Но это вы уже прочли в журнале "Тайм", как и про катастрофу, которая разрушила его жизнь как отца и мужа. (...) Возможно, обычных граждан беспокоит не то, что его невозможно увидеть, а недостаток прозрачности в биографии такого могущественного человека, которая превращает его в тревожащую загадку. Рано или поздно кто-нибудь приподнимет эту завесу тайны, окружающую фигуру Кайна...

...кто-нибудь приподнимет эту завесу тайны, окружающую фигуру Кайна...

Андреа удовлетворенно улыбнулась и выбросила биографию магната за борт. Она достаточно поскучала над этой сенсационной и тенденциозной хренью, пока летела над Сахарой по направлению к Джибути.

Во время полета у Андреа появилось время для того, что она делала крайне редко: чтобы поразмыслить о самой себе. И решить, что она себе не нравится.

Младшая из пяти детей (все кроме нее были мальчиками), Андреа выросла под неустанным присмотром. И в совершенной обыденности. Отец - сержант, мать - домохозяйка, рабочий квартал, макароны на ужин и курица по воскресеньям. Мадрид - красивейший город, но для Андреа существовал только контраст по сравнению с посредственностью ее семьи. В четырнадцать она поклялась, что через минуту после того, как ей исполнится восемнадцать, перешагнет порог и больше никогда не вернется.

Разумеется, разногласия с отцом относительно сексуальной ориентации немного ускорили прощание, да?

Она проделала долгий путь с тех пор, как ушла

(тебя вышвырнули)

из дома, пока не получила первую настоящую работу, вместо той, что приходилось заниматься, чтобы оплатить учебу на факультете журналистики. В тот день, когда она вошла в "Эль Глобо", ей показалось, что она вытянула выигрышный лотерейный билет, но с тех пор всё пошло не так. Она переходила из одного отдела газеты в другой, ощущая, что всё валится в тартарары, потеряв как перспективу, так и контроль над личной жизнью. Закончила она в международном отделе, это было ее последнее место перед тем, как она отправилась

(тебя вышвырнули)

в эту невероятную авантюру.

Это мой последний шанс. Учитывая, как обстоят дела с работой для журналистов, моя следующая остановка будет за кассой супермаркета. Но черт возьми, что во мне не так? Я не в состоянии ничего сделать как надо. Даже Эва, само воплощение спокойствия и терпения, не выдержала моего общества. В тот день, когда она ушла... Как она меня тогда назвала? Не способна себя контролировать, бесчувственная... думаю, что "незрелая" было самым мягким словом. И наверное, всё это было правдой, потому что она ничуточки не повысила голос. Вот дерьмо, и я такая во всём. Хоть бы в этот раз всё не изгадить.

Андреа отбросила эти мысли и до максимума подняла громкость своего айпода. Теплый голос Аланис Мориссетт растопил ее тревоги. Девушка растянулась на сиденье, желая, чтобы они уже скорей приземлились.

К счастью, путешествие первым классом имеет свои преимущества, и самое главное из них - это возможность выйти из самолета первым. У подножия трапа ее поджидал молодой и статный чернокожий водитель рядом с видавшим виды джипом.

Вот это да, а как же таможня? Этот мистер Расселл прекрасно всё организовал, подумала Андреа, спускаясь по трапу.

- Это всё? - спросил водитель по-английски, показывая на маленький чемодан для поездок на выходные и черный рюкзакчок - весь багаж Андреа.

- Мы же едем в чертову пустыню? Так поехали.

Ей хорошо был знаком этот взгляд шофера. Она привыкла, что на нее смотрят под влиянием стереотипов. Молодая и глупая блондинка. Андреа еще не поняла, было ли ее легкомысленное поведение в выборе одежды и с деньгами попыткой еще глубже замаскировать эту ошибочную оценку или просто уступкой банальности. Возможно, и то, и другое. Но для этой поездки она свела багаж к минимуму, в качестве символа перемен.

