе имеется сразу две общие тетради. В одну из них она аккуратно записывала, конспектируя лекцию, а в другую раскрытую, что лежала чуть повыше и сбоку, в нужный момент лишь подглядывала, тотчас "подсказывая".
Было известно, что Галина Максимовна принадлежит к особым любителям такого рода ведения лекций, примечая по ходу своих наиболее активных помощников. Неудивительно, что она и сегодня вполне благоприятствовала ответу обычно самой заметной из них. Впрочем, Галина Максимовна вообще предпочитала не вступать во время ответа, не прерывая по мелочам, поэтому отвечать ей было всегда комфортно, без излишней путаницы в отличие от тех нередких случаев, когда тебя прерывают по ходу ответа непрестанно. Аналогично первому ответу обошлось без остановок с той лишь несущественной разницей, что теперь словесный поток струился приметно бойчее, а экзаменатору куда чаще доводилось вставлять между фразами свое обычное, поощрительное "та-ак, та-ак..."
Далее снова, словно по установленному заранее регламенту последовали дополнительные вопросы. Их в данном случае оказалось побольше, но и попроще. Возможно, поэтому и на этом важнейшем этапе опроса Оксана отвечала уверенно, как наизусть, без особых проблем продвигаясь к желанной высшей записи в экзаменационной линеечке.
В итоге никаких проблем у нее так и не возникло, но вот следующей девушки... Следующей место напротив экзаменатора заняла Марина Романова, и вот тут совершенно неожиданно на сцену выдвинулся бывший избранник.
К этому времени Игнат уже закончил свою работу. Ему виделось, что вполне успешно, и теперь он с волнительным нетерпением ожидал своей очереди, наблюдая с невольным интересом за событиями, что происходили рядом.
Здесь необходимо пояснить, что последние месяцы прошли для него далеко не бесследно. Забросив все на свете, решая неимоверное количество математических задач, разбирая их детально, он довольно много постиг и в теории. Понятное дело, что, не имея ни какой возможности для серьезной подготовки, он и сейчас был по нулям в громоздких многостраничных выводах, но основные понятия и определения знал. Знал, пускай и не наизусть, но объяснить мог своим языком и довольно толково.
Между тем, Галина Максимовна задала Романовой очередной дополнительный вопрос. Задала как раз на "понятие", и вопрос этот показался Игнату до обиды простым. "Эх, и почему я не на месте Маринки!" -- невольно подумалось то, что обычно и думается в подобных случаях.
Понятно, что вследствие легкости собственного восприятия он ожидал услышать четкий и скорый ответ, однако к его удивлению девушка в начале замялась, а затем и вовсе замолчала.
"Ну вот, на пятерку решается, и не знает!" -- снова с досадой отозвалось внутри.И, наверняка, соответствующей тенью пробежав по лицу, потому как...
-- Я вижу, Горанский знает? -- словно прочитав его мысли, внезапно отреагировала Галина Максимовна.
Очевидное недоверие наряду с чем-то вроде любопытства проскользнуло в ее голосе.
В ответ он с замиранием сердца кивнул головой, но внешне это вышло даже с легкой усмешкой: мол, ну и что, мелочишка какая.
-- А ну-ка, ну-ка!
Игнат даже растерялся от неожиданности, получив вдруг столь желанное разрешение. Но растерялся он лишь на секунды, а затем заговорил. Он говорил торопливо и немного сбивчиво, он говорил не по-книжному, но доводя своим словом лишь самую суть.
Он всегда так говорил в последнее время, но теперь время сменилось. И теперь его слушал не придавленный гнутый крючок, ждущий малейшей запинки, чтобы опять "гваздануть", теперь его слушали с очевидным настроем на благо. Его слушали с очевидным желанием видеть в ответе зерно без смехотворных ничтожных придирок, его слушали с желанием искренним, и искренность эта возносила наверх как на крыльях.
-- Хорошо! -- сказала Галина Максимовна и удивленно, и одобрительно, когда он закончил. -- Хорошо, мы еще побеседуем, а теперь следующий по билету. Романова, вам четверка.
На место Марины рядом с Игнатом подсела давно поджидавшая свою очередь рыжеволосая толстушка Аннушка Тарасова. Слегка подрагивая пухленькими пальчиками, она разложила на столе в нужном порядке исписанные листки с подготовленными ответами. Еще раз взглянула внимательно. Наконец, по знаку экзаменатора вскинула рыжую с кудряшками голову вверх, и тотчас затараторила звучно, едва разборчиво, с невразумительной дикцией, как бы выговаривая фразы не до конца. Теперь Галина Максимовна вслушивалась особо тщательно; слегка прищурившись, она вслушивалась в каждое слово.
Игнат... Игнат в предчувствиях трепетных ждал.
И это пришло, это грянуло на третьем... или четвертом? -- это грянуло снова на дополнительных.
Вопрос -- пауза. Несколько неуверенных фраз, заминка, молчание... и взгляд! -- его умоляющий, рвущийся взгляд.
-- Ну-ка, ну-ка! -- вновь, улыбаясь поощрительно, подхватывает Галина Максимовна.
И, спустя минуты, выслушав, берет в руки его исписанный листок.
-- Безалаберный вы человек, Горанский! -- восклицает внезапно.
И единым разом --- зачет и экзамен.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