Вторую часть книги составляют четыре речи, произнесенные мною перед высшими учреждениями партии в течение июня – октября 1927 года, т. е. в период наиболее концентрированной идейной борьбы между оппозицией и фракцией Сталина. Я выбрал из многих документов последних лет стенограммы этих четырех речей как потому, что они в сжатой форме дают достаточно полное изложение борющихся взглядов, так и потому, что в своей хронологической последовательности они способны, как мне кажется, приблизить читателя к драматической динамике самой борьбы. Добавлю еще, что нередкие аналогии с французской революцией способны облегчить историческую ориентировку французскому читателю.
Я произвел в тексте речей значительные сокращения, чтобы освободить их от повторений, в той или иной степени все же неизбежных. Все необходимые пояснения даются мною в виде вступительных замечаний к самим речам, которые в настоящем издании вообще впервые появляются в печати. В СССР они остаются запретными рукописями.
В заключение я даю небольшой памфлет, написанный мною уже в ссылке, в Алма-Ате в 1928 г., в ответ на увещевательное письмо, обращенное ко мне одним из благожелательных противников[167]. Мне думается, что этот документ, широко ходивший в рукописи по рукам, дает всей книге необходимое завершение, вводя читателя в самую последнюю стадию борьбы, непосредственно предшествовавшую моему изгнанию.
Эта книга охватывает вчерашний день. Но только для того, чтобы соединить его с сегодняшним. Ни один из процессов, о которых идет здесь речь, не завершен, ни один из вопросов – не разрешен. Каждый новый день будет приносить дополнительную проверку борющихся концепций. Эта книга посвящена текущей истории, т. е. политике. Она рассматривает прошлое только как непосредственное введение к будущему.
Константинополь, 1 мая 1929 г.
Письмо М. Истмену[168]
Дорогой друг.
Посылаю вам девять рукописей в полное ваше распоряжение. Эти рукописи вошли в состав двух французских томов, которые должны выйти у Ридера[169]. Я вам не посылаю ни своего письма в Истпарт, ни «Критики программы»[170], ибо оба этих произведения у вас имеются. Во французском издании один том называется «Изуродованная революция»[171] и заключает в себе, кроме моего письма в Истпарт, еще четыре речи и «Беседу с благожелательным противником». Второй том посвящен Коммунистическому Интернационалу и, помимо «Критики программы», включает в свой состав ряд статей, прилагаемых мною здесь.
Если найдете нужным и возможным, издайте все прилагаемые работы в виде одного тома. Я к этому мог бы написать специальное предисловие для американского читателя. Вернее сказать, я мог бы переделать два своих французских предисловия[172], приспособив их к американской книге. Но для этого я должен знать, прежде всего, выйдет ли эта книга в свет и в каком составе.
Если бы не удалось устроить эту книгу у одного из капиталистических издателей, то рукописи могли бы быть частично использованы издательством «Милитант»[173]. Сообщите мне поскорее о судьбе посылаемых вам при сем рукописей. Если вы прочитаете два предисловия к французским томам, то вам будет легче сообразить возможный состав американского тома и его общую физиономию.
Издатель Бони[174] обратился к Пазу[175] с предложением издать четыре мои книги, в том числе «Ленин и эпигоны» (или «Против эпигонов»)[176]. Я получил из Парижа по этому поводу телеграфный запрос. Я ответил, что вопрос об «Эпигонах» может быть разрешен только по соглашению с вами, так как вы уже ведете, вероятно, переговоры с какими-либо американскими издателями. Так как Бони хочет издать несколько томов, то желательно было бы сговориться с ним насчет тома «Ленин и эпигоны».
Вы совершенно правы, указывая на то, что при удачном выпуске этих книг можно будет надолго обеспечить хорошее марксистское издательство и в первую очередь оппозиционный журнал международного характера.
Я ужасно жалею, что в вопросе о марксизме вы заняли столь неприемлемую и теоретически неправильную позицию. Боюсь, что придется нам сильно драться. А я не знаю в истории революционного движения последних тридцати лет ни одного случая, когда бы отказ от марксизма не губил революционера и политически. Повторяю: ни одного случая. Зато я знаю многие десятки выдающихся случаев, когда люди начинали с отрицания диалектического материализма, в частности исторического материализма, а кончали… примирением с буржуазным обществом. Я пока только перелистывал вашу книгу[177] и в ближайшее время прочитаю ее. В своих «Эпигонах» я вынужден буду вам посвятить небольшую главу: политическая дружба требует ясности прежде всего.
Суварин[178] запутался очень тяжко. Он не понял совершенно классового характера современных группировок коммунизма и думал с ними справиться при помощи наспех написанных газетных статеек. На этом пути он приблизился к Брандлеру[179], который ведет сейчас линию на восстановление довоенной левой социал-демократии, несостоятельность которой достаточно обнаружена войной. Газета Милюкова «Последние новости»[180] посвятила передовую статью разногласиям между Сувариным и Троцким, причем, конечно, полностью и целиком стала на сторону Суварина. Если Суварин не поймет, в какое болото он залез, то он погибнет для революционного движения на ряд лет, если не навсегда.
Вы спрашиваете, какие книги мне нужны? Мне трудно называть книги, ибо я за последний период, который длится уже довольно долго, не следил совершенно за книжным рынком. Я могу только сказать, какие темы меня интересуют больше всего, и в соответствии с этим вы сможете мне посылать книги.
Во-первых, я хочу иметь литературу, характеризующую экономические и политические тенденции развития Соединенных Штатов за последний период.
2. Наиболее важные периодические издания, например «Экономист»[181] и «Куррент Истори»[182]. Хорошо было бы получать также одну ежедневную газету.
3. Желательно иметь коллекцию наиболее характерных изданий: книг, брошюр и проч. (характеризующих различные организации, формы и течения рабочего движения).
4. Наиболее выдающиеся произведения американского книжного рынка.
После окончания автобиографии, которою я буду занят до июня, я посвящу два месяца примерно завершению своей книги об «эпигонах». После того, следовательно осенью, приступлю к книге о мировом хозяйстве и международной политике. Вопрос об Америке, о взаимоотношении Соединенных Штатов, Англии, Южной Америки и Японии займет в этой книге решающее место. Из этого вы можете усмотреть, как важно для меня иметь соответственную литературу.
4 мая 1929 [г.]
Издательству «Малик»[183]
1. Я получил вашу телеграмму от 3 апреля – на полтора месяца позже, чем телеграммы от ряда других немецких издательств. Я получил ваше письмо от 8 мая – на три месяца позже, чем соответственные предложения от других немецких издательств.
2. Более, однако, чем запоздалость ваших предложений, обращает на себя внимание странный их тон: вы сочетаете деловые предложения с политическими нравоучениями. Если ваши деловые предложения запоздали по вашей вине, то политические ваши поучения по меньшей мере неуместны. Позвольте мне вам это разъяснить в настоящем кратком письме.
