В трамвае, набитом битком, Средь двух гимназисток, бочком, Сижу в настроенье прекрасном. Панама сползает на лоб. Я – адски пленительный сноб, В накидке и в галстуке красном. Пассаж [71] не спеша осмотрев, Вхожу к «Доминику» [72], как лев, Пью портер, малагу и виски. По карте, с достоинством ем Сосиски в томате и крем, Пулярдку и снова сосиски. Раздуло утробу копной… Сановный швейцар предо мной Толкает бесшумные двери. Умаявшись, сыт и сонлив, И руки в штаны заложив, Сижу в Александровском сквере [73]. Где б вечер сегодня убить? В «Аквариум» [74], что ли, сходить? Иль, может быть, к Мери слетаю? В раздумье на мамок смотрю, Вздыхаю, зеваю, курю И «Новое время» [75] читаю… Шварц [76], Персия, Турция… Чушь! Разносчик! Десяточек груш… Какие прекрасные грушки! А завтра в двенадцать часов На службу явиться готов, Чертить на листах завитушки. Однако: без четверти шесть. Пойду-ка к «Медведю» [77] поесть, А после – за галстуком к Кнопу [78]. Ну как в Петербурге не жить? Ну как Петербург не любить Как русский намек на Европу? <1910> На дачной скрипучей веранде Весь вечер царит оживленье. К глазастой художнице Ванде Случайно сползлись в воскресенье Провизор, курсистка, певица, Писатель, дантист и девица. «Хотите вина иль печенья?» — Спросила писателя Ванда, Подумав в жестоком смущенье: «Налезла огромная банда! Пожалуй, на столько баранов Не хватит ножей и стаканов». Курсистка упорно жевала. Косясь на остатки от торта, Решила спокойно и вяло: «Буржуйка последнего сорта». Девица с азартом макаки Смотрела писателю в баки. Писатель, за дверью на полке Не видя своих сочинений, Подумал привычно и колко: «Отсталость!» И стал в отдаленье, Засунувши гордые руки В триковые стильные брюки. Провизор, влюбленный и потный, Исследовал шею хозяйки, Мечтая в истоме дремотной: «Ей-богу, совсем как из лайки!.. О, если б немножко потрогать!» И вилкою чистил свой ноготь. Певица пускала рулады Всё реже, и реже, и реже. Потом, покраснев от досады, Замолкла: «Не просят! Невежи… Мещане без вкуса и чувства! Для них ли святое искусство?» Наелись. Спустились с веранды К измученной пыльной сирени. В глазах умирающей Ванды Любезность, тоска и презренье: «Свести их к пруду иль в беседку? Спустить ли с веревки Валетку?» Уселись под старой сосною. Писатель сказал: «Как в романе…» Девица вильнула спиною, Провизор порылся в кармане И чиркнул над кислой певичкой Бенгальскою красною спичкой. <1910> «Смех сквозь слезы»[79]
(1809–1909) Ах, милый Николай Васильич Гоголь! Когда б сейчас из гроба встать ты мог, Любой прыщавый декадентский щеголь Сказал бы: «Э, какой он, к черту, бог? Знал быт, владел пером, страдал. Какая редкость! А стиль, напевность, а прозрения печать, А темно-звонких слов изысканная меткость?.. Нет, старичок… Ложитесь в гроб опять!» Есть между ними, правда, и такие, Что дерзко от тебя ведут свой тусклый род И, лицемерно пред тобой согнувши выи, Мечтают сладенько: «Придет и мой черед!» Но от таких «своих», дешевых и развязных, Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно… [80]Царят! Бог их прости, больных, пустых и грязных, А нам они наскучили давно. Пусть их шумят… Но где твои герои? Все живы ли, иль, небо прокоптив, В углах медвежьих сгнили на покое Под сенью благостной крестьянских тучных нив? Живут… И как живут! Ты, встав сейчас из гроба, Ни одного из них, наверно б, не узнал: Павлуша Чичиков – сановная особа И в интендантстве патриотом стал, — На