— Вам Судир говорил, для чего он учил дельфинов?

— Вчера только, перед моим отъездом… Так и так, концессионеры из штатов хотят нанять дельфинов для исследовательских работ под водой… И будто бы это выгодно, дельфины заработают в полтора раза больше, чем в дельфинарии за то же время… Говорю: подумать надо… А теперь что хочешь думай.

— Полицейские говорят: у него алиби, Судир не имеет отношения к краже.

— Дай бог слышанное видеть.

— Не надо забывать принцип кошки, мистер Крафт. Она, как ни падает, все на лапы приземляется.

— Радж, меня положили на лопатки, мне некуда дальше падать.

— Вы сказали, что снова взяли заем.

— Взял. Краткосрочный, на три года… Под двадцать процентов годовых! С ума сойти можно… А чем отдавать буду?

— Возьмите еще. Все равно дельфинов надо покупать.

— Думаете, тех не найдут?

— А что, обещали найти?

— Сказали, постараемся…

— Стараются… Магнитофон тоже обещали найти. Где он?

Крафт горько вздохнул. Они остановились возле бассейна. Крафт снял шляпу, как перед покойником, сгорбился.

— Люди уже идут с билетами… На прогулку надо везти.

— Да. Ты иди. Мне уже лучше. Появится Судир — зайдите вместе.

Вечером в кабинете Крафта были не только Радж и Судир. Пригласил он и Абрахамса, и Али. А Янг сам пришел, хоть его и не приглашали. Все сели на стульях, что стояли у стен, только Судир развалился в мягком кресле перед столом Крафта. Сидели и молча смотрели на Крафта.

— Господа… Я всегда относился к вам хорошо, — начал Крафт, вздохнув. — Мне не хочется думать, что кто-то мной недоволен или таит на меня злобу… Я демократ по натуре. Я сам, если хотите знать, начинал когда-то торговцем-лоточником. А сейчас и моя, и ваша жизнь зависит от дельфинария… С этого момента я буду считать вас в составе совета руководства дельфинарием. Так давайте и думать вместе, что делать… Чтоб не продали дельфинарии с молотка.

Но поговорить, подумать не успели: послышался скрип лестницы под чьими-то тяжелыми шагами. Потом в коридорчике раздался голос дворничихи, не той, которую допрашивали полицейские: «Вот сюда… Здеся они…»

Без стука вошел высокий горбоносый человек в штатской одежде, за ним — тот офицер, что вел расследование утром. Горбоносый показался Янгу знакомым… Ну да, это ведь он допрашивал и его, и того японца-метиса в Свийттауне! Видать, полиция из Рая вызвала помощь с Главного. Наверное, горбоносый — большой специалист по борьбе с триадой и контрабандой наркотиков?

Горбоносый, сделав несколько шагов к столу, пожал Крафту руку. Еще и руки его не отпустив, оглядел всех присутствующих:

— У вас совещание? Инструктаж? Я хотел бы поговорить только с вами… Долго не задержу — с полчаса.

— Пожалуйста, пожалуйста… Господа, все на полчаса свободны.

Однако ждать и томиться пришлось почти час, пока посетители ушли.

По лестнице снова поднялись в кабинет.

— Господа… Я вынужден сказать вам… — пальцы у Крафта мелко дрожали. — Полиция оперативно побывала на Горном в лагере Пита Уилсона. Нет в том лагере никаких дельфинов, никаких загородок в море. Мистер Пит искренне огорчен и шлет нам свое сочувствие. Он не виноват ни в чем… Поиски будут продолжаться.

Судир слушал это и криво усмехался.

— Зачем она нам? Не хватало еще девчонок!

— Я обещал ее взять, понимаешь? Мы не сможем без нее обойтись.

— Без девчонки? Х-хе…

— Без девчонки! Она подготовила все необходимое. И будет помогать нам на озере.

— Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше.

— Да Натача такая… такая… Ну — как хороший парень!

— Даже лучше меня?! — в голосе Абдуллы послышалась ревность.

Янг хотел сказать: «Лучше», да спохватился.

— Вы оба — мои самые лучшие друзья!

— Ну — хорошо. Верю… — ревность все еще слышалась в голосе Абдуллы. — Веди!

