-- Хорошо тут, -- сказал вскоре Витька и прибавил почти мечтательно. -- Когда гроши есть.

Эти дряхлые слова никак не мог произнести прежний Витька, произнести так, как он теперь произнес. И "гроши"... зачем? Зачем так нужны ему здесь деньги?

Витька не говорил, но я и не спрашивал. Зачем спрашивать то, что понятно без слов.

И это напрямую значило, что передо мной сейчас стоял другой Витька. Это напрямую значило, что за шесть лет, что мы не виделись, он познал нечто, что нынче строго, неотвратимо заступило на главную линию его жизни. То, что теперь строго, неотвратимо заступило на смену прежним мечтам и надеждам.

Мы стояли на центральной площади поселка. Мы только что встретились после долгой разлуки. Мы только воскликнули радостные возгласы взаимных приветствий. Витька, вроде бы, выглядел внешне великолепно, гораздо эффектней, чем прежде. Он возмужал заметно, он выглядел старше своего возраста, он был в светло-сером пиджачном костюме, который очень шел к его фигуре. Он был высок, строен, широкоплеч, его волосы шикарно, волнисто отливали золотом. Но его большие зеленоватые глаза смотрели сейчас без огонька прежнего, его глаза смотрели сейчас отрешенно, устало, по-старчески.

-- И куда тебя определили? -- спросил я.

Витька назвал одну из близлежащих сельских школ.

-- На работу, видимо, скоро?

-- Да уж месяц прошел, как пора отметиться.

-- Что ж так... не торопишься?

-- Х-хэ, куда? -- в ответ Витька ухмыльнулся как-то уж очень кисло. -- На сто рэ?.. Деревушка глухая округом в пять хат, среди леса. К лешему в гости, что ли, предлагаешь спешить?

-- И что думаешь?

-- Здесь на работу пристроюсь.

-- А распределение?.. По закону ведь три годика надо отпахивать. И кто на работу возьмет, разыскивать будут.

На это Витька отмахнулся с чувством явного превосходства:

-- Ну, ты годами за двадцать, а как и не жил в СССР! Не понял еще, как у нас? Нельзя-то нельзя по закону, а подсуетись хорошенько, и варианты отыщутся.

Последнюю фразу он произнес так уверенно, будто "варианты", упомянутые в общем смысле есть, однако, не только слова.

И действительно далее он говорил:

-- Есть тут один старый знакомый. Переговорили, прикинули. Короче, есть на примете местечко, может пристроить. Ясное дело, не обойтись без проставы, два пузыря конины наливать и стольник сверху деньгами. А с РОНО он уже сам все вопросы решит на подвязках.

Витька теперь говорил уже настолько уверенно, как о деле решенном. Впрочем, и на моем факультете многим ребятам светила подобная участь в виде сельского учительства, и разговоров на тему "как откосить?" -- с перечислением всевозможных вариантов я слыхал предостаточно.

Витька говорил очень уверенно, да и впоследствии выяснилось, что "местечко" у него тогда действительно имелось. Местечко-то имелось, но вот что это за местечко... Что это за местечко такое, я тогда даже и подумать не мог. В тот момент мне это и в самом страшном сне не могло присниться.

4

Точка возврата

Тогда я почувствовал явственно ее, точку возврата.

Точка возврата понятие глобальное, присущее и всему единому Бытию в целом. Она означает собой важнейший определяющий уровень в рамках некоего составного базиса. И если есть уровни промежуточные, от которых в дальнейшем возможен как путь вниз, так и вверх, то после перехода за точку возврата пути наверх уже нет.

Наша жизнь и есть некий необходимый составной базис в рамках единого Бытия.. Соответственно, у каждого из нас в этой ипостаси имеется множество точек возврата (в трудовой деятельности, творчестве, в развитии личностных отношений и т.д.), но есть среди них и главная.

Та главная точка возврата, после которой нисходит к закату сама жизнь.

Вопрос только во времени.

Тогда я почувствовал явственно именно ее главную точку возврата. Я вдруг ощутил ее приближение, когда после долгой разлуки наблюдал лицо друга, слышал его слова, внимал интонации его голоса. Я вдруг осязаемо почувствовал ужасающую близость грядущего, но вначале я только почувствовал.

Однако вскоре я узнал доподлинно, на какое же рабочее "местечко" в поселке наметился Витька. И едва я узнал об этом, как тотчас пришла неизбежность.

* * *

И вот сейчас спустя пятнадцать лет вновь накатывает нечто подобное. Нисходит в тревожных симптомах предчувствий неизъяснимой волной изнутри.

Последняя инстанция.

Последняя инстанция все-таки, и главная точка возврата видна. Здесь все мы на грани, а кто-то уже позади.

Мой друг соскользнул, и его уже нет... Но я-то пока что вдали от стакана, на этом, братишки, я твердо стою.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ШАБАШКА ЗА ЛОМАНЫЙ ГРОШ

1

По обычному объявлению

Грузчик в продовольственном магазине моя первая чернорабочая запись в трудовой книжке. Эх, без колебаний нынче скажу: пускай бы она оказалась и последней на моей жизненной сцене в этаком роде. Об этом сейчас так заветно мечтается, да только куда оно дальше свернет?.. Здесь только время покажет, а пока на сей счет полный мрак. Где и как по теперешним диким суматошным временам определит судьба добывать хлеб насущный, более всего хотелось бы знать, но ведь в том-то и дело, что на данном этапе на сей счет представления кругленький ноль.

Грузчик в продовольственном магазине с дилетантского внешнего взгляда работка предельно простая и без каких-то особых подводных коллизий. Честно сказать, мне эта работка чем-то вроде наладчика на родном "Интеграторе" виделась в предварительных мысленных представлениях. А там по внешнему взгляду особо не паришься, так, больше гуляешь вразвалку лениво по междурядью рабочих линеек. Ну, часок-другой покрутишь отверткой, перебирая приборные платы в пучках проводов; в обед постучал в домино, покурил, покимарил в служебной коптерке... А дальше рабочее время идет по обычному кругу, чуток повозился, отладил, чайку погоняли --- глядишь, и отбой.

Причем с дилетантского внешнего взгляда профессия магазинный грузчик выглядела куда более простой, и даже в известном смысле более полезной. Ведь в отличие от душных комнатных профессий эта работа целый день на свежем воздухе, притом без малейших никому не нужных умственных напрягов. То-то оттуда доставил, то-то туда перенес, и так далее, и вокруг этого точно в таких же примитивных раскладах. Другими словами, чем-то вроде полезной гимнастики теперешняя работка мне виделась с немаловажным добавлением пускай и мизерного, но стабильного денежного заработка.

Я ведь тогда окончательно определился со своим новым "большим" начинанием. И потому весьма ценной мне казалось именно такая нехитрая работка на свежем воздухе в смысле подспорья для творчества. То есть, мозги освежил основательно, выветрил за рабочую смену, вооружился озоновой пушкой для вдохновляющих творческих выстрелов, и отправляйся домой отдыхать. Дома вечерком на минутку прилег на диванчик, затем попил горячего чайку бодрой крепости, и вот теперь очень кстати со свежими мозговыми клеточными силами за творческое дело взяться. То настоящее серьезное дело, которое видишь достойным, которое нынче основа возвышенных грез.