Пол Кронин — соавтор книги «Кассаветис о Кассаветисе», редактор книг об Эрроле Моррисе и Романе Полански, составитель тома заметок и лекций режиссера Александра Маккендрика «Как снимают кино». В настоящее время пишет книгу об операторе Хэскелле Уэкслере для Американского общества кинематографистов. Фильм Кронина «Берегись, Хэскелл, оно настоящее!» о съемках «Холодным взором» (Medium Cool) был показан по телевидению и представлен на кинофестивалях по всему миру. Пол Кронин также является соучредителем кинокомпании «Sticking Place Films» (www.thestickingplace.com).

Большая часть того, что вы слышали о Вернере Херцоге, — неправда. Ни одного другого режиссера, здравствующего или покойного, не окружает такое невообразимое количество сплетен и откровенных небылиц. Изучая биографию и фильмы Херцога, перелопатив уйму источников, я вскоре обнаружил, что многие факты часто противоречат друг другу. Беседуя с Вернером, я, признаюсь, все мечтал его коварно подловить, отыскать слабые места в его рассуждениях, уличить в противоречиях. Бесполезно. И я пришел к выводу, что либо Херцог — заправский врун, либо (что более вероятно) он говорит правду.

К счастью, есть простые факты, которые не подлежат сомнению. Он родился в Германии, в Мюнхене, в 1942 году, детство провел в Захранге, глухой горной деревушке на австрийской границе. В четырнадцать лет он начал путешествовать пешком, в семнадцать впервые поговорил по телефону. Чтобы добыть деньги на свои первые фильмы он, еще учась в школе, работал в ночную смену сварщиком на сталелитейном заводе, благодаря чему в 1961 году появился «Геракл». Херцог снял пять картин с участием Клауса Кински. Франсуа Трюффо назвал его самым значительным режиссером современности. Но заметим, Херцог не держал Кински под прицелом во время съемок. И не подвергал актеров смертельной опасности на съемках «Фицкарральдо». Он не сумасшедший и не чудак. Его фильмы не в традициях немецкого романтизма. И он не страдает манией величия. Он очень приятный, добрый и скромный человек, наделенный неординарным взглядом на мир и интуитивным мышлением. А еще у него жесткое, порой сбивающее с ног чувство юмора, и на бумаге интервью с таким человеком бледнеют. Трудно, например, передать шутливо-язвительный тон, с которым было сказано: «Помню, мы с Аньес Варда участвовали в какой-то публичной дискуссии, и ее, женщину миниатюрную, задело мое утверждение, что для режиссера главное не что-то там, а умение прыгнуть выше своего роста. Вот не понравилось ей это.»

Если говорить серьезно, коллекция работ Херцога (сорок пять фильмов, из них одиннадцать игровых, остальные — документальные) крайне значима для послевоенного европейского кино и, возможно, является ключом к тому, что называют «немецкой новой волной». В 1968 году «Признаки жизни», поразительно уверенный дебют, представил зрителю классического херцогского антигероя: одержимого, одинокого и опасного. В 1970 году левые обвинят его в фашизме. Херцог поясняет: «Вместо того чтобы пропагандировать неминуемую мировую революцию, я посмеялся над ней» (в фильме «И карлики начинали с малого», странной истории о лилипутах, поднимающих мятеж в колонии). Фильм 1971 года «Край безмолвия и тьмы», рассказывающий о жизни слепоглухой женщины Фини Штраубингер, до сих пор остается одной из лучших документальных лент в мировом кинематографе. Однако международное признание приходит к Херцогу после выхода на экраны в 1972 году картины «Агирре, гнев Божий», первой работы режиссера с Клаусом Кински, который сыграл обезумевшего конкистадора, возглавляющего путешествие на плоту в поисках Эльдорадо и обрекающего свой отряд на гибель.

В 1974 году Херцог приглашает на роль шестнадцатилетнего Каспара в «Загадке Каспара Хаузера» сорокалетнего Бруно С., «человека-кокона», большую часть жизни проведшего в закрытых лечебницах, а два года спустя, на съемках «Стеклянного сердца», подвергает гипнозу весь актерский состав. Чтобы снять «Ла-Суфриер», он отправляется на карибский остров, где ожидается извержение вулкана, отдает дань уважения Ф. В. Мурнау, сняв собственного «Носферату» (1979), а в 1982 году на съемках «Фицкарральдо» перетаскивает пароход через гору посереди амазонских джунглей.

