«Сейчас или никогда, — подумал Хаслейн. — Жаль, что все должно закончиться именно так».

Очутившись в темном коридоре, он услышал плач детеныша шимпанзе. Бросившись на этот звук, Хаслейн миновал несколько помещений й, вновь оказавшись на палубе, увидел Зиру.

— Отдай мне ребенка, — сказал Хаслейн, направив на шимпанзе пистолет. — Отдай или мне придется застрелить вас обоих.

— Ты все равно нас убьешь.

— Нет. Комиссия отдала распоряжение произвести стерилизацию. То же можно сделать и с ребенком. Никому не придется умирать.

Зира бросилась в сторону.

— Стой! — закричал Хаслейн и выстрелил.

Зира упала на палубу. Он выстрелил еще раз в сверток в одеяле и медленно направился к двум неподвижным телам.

Вдруг раздался еще один выстрел. Хаслейн почувствовал острую боль в груди. Он обернулся и увидел Корнелиуса, идущего к нему с пистолетом в руке.

Лицо шимпанзе было перекошено от ярости.

— Зира!!! — крикнул Корнелиус, и его вопль, полный ужаса и горя, слился с еще одним выстрелом.

На этот раз Хаслейн даже не успел почувствовать боли. Он медленно осел на палубу и больше уже не слышал ни криков, ни пальбы.

Люис Диксон почти уже добрался до корабля, когда услышал первые выстрелы.

— Сержант! — закричал он. — Сержант! У меня приказ адмирала! В шимпанзе не стрелять!

Его крик был заглушен звуком очередного выстрела. Люис увидел Корнелиуса, стоявшего на верхней палубе с пистолетом в руке. К нему бежал сержант Мейснер.

Корнелиус прицелился.

— Черт тебя побери! — закричал сержант. — Брось пистолет!

Корнелиус выстрелил. Затем еще раз. Сержант вскинул винтовку и тоже выстрелил. Корнелиус вздрогнул и упал на палубу.

«Просто кошмар!» — подумал Люис.

Но это было еще не все.

Зира медленно поднялась на ноги и, с трудом добравшись до борта, бросила запеленутого младенца в море. Затем, не обращая внимания на звавшего ее Люиса, пошатываясь, подошла к телу Корнелиуса и, опустившись рядом, взяла его за руку.

Когда Люис подошел к ним, Зира уже не дышала.

Их так и похоронили рядом: ее, Корнелиуса и маленького ребенка.

— Все готово, Армандо. Можем отправляться.

— Очень хорошо. Через пару минут поедем, я хочу проверить, как там Хелоиза с малышом.

Армандо пересек площадку, на которой собирался в дорогу цирк. Она была полна обычными во время переезда звуками: криками животных, рычанием моторов, голосами людей. Он подошел к клетке, в которой за железными прутьями сидела шимпанзе с маленькой обезьянкой на руках.

— Хотя ты и не поймешь, — сказал Армандо, — но я все равно расскажу тебе: они их похоронили. Ученый, предложивший сделать из них чучела, был едва не растерзан своими же студентами. Хорошо, что поблизости была полиция. В общем так, их похоронили. Тебе будет хорошо с Хелоизой, малыш. А позже Армандо сам возьмется за твое воспитание и обучение. Папа Армандо и мама Хелоиза, не плохо, а? Но пока ты побудешь с мамой.

Малыш поднял на него свои ясные глаза. Армандо улыбнулся:

— А ты, видно, смышленый. Но таким ты и должен быть. Сзятой Франциск защитит тебя, Мило. Святой Франциск и мама Хелоиза…

Армандо повернулся и крикнул своей команде:

— Все! Трогаемся!

Караван растянулся по дороге.

В одной из клеток маленький шимпанзе играл с серебряным медальоном, висевшим у него на шее, и повторял:

— Ма-ма-ма… Ма-ма? Мама! Мама!

Солдат с винтовкой наперевес быстро поднимался по склону холма. Нервно озираясь по сторонам и облизывая пересохшие губы, он поминутно резко вскидывал руку в перчатке, чтобы сбросить пот со лба и шеи под расстегнутым воротом шинели.

Эрик повернулся к капралу.

— Попробуете? Или лучше мне самому?

Он отрегулировал оптику прицела так, что лицо солдата, угрюмое, заросшее жесткой щетиной, заполнило весь окуляр.

— Подожди-ка, не стреляй, — остановил Эрика капрал, — думаю, пока в этом нет необходимости.

