Вынув из ее светло-пепельных волос заколки, он надолго застыл, не сводя с нее пристального взгляда.

– Классическое строение лица, тонкие волосы без намека на волну… Давайте укоротим вот так, до линии подбородка?

– А что, если устроить мне курчавую копну? – робко предложила Лорен.

– Ни в коем случае! – Можно было подумать, что Бейзилу плюнули в душу. – Перманент в стиле «афро» давно вышел из моды.

– Только, ради бога, не традиционную стрижку «под пажа»! – Лорен в тревоге оглянулась на Виолу. – Видите ли, я не хочу быть похожей на свою мать!

– Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем.

Виола посмотрела на часы. Игорь, наверное, уже выполнил свою дневную норму, так что с ним можно поговорить. Стоя у мольберта, он никогда не брал трубку, и Виоле уже надоело общаться с его автоответчиком. Этим вечером у них не было намечено никаких встреч: предвыставочная тактика заключалась в том, чтобы скрывать Игоря от взоров публики до самого открытия.

– Пойду позвоню Игорю, – сказала она. Бейзил улыбнулся: он знал об их отношениях с Игорем и часто беседовал с ней о русском художнике, колдуя над ее прической.

– Можешь поговорить из моего кабинета.

Набрав номер, Виола стала ждать ответа, разглядывая фотографии знаменитостей на стенах. Здесь были известные актеры, звезды эстрады, члены королевской семьи… А вот и фотография самой Виолы, сделанная лет пятнадцать тому назад… На уголке фотографии было надписано: «Дорогому Бейзилу от Виолы Лейтон, с любовью». Игорь прав: она всегда слишком легко бросалась этим словом.

– Виола? – Игорь сам снял трубку. – Хорошо, что это ты. Мой дурацкий автоответчик только за сегодняшний день принял звонки от трех биржевых брокеров и от компании «Ллойд», вздумавшей всучить мне страховку. А тебе что надо?

Его ворчание не могло ее смутить.

– Мне ничего не надо. Я просто хотела признаться тебе в любви…

Райан пробирался с рюмкой «Будлз» в руке сквозь толпу, заполнившую выставочный зал с коллекцией Кортрайтов. Джулиан Эгню, владелец галереи, обсуждал с двумя собеседниками картину Роберта Раймана. У Ти Джи уже было несколько работ этого минималиста, поэтому Райан не стал рядом с ними задерживаться. Вот картину Шона Скалли он бы, пожалуй, приобрел: ему нравились ранние работы этого художника…

Бродя по выставке, Райан достиг зала, где экспонировались металлические композиции. Там он чуть не столкнулся со старейшей представительницей коллекционеров-аристократов леди Фионой Фарнсуорт – вернее, с инвалидным креслом, к которому она была прикована уже несколько лет.

– Помедленнее! Ничего не вижу! – крикнула леди Фиона своей компаньонке, взмахнув указкой с ручкой из слоновой кости.

В углу зала Райан заметил Виолу Лейтон – она беседовала с какой-то женщиной, стоявшей к нему спиной. Очень короткая светлая стрижка, не ноги, а загляденье, облегающее черное платье… Многообещающий вид! Райан одним глотком допил джин и заторопился к ним: ему хотелось отвлечься от мыслей о Лорен.

Внезапно блондинка обернулась – и Райан буквально прирос к месту. Лорен?! Не может быть!

На какую-то секунду он почувствовал себя абсолютно безоружным. Платье обтягивало ее, как перчатка, но стоило ей шелохнуться – и оно распахивалось, обнажая сногсшибательные ноги. Еще больше его заворожил вырез, спускавшийся до самого пояса. Казалось, стоит ей набрать в легкие побольше воздуху – и можно звать фотографа из «Плейбоя».

Мужчин в зале разом перестали интересовать картины на стенах: все уставились на Лорен. Райан чуть не заскрежетал зубами от приступа ревности, еще немного – и он врезал бы по физиономии кретину, посмевшему с ней поздороваться. До его слуха донесся ее хрипловатый смех, и Райан не выдержал. Ну ее к черту! Он развернулся и уже собрался спасаться бегством.

– Подожди, Райан.

Он оглянулся. Лорен направлялась к нему, и у него снова перехватило дыхание. Дай ему волю, он набросился бы на нее прямо посреди галереи. «Беги от нее без оглядки, иначе пропадешь!» – требовал внутренний голос.

