Наверное, не стоило загонять ее в угол. Нейтана кольнуло раскаяние. Джудит густо покраснела, однако в следующий миг сделала неожиданный выпад, перейдя от обороны к нападению.

– Я не предлагала начать уроки этикета прямо сейчас, – сухо отчеканила она. – Лучше расскажите, почему вы казались таким печальным в ту ночь, когда я приняла вас за привидение.

– Вы начинаете снова копошиться в прошлом?

– Да, и на этот раз не потерплю никаких уверток.

– Отвечайте, – потребовала Джудит, теряя терпение. Нейтан по-прежнему молчал. Ей не удалось добиться от него ни слова.

– Интересно, о чем спорят Арти с Генри, – произнес он наконец.

– Вы сменили тему разговора? – спросила Джудит, не веря своим ушам. – Правда?

– Правда.

Не скрывая досады, Джудит проследила за взглядом Нейтана.

– Вы достаточно давно на этом корабле и могли бы заметить, что эти двое вечно пререкаются. Это ничего не значит. На самом деле им просто нравится браниться. Возможно, вы не знаете, но Арти с Генри не только первые помощники капитана на «Деве Джордж», но и работают в лондонском доме дяди Джеймса. Вдобавок они лучшие друзья, хотя временами, как сейчас, в это трудно поверить. Прежде они плавали по морям и океанам вместе с моим дядей. А когда он осел на берегу…

– Так ваш дядя часто выходил в море?

– Да, в молодости, это продолжалось около десяти лет. Но, как я уже сказала, Арти с Генри обосновались на берегу вместе со своим капитаном и служат у него дворецкими.

– Двое дворецких? Разве такое бывает?

– Да, это довольно необычно. Но дядя Джеймс никогда не придавал значения условностям. Перед отплытием в Америку Арти с Генри собирались тянуть жребий, чтобы решить, кто будет первым помощником капитана, но потом договорились выполнять вдвоем и эту работу. А теперь…

Нейтан неожиданно перебил девушку, высказав догадку.

– В прошлом капитан был пиратом, верно?

Джудит смешалась.

– Как… вы пришли к этому нелепому выводу?

– Я слышал, как Арти говорил, что в свое время им случалось топить суда. А вы обмолвились, что ваша кузина стремилась подражать отцу.

– Я ничего подобного не говорила! Не приписывайте мне лишнего.

Джудит поверить не могла, что Нейтан так легко угадал правду. Этот семейный секрет тщательно оберегался, она ни за что не стала бы его раскрывать. Когда-то Джеймс бороздил моря под именем грозного капитана Хока, джентльмена-пирата, как называла его кузина Регина, но эта история осталась в далеком прошлом. Он даже имитировал смерть Хока, когда вернулся наконец в Англию, чтобы примириться с братьями. Правда, после его схватки с пиратом Лакроссом кое-кто из старых приятелей Джеймса узнал, что тот жив и здоров. Но Джудит не собиралась рассказывать об этом Нейтану.

– Так вы вообразили, будто мой дядя был не морским офицером, а пиратом? – с горячностью воскликнула она. – Да, конечно, совершенно естественная мысль для контрабандиста.

– Говорите тише.

– Тогда не болтайте чепухи, не злите меня! Коли вы хотите что-то узнать о моем дяде, спросите его самого, если осмелитесь. Но сперва ответьте мне, почему вы выглядели таким опечаленным той ночью, когда мы встретились впервые?

Нейтан вздохнул.

– Не опечаленным. Скорее разочарованным и, признаться, немного сердитым. Только что скончалась моя бабушка по материнской линии. Я почти не знал ее, да и видел в последний раз еще будучи ребенком. Она жила одна в Лондоне, а я с родителями в Корнуолле. Отец с бабушкой не ладили, и после смерти моей матери она не захотела поддерживать с нами связь. Я немало удивился, когда ее поверенный разыскал меня и вручил дарственную на усадьбу.

– Вы хотите, чтобы я поверила, будто дом и вправду принадлежит вам?

– Я предупредил вас об этом, когда вы приняли меня за призрака. И будь я впрямь в доме той ночью, когда вы снова ворвались без приглашения, сказал бы то же самое. Велел бы вам убираться.

– Думаете, теперь вы меня убедили? Вы могли бы и раньше заявить о своих правах на дом, но промолчали, потому что это неправда.

– Это не дом, а развалюха, – возразил Нейтан.

– Но вместе с домом вам должны были достаться обширные земельные владения. Мой кузен Дерек выплатил бы вам за них огромную сумму. Этих денег вам хватило бы до конца дней. Вы могли бы больше не работать.