— Веди… Выйдем за город, спрячем все в кустах. А то пока до Натачи донесем, пока назад…

— А где ее укрытие? Забрали бы все, что она подготовила, и пошли бы.

— Опять ты за свое! Во-первых, я не знаю где. Во-вторых, это было бы просто свинством, если не изменой!

Шли, согнувшись под тяжестью, обливаясь потом, дышали, как загнанные. У Янга был акваланг на спине, не надел только маски и ласты, а так хоть сейчас кидайся в воду. Абдулла нес Тото, а за спиной пару запасных баллонов.

— Еще эта собака на мою голову! — возмущался Абдулла. — А хорошо ли ты примкнул ялик? Лучше было бы достать цепь и за петлю — р-раз! А трос и развязать можно или перерезать.

— Напрасно я не дал тебе на Рае попробовать перерезать трос или развязать узел. Кишка тонка!

Прошли немного молча, но каждый думал про ялик. Может, не следовало примыкать его на причале вместе с лодками рыбаков? Может, лучше было бы где-нибудь за городом вытянуть на берег, замаскировать в кустах. Но дело сделано, и переделывать некогда. Абдулла переживал, что на какую-то Натачу надо тратить бес его знает сколько времени.

Тото вырывался из рук, мотал розовым языком, тоненько повизгивал. Видно, захотел пить. Но и ребята охотно попили бы сами, да нет воды.

За городом едва дошли до поворота на кокосовую плантацию, как Абдулла забастовал:

— Я тут подожду вас, — и скинул со спины баллоны. — Тото попасу, покараулю.

— Хорошо, незачем двоим бить ноги. Покарауль тогда и акваланг, — Янг сбросил тяжелую ношу. Освобожденное от груза тело потеряло равновесие, Янга понесло вперед, и он даже пробежал немного, чтобы не упасть. — Я быстренько, не скучай! — и припустился трусцой.

Однако это «быстренько» растянулось часа на два.

Когда Янг вернулся с Натачей на развилку, увидел: Абдулла и Тото лежат под кустами и так храпят, что даже трава стелется. Если бы захотеть, можно было украсть и акваланг и их самих.

— Отдохнем немного, пусть поспят, — предложила Натача и присела возле них, положила свою торбочку.

— Время теряем! — сказал Янг, но тоже сел рядом с ней. — Давай завяжу… — увидел, что девочка правой рукой и зубами старается туже забинтовать большой и указательный палец на левой. — Сразу видно, что никогда не держала в руках молотка.

— А я без молотка… Я камнем била. Раз по гвоздику, раз по пальцам… Из ящиков навытягивала гвоздей, а они ржавые, слабые.

— А если бы топором надо было работать, то и пальцы бы поотрубала?

— Что я — глупая?

— Дай подую, не вырывайся… Я знаю, как больно, если по ногтю ударишь… И у нас вот мозоли от весел, а мы не хнычем.

Он легонько подышал на Натачины пальцы. Сердце залила нежность.

— Почти черные пальцы, налились кровью… Сгонит ногти, должно быть… — Натача не вырвала у него руки.

— Так, так, так… — услышали они голос Абдуллы и вздрогнули, отшатнулись друг от друга. — Так у вас, может, любовь, хи-хи?

Абдулла лежал, опершись на локоть, скалил зубы.

— Абдуллячка… По шее заработаешь!

— А я лежу и любуюсь: так щебечут, так щебечут, как птички!

— Умолкни, сказано! Хватит валяться, возле озера належишься. Натача, ты бери Тото и веди нас.

— Раскомандовался… — Абдулла сел, зевнул во весь рот, чуть скулы не вывихнул, а потом нагнулся и тоненько пролаял на ухо собачке: — Гав! Гав!

Тото вскочил, ошалело завертел головой туда-сюда, попробовал поднять вислое ухо. Абдулла сказал:

— Чего крутишься? Подъем!

Натача рассмеялась.

— Ой, так это ты такой, Абдулла?

— Ой, а это ты такая, Натача? — передразнил Абдулла. Встал, приложил руку к сердцу, склонился в поклоне: — Миледи, примите мое почтение!