– Чего ты хочешь?

– Поговорить с тобой. – Она взяла его за руку и поспешно добавила: – Я прекрасно помню твои слова о серьезных намерениях. Не знаю, поверишь ли ты мне, но вот, видишь, я постригла волосы и полностью обновила гардероб. Может быть, это глупо, но я старалась для тебя. – Лорен тяжело вздохнула. – Почти все, что ты вчера сказал, – правда. Только то, что рядом со мной всегда были пожилые мужчины, объясняется не совсем так, как ты думаешь… Как бы то ни было, я готова к переменам в своей жизни!

Райан небрежно пожал плечами, маскируя безразличием свои истинные чувства. Дьявол! Догадывается ли она, какие страдания ему причиняет? До вчерашнего вечера он и сам был в полном неведении, твердя себе, что не может испытывать влечение к дочери Каролины Армстронг. Тем не менее, влечение было налицо – и не только влечение… Накануне он обрушил на Лорен все обвинения, какие только смог, в том числе не до конца продуманные, – так хотелось ее наказать. Дернул же его черт ляпнуть про «серьезные намерения»! В его жизни нет места женщине – во всяком случае, сейчас, в разгар секретной операции. Разумеется, подобно любому человеку на свете, ему хотелось покоя и тепла. Но пока что ему нельзя расслабляться, утрачивать бдительность.

Пока Райан боролся с собой, к нему подъехала леди Фиона и ткнула его своей указкой.

– Мистер Уэсткотт! – Она смотрела на него из кресла слезящимися голубыми глазками. – Вы не знаете, собираются ли Кортрайты распродавать эту коллекцию?

– Не исключено, Фифи. – Он поглядывал на Лорен краешком глаза. Если бы эта женщина принадлежала ему, он ни за что не выпустил бы ее из дому в таком развратном наряде. – Ходят слухи, что «Сотби» выставит ее осенью на аукцион.

– «Сотби»! – фыркнула леди Фиона. – После той позорной австралийской сделки я перестала иметь с ними дело.

Райан кивнул. Однажды австралийский воротила Алан Бонд, покупая «Ирисы» Ван Гога за пятьдесят четыре миллиона долларов, занял часть этой суммы у самого аукционного дома. После этого цены «Сотби» стали вызывать у коллекционеров обоснованный скептицизм: подобная практика способствовала искусственному вздуванию цен.

– А теперь в те же игры играет и «Кристи», – сказала леди Фиона, обращаясь к Лорен. – Я отказываюсь покупать картины у аукционных домов!

– Верно, лучше обращаться к самостоятельным дилерам, – поддакнула подошедшая к ним Виола.

– Вы-то откуда знаете? – Леди Фиона возмущенно взмахнула указкой. – Вы вообще собираетесь выставлять коммуниста!

– Теперь он – британский подданный… – пробормотала Виола, но леди Фиона уже подала своей компаньонке знак двигаться дальше.

– Вот вам коллекционер, способный погубить Игоря: из-за нее у многих может сложиться дурное впечатление о его работах. Для этого их даже не обязательно видеть. – Виола проводила инвалидное кресло негодующим взглядом.

– Это не кресло-каталка, а настоящий трон на колесиках, – заметил Райан. – Но выставку она посетит, помяните мое слово!

Виола внезапно поморщилась. Райан проследил за ее взглядом и увидел Мутси Маккалистер в узком багровом платье в обществе Клайва Холкомба.

– Десять фунтов мусора в пятифунтовом мешке!

Виола не прореагировала на его шутку, и Райан понял, что ей до сих пор тяжело видеть Холкомба.

– Я слышала, что Мутси превратила его в меховщика, – пожала плечами Лорен. – Он делает довольно стильные манто, копируя «Фенди», и продает их в бутике в Найтсбридже.

– Ничего, скоро он обоснуется в метро, – предрек Райан. – Рядом с «Мутси-Тутси» найдется местечко и для шкурок.

– С меня довольно! – заявила Виола и зашагала к двери.

– А я, пожалуй, побуду еще немного, – сказала Лорен. – Ты проводишь меня домой, Райан? – Она жизнерадостно улыбнулась.

– Конечно, – выдавил Райан.

Нет, он все-таки окончательно спятил. Лорен – такая же стерва, как ее мамаша, об этом не следует забывать. Так что же тогда с ним творится, почему ему так хочется верить ей?.. Райан не видел в происходящем никакой логики.