– А может, я не хочу продавать землю.

– Наверное, потому, что в действительности она вам не принадлежит!

Нейтан вскинул брови, с интересом глядя на Джудит.

– Отчего вы так кипятитесь, милашка? Оттого, что обнаружили в доме кого-то другого, или потому, что надеялись найти меня, но вышло иначе? Вас рассердило, что я не ваше привидение?

Джудит шумно перевела дыхание, пытаясь унять досаду. Она и сама не понимала, откуда в ней столько злости. Неужели причина только в том, что Нейтан не признался раньше? Не сказал, что состоит в родстве с Милдред Уинсток, аристократкой по рождению?

Не дождавшись ответа, Нейтан пожал плечами.

– Я унаследовал дом, от которого остались одни развалины. Тут нечем гордиться или хвастаться.

– Вы не знали, что дом вконец обветшал, до той самой ночи, верно? – догадалась Джудит.

Нейтан издал горький смешок.

– Да, я собирался поселиться в доме, доставшемся мне в наследство. Незадолго до этого у меня вышла ссора с отцом, о которой я уже упоминал.

Джудит кивнула.

– Потому-то вам и пришлось покинуть Корнуолл, но вы не говорили, из-за чего поссорились с отцом.

– Я не хотел бы об этом вспоминать. Мне больно думать, что отец умер, а мы с ним так больше и не увиделись.

Говорил ли Нейтан искренне или снова пытался увильнуть от ответа? Джудит бросила настороженный взгляд в его сторону, надеясь угадать правду по выражению лица, но невольно смутилась, завороженная его красотой. Нейтан успел снять с головы повязку. В ярких лучах солнца его волосы казались совершенно белыми. Ветер играл его кудрями, путая их и бросая на лицо, но Нейтан, похоже, этого вовсе не замечал.

Глаза его смотрели немного угрюмо, даже зло, но была в них и затаенная печаль.

– Мне очень жаль, – смягчившись, произнесла Джудит.

– Мне тоже. Тогда, охваченный гневом, я решил порвать всякие отношения с отцом и жить независимо. Я рассчитывал, что бабушка оставила мне средства к существованию. Хорошую же шутку она со мной сыграла.

– Уверена, она сделала это не намеренно.

– Да. Сомневаюсь, что она вообще когда-нибудь переступала порог этого дома. Думаю, бабушка не подозревала, что оставляет мне одни руины. Дом принадлежал когда-то ее предкам, но по словам моей матери бабушка родилась и выросла в Лондоне, а после никогда не выезжала из города. Впрочем, возможно, матушка просто выдумала это оправдание, желая объяснить, почему бабушка никогда не навещает нас в Корнуолле. Ей не хотелось признавать правду: старуха ненавидела моего отца.

Джудит готова была поверить Нейтану, хотя, быть может, он вовсе не заслуживал доверия. Он запросто мог выдумать эту жалостную историю в надежде вызвать сочувствие. Почему раньше, во время первого их разговора на корабле, Тремейн не признался, что дом принадлежит ему? Да и потом он ни словом не упомянул об этом. Неожиданно Джудит пришло в голову, что она может легко проверить, говорит ли Нейтан правду.

– Как звали вашу бабушку? – спросила она.

– Это не важно.

– На самом деле важно. Я знаю имя последнего официального владельца дома. А если вы не можете его назвать, значит…

Нейтан смерил ее пристальным взглядом.

– Вы со всеми так подозрительны?

– Только с контрабандистами, – твердо заявила Джудит. – Как я понимаю, имя вы отказываетесь назвать.

Нейтан презрительно фыркнул.

– Милдред Уинсток. А теперь расскажите, как вы познакомились с моей бабушкой.

Убедившись, что Нейтан не лжет, Джудит почувствовала такое глубокое облегчение, что сама удивилась. Услышанное заставило ее взглянуть по-иному на события в Гэмпшире. То, что Нейтан оказался владельцем дома, многое объясняло. И запертую дверь, и заверение бродяги, что он знает дом лучше нее, и даже появление в комнате кровати. Странной казалась лишь просьба Нейтана никому не рассказывать о встрече с ним. Да еще его фривольное обращение. Домовладельцы так себя не ведут. И почему он не захотел зажечь фонарь? Зачем ему скрываться? Пытаясь мысленно оправдать Нейтана, Джудит не могла избавиться от сомнений. Он явно занимался незаконным промыслом. Слишком многое указывало на то, что дело здесь нечисто.