Женщина не сдержала улыбку:

— Ой, бросьте! Не те времена.

— В крайнем случае всегда можно будет все быстренько собрать и положить пока в камеру хранения. Верно?

— Разумеется.

— Спасибо, Тамара Степановна! Я вас очень задерживаю, да? — сочувственно и виновато посмотрел Денис на хозяйку.

Как оказалось, тон был выбран безупречно.

— Ох, ну что же поделаешь! — колыхнулась дородная собеседница. В глазах ее промелькнуло почти материнское снисхождение, и Нечаеву показалось, что сейчас его погладят по стриженой макушке. — Может, еще кофейку?

— Нет, спасибо, не беспокойтесь. Сейчас сам схожу в службу размещения, девушка ваша мне передаст документы — и все! На сегодня достаточно. Ее ведь, кажется, Таня зовут?

— Да, Танюша…

— А по отчеству?

— Можно без отчества!

Не слушая возражений, Тамара Степановна выбралась со своего места и лично сопроводила оперативника через пустынный и гулкий холл:

— Танечка, где ты?

— Здесь, уже заканчиваю! — моментально высунулась из приоткрывшейся в глубине за стойкой двери уже знакомая симпатичная дежурная. Воздух наполнился сонным журчанием ксерокса, резко пахнуло озоном. — Чуть-чуть осталось, ладно?

— Да я с удовольствием подожду в такой компании! — приосанился оперативник. — Сочетать приятное с полезным…

Тамара Степановна хмыкнула и без всякого осуждения покачала головой:

— Ох, молодежь! Смотри, Татьяна… Денис Валерьевич, мы с вами закончили?

— Да, еще раз огромное спасибо.

— Тогда — всего доброго! Мне нужно в Горэнерго, там какие-то проблемы с электричеством… Если что — звоните, телефон у вас записан.

— До свидания, Тамара Степановна!

…Когда массивная фигура начальницы скрылась из виду, оперативник не торопясь обошел барьер, снял задвижку и оказался внутри администраторской:

— Танечка, разрешите к вам?

— Да-да, конечно! — Девушка вздрогнула и без особой необходимости зашелестела уже отснятыми копиями.

«А ведь и она тоже меня боится, — неожиданно для себя, но вовсе не без удовольствия подумал Нечаев. — Боится… Ладно — та бабка-уборщица, которая еще Берию помнит. Но молодая, красивая? Очевидно, действительно — страх перед „органами“ передается у нас из поколения в поколение, по наследству!»

— Хорошая тетка, правда? — Как и учили в школе милиции, он с ходу попытался продемонстрировать доверительность и дружелюбие.

— Кто?

— Тамара Степановна.

— Да, конечно.

— Давно, наверное, здесь работает…

— Да, почти с открытия.

Известно, что с незваными гостями люди охотнее говорят о других, чем о себе, но Нечаеву приходилось помнить и о лимите времени:

— А вы, Танечка? Давно?

— Второй год.

На вид ей было не больше двадцати — как покойнице Лукашенко, некстати подумал Денис. Очень милое существо: круглая мордашка, накрашенные губы, носик пуговкой… Темно-каштановые волосы заплетены в тяжелую косу.

Помимо этого имелись: вполне пристойная грудь под пушистой «ангорой», крепкие, чуть полноватые ноги и задик, туго обтянутый очень коротким подобием юбки.

Симпатичный акцент — и не акцент даже, а свойственная южнорусскому и украинскому Черноземью неповторимая мелодика языка, с удивительно мягкими согласными и певучей округлостью фраз.

Вообще-то, она была не в его вкусе, но…

Девушка дождалась, пока на пластмассовое корытце копировального автомата не вытянется до конца плотный лист специальной бумаги, потом вынула из-под крышки оригинал последнего документа и нажала кнопку. Потрепанный ксерокс умолк, подмигнув на прощание лампочками.

— Готово.

— Присядьте.

— Но если… Вдруг кто-нибудь… — Казалось, еще немного, и собеседница рванется из помещения к стойке.

— Ничего! Откройте дверь пошире, если подойдут — увидим. Верно? — Он выдержал мимолетную паузу и продолжил: — Нам надо побеседовать.

Татьяна послушно уселась на место.

— Рассказывайте!

— Что?

— Правду! — рявкнул Нечаев и прибавил металла в голосе: — Все рассказывай, как было!