Солдат прибавил шаг. Разметая на своем пути золу, он выбрался на вершину холма и остановился, тяжело дыша.

Небо затянули серые тучи, ветер взметал черные клубы сажи.

Вдоль гребня холма торчали голые остовы деревьев. Чуть поодаль, как высохшие черепа, стояли развалины домов, глядевшие в мир пустыми глазницами окон.

Солдат, почуяв что-то неладное, озирался кругом и нервно тер шею.

Когда расстояние между солдатом и бункером сократилось до нескольких десятков метров, Эрик забеспокоился.

— Не дергайся, — буркнул капрал, осуждающе глянув на подчиненного. — Сюда ему не добраться. Сейчас им займутся.

— Почему вы так уверены, капрал? Он чертовски далеко забрался к нам…

— Успокойся. Солдату крышка. Они же ошиваются где-то рядом с бункером и вот-вот примутся за него.

Спускаясь с холма, солдат завяз в груде серого пепла. Выкарабкавшись из него, он поднес к глазам бинокль.

— Он смотрит прямо на нас! — воскликнул Эрик.

Пришелец двинулся дальше. Глаза его, голубые, в припухлых, покрасневших веках, резко выделялись на темном небритом лице. Из-под квадратика пластыря на одной из щек выглядывало что-то синевато-багровое.

«Лишай», — отметил про себя капрал.

Солдат был одет в грязную, рваную шинель. Одной перчатки не было. Счетчик радиации, висевший на поясе, путался в полах шинели.

Капрал тронул Эрика за руку.

— Ну вот, один уже показался.

По земле в сторону солдата катился небольшой предмет, отбрасывавший сине-стальные отблески в тусклом дневном свете. Это был металлический шар с двумя бешено вращающимися, похожими на когти, лезвиями.

Солдат резко обернулся и выстрелил. Шар разлетелся на мелкие части. Но тут же из-под груды золы выкатилось еще одно металлическое чудовище. Солдат выстрелил снова.

Третий шар, свистя и щелкая, вцепился в ногу идущего. Солдат попытался сбросить его, но внезапно появившийся четвертый шар прыгнул ему на плечи, и вращающиеся лезвия врезались в горло несчастного.

— От них и в самом деле невозможно уйти, — с облегчением и в то же время испуганно сказал Эрик. — Боже! От этих чертовых штуковин бросает в дрожь. Я иногда думаю, что лучше было бы обходиться без них.

— Если бы мы не изобрели их первыми, то это сделал бы враг! — капрал нервно закурил сигарету. — Хотелось бы мне знать, почему этот тип полез к нам? Да еще в одиночку! Я не заметил, чтобы его прикрывали.

Из туннеля, ведущего в бункер, выскользнул лейтенант Скотт.

— Что стряслось? Засекли что-нибудь на экране?

— Да так, азиат…

— Один?

Капрал повернул в сторону офицера экран.

По распростертому телу ползала целая орава металлических шаров, кромсающих его на мелкие кусочки.

— Боже, да сколько же тут «когтей»… — пробормотал офицер.

— Налетели на него, как мухи, сэр. Похоже, они страшно соскучились по работе.

Скотт с отвращением отвернулся от экрана.

— Мухи… Интересно, зачем он сюда шел? Азиаты отлично знают, что у нас здесь вокруг «когти»!

Тем временем к шарам присоединился более крупный робот. Он руководил работой «когтей» с помощью «глаз», расположенных на конце торчавшей из него тупорылой трубы.

От солдата уже почти ничего не осталось.

— Сэр, — произнес капрал, — если все в порядке, то мне хотелось бы вылезти наружу и взглянуть на останки.

— Зачем?

— Может, он шел к нам с чем-нибудь.

Лейтенант на мгновение задумался.

— Хорошо, — согласился он. — Только будьте осторожны, Леон.

— Браслет у меня с собой, — капрал погладил металлический обруч, обхватывающий запястье.

Он взял винтовку и направился к выходу.

Воздух наверху был холодным. Ветер пригоршнями бросал в лицо пыль и пепел. «Когти», едва капрал приблизился к ним, начали пятиться, некоторые, будто парализованные, застыли на месте. Леон дотронулся до браслета. Слабая радиация, исходившая от вмонтированного в него устройства, нейтрализовывала «когти». Даже робот с двумя покачивающимися на черенках «глазами» отступил, как только капрал подошел к нему.