Разумеется, кампанию поднять необходимо, и притом, насколько возможно, широкую. Я сделаю, конечно, все, что смогу, как только получу подтверждение того, что вас действительно обвиняют в уголовном преступлении.
Во избежание недоразумения считаю нужным пояснить. Я не потому против подачи заявления в консульство, что сношения с ним будто бы вообще недопустимы. Такая точка зрения мне абсолютно чужда.
Но я не вижу никакого объекта сношений. Наивно было бы предполагать, что сталинцы вступят с вами в переговоры в то время, как они многие сотни оппозиционеров заключают в изолятор. Белобородов вовсе не в Константинополе, как вы предполагаете, а в челябинском изоляторе. Там же и Сосновский. Раковский пока еще в Саратове, по крайней мере, других сведений я не имел.
Что касается вашей рукописи, то я немедленно по получении переслал ее в Берлин для переписки. Здесь свободной машинистки нет, и неспешные рукописи я сам поручаю переписывать для себя в Берлине. Я просил после переписки копию мне прислать сюда. О своем отношении к вашей рукописи смогу, разумеется, сказать только после ознакомления с ней.
С искренним приветом
12 августа 1929 г.
Кружку Маркса и Ленина[221]
Уважаемые товарищи!
Ваша организация носит имя Маркса и Ленина. Это имя обязывает. Не считаете ли вы противоречивым тот факт, что нынешняя деятельность Суварина, одного из основателей вашей группы, ее виднейшего члена, направлена полностью и целиком против идей как Маркса, так и Ленина?
По каждому отдельному вопросу Суварин за последние годы занимал позицию, которая оказывала прямую поддержку противникам и врагам левой коммунистической оппозиции. Формально оставаясь в рядах последней, Суварин, однако, тщательно избегал сколько-нибудь законченного и ясного изложения своих взглядов. После настойчивых и повторных требований с моей стороны Суварин прислал мне обширную рукопись, представляющую изложение его новых воззрений. Рукопись эта не имеет ничего общего с частным письмом. Это есть обширный памфлет, рвущий не только с большевизмом, с Октябрьской революцией, с основными принципами III Интернационала, но и с теоретическими предпосылками марксизма[222]. Эта работа целиком направлена против идей Маркса и Ленина, под знаком которых стоит ваш кружок.
Позвольте спросить вас: знакомы ли вы с последней работой Суварина? Выразили ли вы ваше отношение к этому поразительному продукту философии индивидуалиста-скептика? Считаете ли вы допустимым терпеть хотя бы один день тот факт, что под знаменем Маркса и Ленина выступают люди, ведущие смертельную борьбу против марксизма и его практического выражения, большевизма?
Я надеюсь, что вы не станете оспаривать того, что каждый революционер, каждый марксист, каждый сознательный рабочий имеет право поставить вам те вопросы, которые я вам ставлю в этом письме с самыми дружескими чувствами.
Ваш Л. Троцкий
Константинополь, 22 августа 1929 г.
Правлению Ленинбунда[223]
Копии в редакции «Ля Веритэ»[224]
«Ля лютт де кляс[225]
«Ле Коммунист»[226] (Бельгия)
«Милитант» (Соед[иненные] Штаты)
Уважаемые товарищи!
Настоящее письмо не предназначается для печати. Оно представляет собой попытку объяснить по основным вопросам стратегию оппозиции. Это не первая моя попытка. В ряде писем я пытался выяснить принципиальную линию «Фольксвилле» и Ленинбунда, так как на основании крайне противоречивых статей достигнуть ясности не удавалось. В последний раз я официально обратился с запросом к правлению Ленинбунда 13 июня 1929 года. Мне был обещан ответ. Но тщетно я дожидаюсь ответа и на этот раз. Дело идет тут, конечно, не обо мне лично. Коммунистическая оппозиция в целом как в Германии, так и в других странах имеет право знать, на какой позиции стоит правление Ленинбунда в основных вопросах международной революции.
Оппозиция – маленькое меньшинство. Успех оппозиции может быть обеспечен только ясной линией. Ленинбунд не имеет такой линии. Вот что необходимо, к сожалению, констатировать прежде всего. Как по внутренним немецким вопросам, так и по международным «Фольксвилле» колеблется между Брандлером и Коршем. О позиции правления Ленинбунда в связи с внутренними немецкими вопросами я надеюсь сказать более обстоятельно в особой работе. Здесь я хочу лишь снова повторить и уточнить те вопросы, которые я уже неоднократно, но тщетно ставил редакции «Фольксвилле» и правлению Ленинбунда.
Вы не раз обвиняли русскую оппозицию в том, что она идет «недостаточно далеко», ибо она де не понимает, что термидор уже совершился. Я спрашивал вас неоднократно: что это значит? Какие отсюда следуют выводы для международной оппозиции по отношению к СССР?
Если термидор «совершился», то, значит, развитие в России стало окончательно на путь капитализма. Как же вы относитесь тогда к плановому началу хозяйства? К законодательству, которое осуждает капиталистический оборот и препятствует частному накоплению? Как вы относитесь к монополии внешней торговли? С точки зрения капиталистического развития все эти декреты, учреждения и меры являются утопическими и реакционными помехами на пути развития производительных сил. Какую точку зрения вы занимаете?
Вы выдвинули лозунг свободы коалиции для СССР, как и для капиталистических стран. Совершенно опять-таки нельзя понять, что это значит. Свобода коалиции никогда не была и не может быть изолированным лозунгом. Свобода коалиции есть составная часть режима буржуазной демократии. Свобода коалиции немыслима без свободы собраний, печати и проч., а значит, и без парламентских учреждений и партийной борьбы. Какова ваша позиция в этом вопросе? Несмотря на все свои попытки, я ничего до сих пор не мог выяснить.
Столь же не ясна ваша позиция в вопросе о защите СССР от империализма. Исключительная важность этого вопроса снова обнаружилась под толчком советско-китайского конфликта. Ряд оппозиционных изданий занял в этом вопросе явно ошибочную позицию. Передовая статья в «Контр ле курант» № 35 от 28 июля довела эту ошибку до самых крайних пределов.
Как же поступила в этом случае редакция «Фольксвилле» и «Ди Фане дер Коммунизмус»[227]? Она заняла двойственное положение. Она открыла дискуссию. Коршист Г. П., как и марксист Ландау[228] допускаются в этой дискуссии на равных правах. А редакция «возвышается» над марксизмом и над… коршизмом. Грубо ошибочная статья «Контр ле курант» печатается в «Ди Фане дес Коммунизмус» на первом месте, причем особенно подчеркивается, что статья является официальным мнением французской редакции. Но разве же коммунистическое издание имеет право умолчать о том, что эта статья, хотя бы и десять раз официальная, представляет собой вопиющий разрыв с марксизмом? В острый момент международного конфликта читатели вашего издания оказываются идейно разоруженными. Им предлагают на выбор: либо взгляды русской оппозиции, либо взгляды Корша, который, в свою очередь, повторяет лишь аргументы социал-демократии.
Невозможно допустить и мысли о том, будто все ваше правление, а тем более все члены Ленинбунда, разделяют эту позицию или это отсутствие позиции. К сожалению, по «Фольксвилле» невозможно судить о внутренней идейной жизни Ленинбунда. Я не могу допустить ни на минуту, что этой внутренней идейной жизни нет. Но я вынужден прийти к выводу, что «Фольксвилле» ее не отражает. Само по себе уже это является в высшей степени тревожным признаком.