Вместо того чтобы, как ожидал Денис, подыграть ему или по крайней мере улыбнуться набившей оскомину «бородатой» шутке, девушка неожиданно всхлипнула и закрыла лицо ладошками.

— Таня, вы что? Таня…

Но она, кажется, всерьез принялась рыдать.

— Таня, я же пошутил! Ну что вы?

Глядя на плачущую собеседницу, он наконец-то почувствовал себя полным и безнадежным кретином:

— Извините, Таня! Я честное слово не хотел…

Денис совершенно не представлял, как вести себя дальше в такой ситуации — не было опыта, ни житейского, ни профессионального. К тому же он неожиданно испугался, что сейчас кто-нибудь войдет в комнату. Или вернувшиеся за ключами клиенты вызовут дежурную к стойке — и все! Конец.

Тоже — нашелся юморист, при исполнении служебных обязанностей…

Следующие несколько минут оказались не самыми веселыми и радостными в его судьбе — наконец плач сошел на нет, так и не перекатившись в истерику.

— Таня, я — идиот! Простите, ладно?

Девушка всхлипнула, но уже в режиме диалога.

— Водички хотите? Я сейчас сбегаю!

— Здесь есть…

Не расслышав, оперативник выскочил со стаканом в руках наружу — и, не обращая внимания на поползшие вверх брови орденоносного ветерана у входа, пронесся мимо него в мужской туалет. А когда прибежал обратно, Татьяна уже почти привела себя в порядок:

— Прикройте дверь, хорошо?

— Конечно! — засуетился Денис. — Вы меня точно простили? Точно?

— Простила. Чего уж…

— Вы — ангел, Танюша!

— Господи, ну и вид, — скорбно отметила девушка, убирая косметичку и на всякий случай еще раз оглядывая себя в зеркало. — Как же я теперь работать-то буду?

— Да вы прекрасно выглядите! Честное слово.

— Вот уж не надо… Возьмите копии, я сейчас вернусь.

— Ага. Славненько! А где тут что?

— В смысле? Вот — фамилия и прочие данные. Здесь — номер, первая цифра обозначает этаж.

— А где дата?

— В этом углу отмечено, когда заехали, когда выехали.

— Спасибо… — Оставшись один, Нечаев принялся бегло просматривать то, что ему приготовила Татьяна.

Много времени это не отняло — действительно, по состоянию на вчерашний день из двух с лишним сотен гостиничных номеров занято было всего около сорока.

Регистрационные карточки лежали в порядке, обратном алфавитному — так, как вынули из копировальной машины. И для удобства Нечаев принялся перетасовывать их в соответствии со схемой расположения номеров на этажах.

Татьяна все не возвращалась, уютную тишину кабинетика нарушало только ненавязчивое позвякивание параллельного телефонного аппарата — и Денис приступил к анализу.

Оказалось, что в основном постояльцев старались размещать на нижних этажах, но даже тут до максимальной заселенности было еще далеко. Например, в числе ближайших соседей покойной Лукашенко значились только супружеская пара неких Богатыревых из Москвы и командированный в Питер по линии охраны природы воронежец Креусов.

Конечно, по науке следовало опрашивать всех поголовно, однако…

Скрипнула дверь, пропуская в помещение окончательно оправившуюся девушку-администратора.

— Таня, скажите — вот эти два номера…

— Какие? — Она взяла протянутые оперативником листки. — Этого, инженера из Воронежа, я знаю, он часто у нас живет. Час назад ушел, он всегда целыми днями в городе, а возвращается поздно.

— А супруги Богатыревы?

— Они утром уехали. Вот — отметка.

— Куда?

— Не знаю! — опять испуганно вздрогнула собеседница.

— Да и Господь с ними! — постарался изобразить улыбку Нечаев: меньше всего он хотел повторения недавнего слезоизвержения.

Какая, однако, нервная девушка… Откуда-то из глубин памяти выплыл обрывок конспекта по юридической психологии с красивым словосочетанием: «неадекватная реакция».

Герой Агаты Кристи или Честертона обязательно решил бы, что здесь кроется какая-нибудь зловещая тайна… Но Денис не был ни Эркюлем Пуаро, ни миссис Марпл, ни даже патером Брауном — поэтому он быстренько и без затей соскочил со скользкой дорожки на твердую, накатанную колею: