Уложив волосы Джудит в изящную прическу для бала, Нетти поспешила в комнату Жаклин, чтобы помочь причесаться и ей. Джудит осталась сидеть за туалетным столиком у себя в спальне, глядя в зеркало на ожерелье, украшавшее ее шею. Нетти помогла ей застегнуть колье, но предоставила Джудит самой надеть браслет и кольца. Драгоценности одолжила ей Эми, но едва ли имело значение, кому они принадлежали. Джудит не оставляло чувство, что отныне любое украшение будет напоминать ей о Нейтане.

Внезапно увидев его отражение в зеркале, она изумленно ахнула. Нейтан вырос у нее за спиной, словно воспоминание, ставшее вдруг явью. Джудит коснулась зеркала, но фигура Нейтана не исчезла. Он в самом деле стоял в комнате. Девушка поспешно вскочила, опрокинув обитый бархатом табурет, а в следующий миг Нейтан гневно швырнул на кровать пригоршню золотых монет.

Джудит не заметила, вошел ли он через дверь или залез в открытое окно, она знала лишь одно: если его обнаружат…

– Вам не следовало приходить.

– Я не мог покинуть страну, не объяснившись с вами. Я не брал ваши драгоценности. От Меллори мне ничего не нужно.

Нейтан рисковал быть схваченным, только чтобы сказать ей это? Джудит могла бы возразить, что груда золота свидетельствует не в его пользу. Возможно, он уже продал часть украшений. Его слова ничего не доказывали, однако Джудит не нуждалась в доказательствах. В глубине души она и прежде подозревала, что Нейтан невиновен. Он не мог ее обокрасть.

Не в силах поверить, что Нейтан здесь, в ее комнате, охваченный гневом, она робко спросила:

– Вы все это время прятались в Бриджпорте?

– Нет, я должен был вернуть свой корабль.

– Значит, у вас действительно есть корабль?

Ей не следовало этого говорить! Лицо Нейтана застыло от гнева.

– «Жемчужина» существует, и я почти набрал команду. Судно стоит на якоре всего в нескольких милях отсюда.

– А когда вы наберете команду?

– Отправлюсь домой, в Гэмпшир.

– Выходит, тот дом вправду принадлежит вам?

– Похоже, вы только притворялись, что верите мне? – Нейтан презрительно скривил губы.

Девушка невольно вздрогнула, услышав его резкий, колючий тон. Все, что она говорила, казалось, лишь еще больше сердило Нейтана, но Джудит слишком боялась за него, чтобы подбирать слова. Отец собирался проводить ее в бальный зал, он мог войти в любую минуту. Ей следовало предостеречь Нейтана, заставить его уйти, но это было свыше ее сил. Джудит не хотела, чтобы он уходил. И разве могла она сохранять ясную голову, стоя так близко от него?

Она отчаянно пыталась найти тему для разговора, которая не привела бы Нейтана в ярость.

– Вам, наверное, не терпится снова увидеть своих племянниц?

Выражение его лица немного смягчилось.

– Конечно.

Джудит облегченно перевела дыхание и осторожно продолжила:

– Вы не забыли купить им новые ленты?

Но ее уловка не помогла. Нейтан нахмурился, глаза его сверкнули недобрым огнем, голос зазвенел от сдерживаемого гнева.

– Как вы могли поверить, что я обокрал вас?

– Кража драгоценностей глубоко потрясла меня, а вы никогда не отрицали прямо, что занимались контрабандой. Я пыталась расспрашивать вас, но ваши ответы всегда звучали таинственно или уклончиво. Когда вас обвинили, я не знала что и думать. Успокоившись, я поняла: вы не могли совершить такой ужасный поступок. Однако признайте, это выглядело отвратительно. Мне, как и моим родственникам, тотчас пришло в голову, что вы пытались завоевать мое доверие, чтобы заставить меня молчать о своих подозрениях. Так вы получили доступ в мою каюту и смогли похитить драгоценности.

– Кажется, вы недооцениваете собственную привлекательность? Позвольте дать вам небольшой совет, раз уж вам предстоит дебютировать в свете, милашка. Вы из тех женщин, которым нет надобности искать скрытые мотивы в поступках осаждающих вас мужчин. Вы так же вероломны и надменны, как все эти надутые аристократки, но одного у вас не отнять – вы очень красивы. Не сомневайтесь.

В его язвительном тоне было столько желчи, что Джудит ошеломленно замерла, когда Нейтан вдруг схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. Он впился в ее губы страстным, яростным поцелуем, полным горечи, злости и отчаяния, как и его слова. Но Джудит не заботило, откуда в нем эта исступленная страсть, ей хотелось лишь одного: чтобы поцелуй длился вечно. Горячая кровь, оглушая, ударила ей в голову, сердце бешено заколотилось в груди. Все прежние чувства к Нейтану вспыхнули в ней с новой невиданной силой. Но он не дал ей возможности заговорить и даже обвить его руками! Внезапно отшатнувшись, Нейтан шагнул к окну.

– Счастливой охоты за женихами, милашка, – бросил он через плечо, взбираясь на подоконник, прежде чем перепрыгнуть на сук растущего рядом дерева.

Джудит бросилась к окну, спеша убедиться, что Нейтан не поранился. Она успела увидеть, как он спрыгнул на землю, а затем растворился в темноте.

Подойдя к туалетному столику, Джудит подняла опрокинутый табурет и, взглянув на себя в зеркало, невольно рассмеялась – на губах ее блуждала глупая улыбка. Нейтан не захотел отплыть к английским берегам, не увидевшись с ней. Ради нее он даже взобрался на дерево! Пусть его переполняли злость и ненависть к ее родным, Джудит было решительно все равно. Возможно, ей еще удастся вернуть его. Если Нейтан не станет искать ее в Англии, она найдет его сама. Наконец-то в ее сердце вновь вспыхнула надежда.

Многочисленные Андерсоны и Меллори выстроились в длинный ряд, встречая гостей. Клинтон стоял в начале шеренги рядом с Джорджиной и Жаклин, чтобы представлять племянницу старым друзьям семьи. Первыми прибыли Уилларды, знаменитые своими ежегодными зимними балами.

Следом за ними явился преподобный Тил. Поравнявшись с Джеймсом, он простодушно произнес:

– Отрадно видеть, что вы с Джорджиной до сих пор женаты. – Священник радовался искренне. Много лет назад, увидев избитого, покрытого синяками жениха на скромной церемонии бракосочетания, которую Тила попросили провести, он решил, что Джеймса заставили жениться силой.

– Мы пытались разорвать этот брак, преподобный, – вмешался Уоррен, стоявший справа от Джеймса. – Уверяю, мы сделали все возможное. Но, к сожалению, во второй раз Джеймса не удалось принудить.

Джеймс покосился на Уоррена, изогнув золотистую бровь. Самый вспыльчивый из всех Андерсонов, Уоррен некогда отличался крутым нравом. Это он пытался повесить Джеймса. Но женитьба на Эми полностью его изменила. За минувшие годы Джеймс частенько испытывал терпение шурина, однако тот ни разу не сорвался, не вышел из себя.

– Петушишься, храбрец? Чувствуешь себя королем, когда ты на своей территории? – сухо бросил Джеймс, обращаясь к шурину. – Если б я знал, что дома ты такой смельчак, я навещал бы тебя куда чаще.

Уоррен весело ухмыльнулся.

– Черта с два. Какая жалость, что тебе не удалось избежать визита к нам на этот раз. Мы надеялись… вернее, думали, что ты как-нибудь вывернешься!

– Не смог устоять перед искушением бросить вызов тебе и твоим братьям на том самом месте, где вам когда-то посчастливилось насладиться мимолетным триумфом. Уверяю тебя, мой милый мальчик, на этот раз Джорджина проследит, чтобы мы сражались один на один, а не пятеро на одного.

– Она не допустит потасовки, как тебе хорошо известно, – уверенно возразил Уоррен.

– Мы подождем, когда она ляжет спать.

Услышав ответ мужа, Джорджина наклонилась к старшему брату.

– Не дразни его, Уоррен. Джеймс обещал мне вести себя примерно сегодня вечером.

– Чертовски жаль, – пробурчал Джеймс и, дождавшись, когда Джорджина отвернется, с силой ткнул Уоррена локтем под ребра. – Вернемся к этому разговору завтра, янки.

Как только прибыли последние гости, Джеймс с Энтони повели дочерей в зал, чтобы открыть бал. Их темные фраки эффектно оттеняли искрящиеся платья девушек. Джек нарядилась в розовый шелк, а Джудит – в нежно-голубой. Дрю с Уорреном присоединились к Джорджине, стоявшей в стороне от танцующих.