– Может, лучше все-таки рассказать ей все как есть?
– Я боюсь, что она меня же и возненавидит. – Лорен вспомнила, как положила розу на сосновый гроб, в котором опускали в землю ее бабушку. Мать была «слишком занята», чтобы приехать на похороны. – Она не любила даже свою родную мать! Нет, придется нам позаботиться о себе самим.
– Пожалуй, ты права. Больше нам не на кого положиться.
– Самое главное – попасть во Францию, – повторила Лорен слова брата. – А потом ты скажешь матери, что я, например, сбежала с художником. На тебя ей будет не за что злиться, твоя учеба будет оплачиваться и дальше. Денег, которые тебе присылают, нам хватит на двоих – если, конечно, затянуть пояса…
По пути из Медины домой Пол предупредил Лорен:
– Ты не очень-то умеешь врать. Думаешь, справишься?
Она сразу вспомнила отца, который был беззаветно честным, но решила, что он одобрил бы ее замысел.
– При необходимости и я смогу соврать. Мать они застали в гостиной – облачившись в белый атласный халат, она просматривала «Еllе».
– Мама, у нас к тебе важный разговор, – прямо с порога начал Пол.
Каролина заложила страницу страусовым пером.
– В чем дело?
– У Лорен будет… – Пол потряс головой, изображая смущение. – В общем, Лорен беременна.
– Что?! – Мать вскочила и кинулась к Лорен. – Ах ты, потаскушка!
– Перестань, мама! – Пол встал между ними. – Что толку теперь ее ругать? Лорен знает, что совершила ошибку, но…
– Кто отец этого ребенка? Пусть женится!
Лорен мысленно попросила прощения у отца и у Тодда.
– Это невозможно, – с трудом выдавила она. – Отец ребенка – Тодд Хейли.
Каролина побледнела, как мел, и Пол усадил ее в кресло.
– Как видишь, это целая проблема. Надо устроить так, чтобы Руперт ни о чем не догадался.
– Да, – согласилась мать. – Если он узнает, то…
– Не узнает, – успокоил ее Пол. – Все можно устроить очень просто. Я увезу Лорен в Париж, а там мы сделаем то, что следует. Лорен снова будет здесь еще до возвращения Руперта. Он вообще не узнает, что она отлучалась.
– Руперт не примчался за тобой в Париж? – спросил Райан.
Он восхищался Лорен, мысленно аплодируя ее смелости: уже в семнадцать лет она сумела одержать важную победу. Значит, в ней и тогда таилась невидимая снаружи сила и решимость.
– Примчался. Но ему пришлось нанять сыщиков, чтобы меня найти. Пол снял для меня мансарду в Кале. Днем я работала в цветочном киоске, а ночами прислушивалась к любым звукам, боясь, что раздадутся его ненавистные шаги. И вот однажды, всего за несколько дней до моего восемнадцатилетия, они наконец прозвучали! Но я хорошо подготовилась: план действий вынашивался месяцами. Я открыла дверь на стук – и выстрелила в него из револьвера. Ты знаешь, мне тогда действительно хотелось его убить! Я даже пожалела, что у меня дрогнула рука и пуля попала ему в ногу.
– И что же он? – спросил Райан, пораженный ее рассказом. Мерзавец, конечно, заслужил пули, но ему трудно было представить Лорен стреляющей в человека.
– Его выписали из больницы уже после моего дня рождения. Заставить меня вернуться в Марокко он теперь не мог, и ему пришлось уехать одному. Слава богу, он не выдал меня полиции. Впрочем, ему самому это было невыгодно.
– А твоя мать? – Райану было любопытно, как отнеслась ко всему этому Каролина Армстронг.
– Не знаю, что ей наговорил Руперт. Во всяком случае, она сказала Полу, что больше не желает меня видеть.
Райан придвинулся к Лорен и обнял ее. Кто бы мог подумать, что этой хрупкой женщине пришлось пережить такое! Детство Райана тоже нельзя было назвать безоблачным, но у него оставалась мать. Он не представлял, как можно пройти через такой ад, не зная материнского тепла…
– После того как Руперт уехал, я перебралась в Париж и стала изучать живопись, зарабатывая на жизнь переводом для японских бизнесменов. Но сначала мне пришлось пройти курс психотерапии – просто чтобы не сойти с ума. Потом я познакомилась с Осгудом Уинтропом. С ним мне было спокойно: он напоминал мне отца. После его смерти я переехала в Нью-Йорк, поближе к брату.
