Элька, заметив, что на нее смотрят Татьяна с Ленкой, протиснулась к ним поближе:

- Про меня, что ль, говорите?

- Про тебя, - подтвердила Татьяна.

- Ну, и что про меня? - насторожилась Элька.

- Выглядишь на тысячу долларов, - оглядывая Эльку вблизи, сказала Татьяна.

- На пять, если считать украшения, - засмеялась Эль-ка, показывая на бриллиантики в ушах и на пальце.

- Везет же некоторым, - вздохнула Татьяна.

- Ладно, нечего завидовать, пошли в зал, молодых уже приглашают.

Обе подруги вслед за Элькой поспешили в зал регист-рации, где уже гремел марш Мендельсона.

В зале регистрации стояли кучно: в центре молодые. Владимир Сергеевич в хорошем мышиного цвета костюме, с безукоризненно завязанным галстуком, ладный, широко-плечий, уверенный в себе человек, и Мила, не растерявшая юного обаяния, с короткой стрижкой черных волос, де-лавших ее еще моложе, женщина. На ней был белый кос-тюм с приталенным пиджаком, подчеркивающим строй-ность фигуры, и мини-юбкой, открывающей ее тайную гордость - ноги, в меру полные и неотразимые для муж-чин.

В руках Мила держала роскошную красную розу с длинным стеблем. Рядом с молодыми стояли свидетели. Со стороны жениха - институтский друг Владимира Сергееви-ча, специально приехавший с женой из Тулы на свадьбу. Со стороны невесты свидетелем была Элька. В первом ря-ду сразу за свидетелями расположились родители моло-дых. Виталий Юрьевич и Ольга Алексеевна волновались. Может быть, им передавалось волнение дочери. Мила улыбалась, но улыбка выходила вымученной, и краска за-ливала щеки, выдавая волнение. То же чувствовали и ро-дители жениха. По напряженному лицу Сергея Петровича видно было, что ему не просто даются эти томительные минуты стояния перед столом регистрации, где решается судьба его сына. Счастливый ли билет вытянул его Воло-дя? Хочется надеяться, что счастливый. Девушка им с Ан-ной Тихоновной приглянулась. Все в ней, вроде, ладно. И приветливая, и хозяйственная, не дура, и Володю, кажется, любит. Но, кто знает, как опять сложится? Он стоял прямо, только руки, привычные к постоянной работе и отдыхать не привыкшие, как-то беспомощно висели вдоль тела. Ан-на Тихоновна крепилась, но не смогла удержать слез и, промокала их платочком, стараясь делать это незаметно.

Наконец, молодые расписались в журнале регистра-ции. Щелкали фотоаппараты, лица озарялись вспышками, жужжала кинокамера. Обменялись кольцами. Регистратор произнесла стандартные слова, предназначенные ново-брачным, и пригласила всех в банкетный зал, где стояло шампанское и подносы с бокалами. Напряжение вдруг спало и сразу стало шумно.

Свадьбу устроили без помпы. Заказали столики в кафе 'Полярная звезда', почти рядом с ЗАГСом, и после бан-кетного зала гурьбой повалили туда. Родители в кафе не пошли, оставив молодым право веселиться, как им хочется, благоразумно рассудив, что их присутствие только стеснит молодежь, и они будут там лишние. Вместо кафе пошли к родителям Милы, потому что те жили ближе, чем родители Владимира Сергеевича. Ждали и Алексея Николаевича с Верой Сергеевной и позвонили им сразу, как только при-шли, что они уже дома. Сергей Петрович с Анной Тихо-новной посидели недолго, - Анна Тихоновна неважно себя чувствовала. Чуть выпили, попили чайку с ватрушками и домашними булочками, которые мастерица была печь хо-зяйка, поговорили о разном, посетовали на то, что жизнь все дорожает, потом женщины обменялись рецептами и дали друг другу слово теперь видеться чаще. В конце кон-цов, Анохины посадили свояков в такси, и те уехали.