Позднее Херцог создал ряд выдающихся документальных работ: он показал зрителю горящие нефтяные скважины в Кувейте («Уроки темноты»), поведал историю Карло Джезуальдо, князя Венозы, гениального музыканта и убийцы XVI века («Смерть на пять голосов»), рассказал о судьбе узника вьетнамского лагеря для военнопленных Дитера Денглера («Малышу Дитеру нужно летать»). Кроме того, за последние двадцать лет он поставил более дюжины опер в Европе и Америке, опубликовал несколько книг и сам снялся в ряде фильмов.

Как режиссер он занял прочное место в истории кино. А о личных качествах Херцога очень точно сказала его мать: «В школе Вернер ничему не научился. Он не читал книг, которые полагалось читать, никогда не готовил уроки и как будто не знал, что вообще положено знать. Но на самом деле Вернер всегда все знал. Он был необычайно восприимчив. Если он слышал что-то вполуха, то и через десять лет помнил все дословно, мог поговорить об этом и, может, даже как-то применить. Но он совершенно неспособен что-нибудь объяснить. Он знает, он видит, он понимает, но не может объяснить. Это не в его природе. Он все впитывает. Но если впитанное из него выходит, то в преломленном виде».

Херцог — фигура, в высшей степени недооцененная у него на родине, в Германии, да и вниманием англоязычных киноведов он, в общем-то, обойден. Так что перед вами книга, которую следовало бы написать давным-давно. Главным препятствием к ее созданию был сам Херцог. Два года назад я впервые обратился к нему с этой идеей, и получил в ответ факс. Там было написано от руки: «Я не занимаюсь самоанализом. Я смотрюсь в зеркало, да. Чтобы не порезаться, когда бреюсь, но я не знаю, какого цвета у меня глаза. Я не хочу принимать участие в работе над книгой о себе». Так что за книгу «Херцог о Херцоге» не мог бы взяться ни ученый, ни эстет, ибо этот режиссер не жалует серьезный подход и критические исследования своих фильмов. «Когда вы расспрашиваете человека о его ребенке, вас же не интересует, как он рождался, — написал он мне в прошлом году. — То же самое и с кино».

Наше интервью строится по хронологическому принципу — мы обсуждаем все фильмы по порядку, от «Геракла» (1962) до «Непобедимого» (2001). Кроме того, Херцог в присущей ему манере проникать в самую суть рассказывает о том, что многие годы составляет его жизнь: о людях, о проектах, разных вещах. Чисто аналитический подход был отвергнут, дабы получить книгу сугубо практического назначения, которая, надеюсь, наполнит новым смыслом расхожую цитату из Ницше: «Всякий текст, не побуждающий к действию, бесполезен». Отдавая себе отчет в том, что мало кто видел все фильмы Херцога, я постарался составить книгу таким образом, что даже если читатель не смотрел фильм, о котором идет речь, в тексте его все равно что-то зацепит — какая-нибудь история или интересный случай, а это в свою очередь может вывести на тему, выражаясь языком Херцога, еще более «экстатическую».

В основном наши беседы проходили в январе-феврале 2001 года в Лондоне, где Херцог работал над отснятым материалом «Непобедимого». Мы снова встретились в январе 2002-го в Мюнхене и затем, месяц спустя, в Лос-Анджелесе. Исходная рукопись была куда толще книги, которую вы держите в руках: «исповедальные» моменты и все, что напрямую не относится к фильмам, было выброшено. Херцог всегда проводил четкую грань между «частным» и «личным», и потому все разговоры на посторонние темы не вошли в книгу. Еще я хотел бы добавить, что мы часто возвращались к какой-нибудь теме, обсуждая то один ее аспект, то другой, а потом я собирал все ответы Херцога воедино: вот почему иногда на очень короткий вопрос он дает весьма длинный ответ. «Вы об этом напишите, — попросил меня Херцог. — Судить по книге, так я рта не закрываю. А на самом деле не такой уж я болтун.»