Райану вдруг стало стыдно. С самого начала их знакомства он был к Лорен безжалостен и теперь последними словами ругал себя за бездушие. Она достойна всего самого лучшего, а что способен ей дать он? Но Райан понимал: сказать ей об этом сейчас, сразу после ее исповеди, было бы еще худшей черствостью. Подумав, он решил пойти на компромисс, чтобы потом не пришлось ни о чем жалеть.
– Я ничего не хочу обещать, – сказал он. – Посмотрим, что произойдет, если мы проведем какое-то время вместе. Но тебе придется понять, что в моей жизни есть вещи, которыми я пока что не могу с тобой поделиться. Попробуй мне поверить.
Она обняла его за шею, поцеловала в губы, не обращая внимания на то, что за соседними столиками сидели люди, и прошептала:
– Я тебе верю.
Целуя Лорен, Райан гладил ее по голой спине и вдруг почувствовал, что ее рука не очень уверенно заскользила вверх по его бедру. Он поставил ей высокую оценку за эту попытку: эффект был достигнут немедленно.
– Поедем ко мне! – набравшись смелости, предложила она.
Райан улыбался, а сам судорожно искал необидную отговорку: не хватало еще, чтобы «жучки» зафиксировали сцену их страсти. Лучше отвезти ее на Палас-Грин. Стирлинг, конечно, разозлится… Плевать!
– Лучше ко мне, – сказал он, вставая, и протянул ей руку.
– Райан, там мне не по себе…
– Не бойся, Ти Джи больше тебя не побеспокоит. Ему важно знать, что я дома, – тогда он спокойно засыпает.
– Хорошо, – смирилась Лорен. – И все-таки жаль, что я ему не нравлюсь! Впрочем, неудивительно: я напоминаю ему женщину, которую он любил и которая…
– Поверь, Ти Джи ничего против тебя не имеет. Он даже повесил у себя в комнате твою картину.
– Правда? – Лорен задумалась. – Давай заедем на минутку ко мне. Мне надо тебе кое-что показать.
– Конечно, – сказал он, хотя меньше всего хотел снова у нее появляться.
По дороге Райан задал ей несколько вопросов о «Рависсан паблишинг», надеясь хоть что-то выяснить о поддельных копиях, но она знала не много. Между тем Райан не представлял себе, кому еще, кроме авторов подделок, могло понадобиться установить в квартире Лорен подслушивающие устройства…
В лифте его посетила еще одна идея.
– Я собирался завтра съездить в Буртон-он-зе-Уотер, навестить тетку. Не хочешь составить мне компанию?
– Звучит заманчиво. А Игги возьмем?
– Куда же без нее?
В вестибюле швейцар сообщил им, что Саманты дома нет. Лорен удивилась, но сейчас ей было не до того.
– Пойдем, – с улыбкой сказала она Райану и повела его в оранжерею-мастерскую. Когда Лорен включила свет, Райан замер, глядя на готовый портрет на мольберте. Это же он! Очень похоже… Райан долго смотрел на портрет, стараясь не показать, как растроган. Но неужели он действительно выглядит таким неприступным? Райан покосился на Лорен, на секунду утонув в ее сияющих глазах. И как он мог хотя бы на мгновение сравнить ее с Каролиной Армстронг?
– Даже не знаю, что сказать… Замечательно!
– Тебе нравится?
Райан обнял ее за талию и припал губами к ее губам, чуть не забыв, что квартира прослушивается.
– Если мы завтра куда-то едем, я захвачу джинсы и свитер, – сказала Лорен, когда он нехотя выпустил ее из объятий. – Подожди меня здесь.
Пока она собиралась, Райан внимательно изучал свой портрет. Его удивил толстый слой грунтовки на холсте. Что ж, ей виднее: недаром она столько лет изучала живопись…
По дороге на Палас-Грин Лорен рассказала о Саманте Фоли, и Райан удивился, что она так возится с абсолютно чужой девушкой. Ему даже пришло в голову, что из Лорен получилась бы прекрасная мать…
Камеры во дворе изучали их так тщательно, словно впервые видели, ротвейлеры взбесились, почуяв возможность на кого-то наброситься, а может, и растерзать. Райан заехал в гараж, выпустил Лорен из машины и прошел с ее сумкой, набитой сменной одеждой, под аркой металлоискателя. Когда то же самое попыталась сделать Лорен, раздался звонок, замигала лампа.