За стол сели основательно, когда пришли Чернышевы, Наготовлено было по мере возможности всего. Ольга Алексеевна постаралась. Во-первых, не каждый день дочь замуж выходит, и неважно, что свадьбу они играют в кафе, завтра заглянут и к ним. Опять же, вот и сват со сватьей хоть немного, да посидели. И, наверно, кто-нибудь из не-многочисленных родственников еще может зайти. Ольга Алексеевна напекла пирожков с ливером, капустой и с ри-сом пополам с яйцом - вышли пирожки как всегда пыш-ными и нежными, во рту таяли; приготовила холодец из свиных ножек; конечно, пришлось добавить мяса с базара, но Ольга Алексеевна никогда не делала холодец густым, он у нее больше походил на заливное, но бульон получался прозрачным, что твое озеро Байкал, и очень вкусным. Сде-лала традиционную 'селедочку под шубой' и крабовый салатик с яйцом и сладкой кукурузой под майонезом попо-лам со сметаной, зажарила в духовке куриные окорочка, причем не пресловутые 'ножки Буша', которые шли к нам нескончаемым потоком и которыми были завалены при-лавки, а наши, отечественные, пусть и не такие жирные на вид, зато экологически чистые; сварила картошку и сдела-ла пюре, добавив молочка и сливочного маргаринчика, по-тому что маслице в цене 'кусалось', хотя без сливочного масла обойтись не удалось, потому что Ольга Алексеевна, осознавая значительность торжества, не могла не пригото-вить свой фирменный торт 'Наполеон', готовить который научила и Милу.

Конечно, если бы Виталий Юрьевич не подрабатывал, этот стол собрать было бы невозможно: на пенсию сейчас не разгуляешься. Где это видно, чтобы масло стоило ше-стьдесят рублей при пенсии в шестьсот рублей. Это, если доллар стоит двадцать шесть рублей, то за килограмм мас-ла нужно отдать больше двух долларов при пенсии в два-дцать.

Ольга Алексеевна пришла в ужас от своих расчетов, расстроилась и не представляла, как будут жить молодые. Еще как они набрали на свадьбу! Спасибо, немного помог-ли его родители, да Ольга Алексеевна со своим талантом шить сшила дочери костюм, в котором не стыдно на люди показаться. А в остальном, молодые все делали сами, и Владимир Сергеевич, наверняка залез в долги. Это раньше доктор наук считался величиной заоблачной: более чем со-лидная зарплата, почет и уважение. Ученая степень - это было престижно. Выйди Мила за Владимира Ивановича, даже за кандидата лет пятнадцать назад, ей бы иззавидова-лись. А теперь любой клерк в администрации получает больше любого доктора. Взять Алексея Николаевича. Профессор истории, сотня публикаций, и что? Зарплата едва дотягивает до средней. Говорят, что преподаватели ВУЗов живут взятками, что они со студентов за экзамен или зачет деньги берут. Может быть, кто-то и берет, но Ольга Алексеевна точно знала, что ни Алексей Николае-вич, ни Владимир Сергеевич не берут. И не потому что не дают, а потому что совесть не потеряли.

За столом Ольга Алексеевна не преминула заметить, что честность, порядочность и совесть перестают быть ка-тегориями уважаемыми. Эти качества, еще недавно быв-шие в категории добродетелей, оказались сейчас чуть ли не презираемыми. Все СМИ только и говорят о коррумпиро-ванности чиновников. За деньги, оказалось, можно купить место в Думе, освободить преступника или закрыть уго-ловное дело. Но если такое творится в верхних эшелонах власти, то, что говорить о рядовых чиновниках. Правду го-ворит пословица, что рыба гниет с головы.

- А ничего удивительного, - согласился Алексей Ни-колаевич. - И это не сейчас началось. Корни сидят глубже и ведут к революционному перевороту 1917 года. После уничтожения и высылки из страны интеллигенции Россия осталась в большинстве с неграмотной, жаждущей власти толпой. Заметьте, что средний административный чинов-ник - хам, и этого из него уже не выбьешь. А интеллигент-ность передавалась поколениями: честность, порядочность передается почти генетически.

- Но ведь такого не было при коммунистической вла-сти, - возразила Вера Сергеевна. - Люди были совестливы и, по крайней мере, так не воровали.

- Не скажи, - усмехнулся Виталий Юрьевич. - Тащи-ли, что могли. Я-то на заводе работал, помню. Несли гвоз-ди, шурупы, инструменты, спирт. Благо, что на нашем производстве были и оптика, и точные приборы, на кото-рые спирт выделяли в достаточных объемах. Рабочие не-сли мелочь, начальники - стройматериалы. Наш сосед по даче, когда я сказал, во сколько мне обошлась постройка домика, рассмеялся мне в лицо. 'Ты, говорит, Юрьич, на-ивный человек. С деньгами каждый дурак может, а ты без денег построй. Здесь все дачи задарма построены. Я, на-пример, чего сам не могу с работы унести, мне принесут за милую душу за бутылку. У нас, говорит, за поллитру черта свяжут и в упаковке доставят'.