мертвых душ портянки поставляет (Живым они, пожалуй, ни к чему), Манилов в Третьей Думе [81] заседает И в председатели был избран… по уму [82]. Петрушка сдуру сделался поэтом И что-то мажет в «Золотом руне» [83], Ноздрев пошел в охранное [84] – и в этом Нашел свое призвание вполне. Поручик Пирогов с успехом служит в Ялте [85]И сам сапожников по праздникам сечет, Чуб [86] стал союзником и об еврейском гвалте С большою эрудицией поет. Жан Хлестаков работает в «России» [87], Затем – в «Осведомительном бюро» [88], Где чувствует себя совсем в родной стихии: Разжился, раздобрел, – вот борзое перо!.. Одни лишь черти, Вий [89] да ведьмы и русалки. Попавши в плен к писателям modernes, Зачахли, выдохлись и стали страшно жалки, Истасканные блудом мелких скверн… Ах, милый Николай Васильич Гоголь! Как хорошо, что ты не можешь встать… Но мы живем! Боюсь – не слишком много ль Нам надо слышать, видеть и молчать? И в праздник твой, в твой праздник благородный, С глубокой горечью хочу тебе сказать: «Ты был для нас источник многоводный, И мы к тебе пришли теперь опять, — Но «смех сквозь слезы» радостью усталой Не зазвенит твоим струнам в ответ… Увы, увы… Слез более не стало, И смеха нет». 1909 вернутьсяПассаж – универсальный магазин на Невском проспекте. вернуться«Доминик» – ресторан с кондитерской, названный по фамилии его владельца. вернутьсяАлександровский сквер – расположен у здания Адмиралтейства в Петербурге. вернуться«Аквариум» – сад с летним театром на Каменноостровском проспекте в Петербурге. вернуться«Новое время» (1868–1917) – одна из влиятельнейших петербургских газет, выходившая под редакцией А. С. Суворина; первоначальное либеральное направление газеты сменилось консервативным, а после событий 1905 г. черносотенным. вернутьсяШварц А. Н. (1848–1915) – министр просвещения, осуществивший на этом посту ряд охранительных и реакционных мероприятий. вернутьсяКноп – галантерейный магазин Ф. Кнопа на Невском проспекте. вернуться«Смех сквозь слезы» – цитата из «Мертвых душ» Н. В. Гоголя (гл. 7). вернуться«Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно…» – персонаж пьесы Н. В. Гоголя «Женитьба» Подколесин выпрыгивает в окно накануне венчания. вернутьсяТретья Дума – Государственная Дума (1907–1912) с черносотенно-октябристским большинством была создана Манифестом от 3 июня 1907 г., после незаконного роспуска кадетско-либеральной Второй Думы. вернутьсяИ в председатели был избран по уму – намек на председателя Третьей Думы октябриста Н. А. Хомякова. вернуться«Золотое Руно» – московский художественный и литературно-критический альманах символистов (1906–1909). вернутьсяОхранное – одно из отделений департамента полиции, осуществлявшее политический надзор и сыск. вернутьсяПирогов с успехом служит в Ялте – намек на генерала И. А. Думбадзе, градоначальника Ялты, прославившегося своими репрессивными мерами в Крыму. Поручик Пирогов – персонаж повести Н. В. Гоголя «Невский проспект». вернутьсяЧуб – персонаж повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством». вернуться«Россия» – петербургская газета, с 1906 г. орган Министерства внутренних дел. вернуться«Осведомительное бюро» – было создано в 1906 г. при Главном управлении печати, для снабжения печатных органов «достоверными сведениями» о деятельности правительства. вернутьсяВий – мифологическое существо, глаза которого были скрыты огромными веками; появляется в повести Н. В. Гоголя «Вий». |