Пока джип добирался до борта судна со скоростью восемьдесят километров в час, Андреа делала снимки своим Кэноном-5D (на самом деле это был не ее Кэнон-5D, а Кэнон-5D редакции, который она забыла вернуть. Эти свиньи того заслуживали) и поражалась нищете вокруг. Земля была бурой, высохшей и каменистой. Даже саму столицу можно было пройти пешком за пару часов. Здесь не было ни промышленности, ни сельского хозяйства, ни инфраструктуры. Пыль из-под колес внедорожника оседала на лицах людей, глядящих, как они проезжают мимо, и на этих лицам не было надежды.

- Как же кошмарно устроен мир, если люди вроде Билла Гейтса или Раймонда Кайна в месяц зарабатывают больше, чем годовой ВВП этой страны.

Вместо ответа водитель лишь пожал плечами. Они прибыли в порт - самый современный район города и практически единственный источник его доходов. Джибути пользовался своим удобным положением в центре Африканского Рога.

Джип остановился, резко затормозив. Андреа подняла голову, и увиденное ее ошеломило. "Бегемот" не был безобразным грузовым судном, которое она ожидала увидеть. Он оказался грациозным фрегатом с выкрашенным в красный цвет корпусом и сверкающей белой надстройкой - цвета "Кайн индастриз". Не дожидаясь помощи водителя, Андреа схватила свои вещи и бегом поднялась по сходням, желая как можно раньше начать это приключение.

Полчаса спустя судно отчалило. А еще через час Андреа скрючилась в своей каюте, чтобы ее вырвало без посторонних глаз.

Через два дня, в течение которых она вливала в свой рот лишь жидкости, ее слух, похоже, получил достаточную передышку, и она отважилась выйти подышать и познакомиться с судном, но не раньше, чем с силой швырнула за борт неавторизованную биографию Раймонда Кайна.

- Вам не следовало этого делать.

Андреа оглянулась. Со стороны центральной палубы к ней направлялась привлекательная темноволосая женщина лет сорока. Она, как и Андреа, была одета в джинсы и футболку, поверх которых был наброшен белый халат.

- Я знаю. Мусорить нехорошо. Но если бы вы провели три дня взаперти с этим дерьмом в качестве единственного чтения, вы бы меня поняли.

- Вы бы лучше себя чувствовали, если бы открывали дверь не только для того, чтобы взять из рук команды воду. Насколько я поняла, вам предлагали мои услуги.

Андреа пристыженно уставилась на книгу, которая болталась на волнах уже довольно далеко. Ей не нравилось, что ее видели в таком состоянии. Она терпеть не могла выглядеть уязвимой.

- Я хорошо себя чувствую.

- Ага. Но с тонной биодрамина вы бы точно почувствовали себя лучше.

- Если вы хотите увидеть мой труп, то конечно, доктор...

- Харель. У вас аллергия на дименгидринат, мисс Отеро?

- В том числе. Называйте меня просто Андреа, пожалуйста.

Доктор Харель улыбнулась, и собравшиеся морщинки как-то удивительно смягчили ее лицо. У нее были прекрасные миндалевидные, как по форме, так и по цвету глаза и темные кудрявые волосы. Она была на пять сантиметров выше Андреа.

- А меня называйте доктор Харель, - ответила та, протягивая руку.

Андреа посмотрела на протянутую руку, не спеша при этом подавать ей свою.

- Не люблю снобов, - сказала она.

- Я тоже. Я не называю своего имени просто потому, что у меня его нет. Друзья зовут меня просто Док.

Журналистка наконец решилась пожать ей руку. Пожатие было горячим и мягким.

- Это наверняка растапливает лед на всех вечеринках, Док.

- Вы даже не представляете! Разговор с каждым новым человеком начинается именно с этого. Давайте пройдемся, и я расскажу вам свою историю.

Они направились на нос. Дул теплый ветер в лицо, и над судном развевался американский флаг.

- Я родилась в Тель-Авиве перед самым окончанием Шестидневной войны, - продолжила Харель. - В ходе этого конфликта погибли четверо членов моей семьи, и раввин посчитал это несчастливым предзнаменованием. Поэтому родители не дали мне имени, чтобы таким образом обмануть ангела смерти. Только они знали, как меня зовут.