Миранда зажала пальчиком рот Мирзы и принялась декламировать нараспев:

— "Возлюбленный мой принадлежит мне, а я — ему; он пасет между лилиями. Доколе день дышит прохладою и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор".

— Какова плутовка, а?! — потрясение воскликнул Мирза-хан. — Лисичка-сестричка знает «Песнь песней»!

— Каюсь, Мирза, в детстве маленькая пуританка была чересчур любопытна, а папа не возражал против того, чтобы я изучала Библию. — Лукавые искорки плясали в зеленых глазах Миранды.

— Мира-а-а-нда, — произнес Мирза-хан нараспев, но серьезно, — не уверен, что когда-нибудь смогу отпустить тебя…

— Друг мой, придет час, когда придется сделать это. А пока — я твоя, если хочешь меня.

— А потом?

— А потом буду хранить в душе сладкие воспоминания, — ответила Миранда, и они вновь вступили на тот путь, которым только что прошли, и вновь вместе достигли блаженства.

Миранда сидела перед зеркалом и внимательно смотрела на свое отражение. Она изменилась за последние два года, и эта перемена ей нравилась.

Ей исполнилось двадцать. Юная девочка, какой она была прежде, бесследно исчезла. Ее место заняла молодая женщина. И эта женщина расцвела за этот год, ибо каждый день был наполнен любовью. Проснувшаяся чувственность довела красоту Миранды до совершенства. Она стала неотразимо-возбуждающей.

Белоснежная кожа сияла, как дорогой атлас, на щеках играл нежный румянец, а огромные изумрудные глаза казались бездонными. Гордая красавица, вполне осознававшая силу и власть своего очарования, смотрела на Миранду из глубины венецианского зеркала.

Еще более глубокие изменения произошли в душе Миранды.

Если раньше она безрассудно доверяла своему сердцу и совершала отчаянные поступки под влиянием первого чувства, то теперь научилась думать, прежде чем решиться на что-либо.

Мирза-хан, ее преданный и страстный любовник, умолял остаться с ним или хотя бы дать обещание вернуться, если муж откажется от нее.

Миранда привязалась к Мирзе-хану за этот год, но твердо знала, что никогда не сможет полюбить Мирзу так, как любила Джареда.

Она окинула мысленным взором все, что случилось с ней за последний год.

Самым печальным событием была смерть малютки Флер. Девочка умерла на следующий день после того, как по настоянию Мирзы-хана она дала ей имя. С ее смертью для Миранды навсегда захлопнулась дверь в прошлое. Уход малышки был похож скорее на освобождение — Миранда прекрасно понимала, какая жизнь ждала несчастного ребенка, слепого и почти глухого от рождения.

Хорошо, что Мирза-хан заставил дать девочке имя. Было бы действительно не по-людски, если бы она покинула этот мир безымянной.

Малышку Флер похоронили в дальней уединенной части сада. В день похорон Мирза-хан не отходил от Миранды ни на шаг, бережно поддерживал ее, ослабевшую от рыданий. С тех пор она больше не плакала. Может, когда-нибудь позже боль утраты вновь напомнит о себе слезами, но сейчас Миранда не могла позволить себе оглядываться на прошлое. Она понимала, что должна быть сильной, чтобы жить дальше.

Перестав смотреться в зеркало, Миранда встала и вышла в сад.

Мирза-хан, погруженный в раздумья, задумчиво бродил по тенистым аллеям. Увидев Миранду, он вспыхнул от радости и распахнул навстречу ей свои объятия.

— Спасибо тебе, — взволнованно проговорила Миранда. — Спасибо! Сегодня я почувствовала, будто заново родилась. И это чудо сделал ты. Ты вернул мне жизнь. Мирза-хан.

— Мы друзья, Миранда, — серьезно ответил он, — и наша встреча была предопределена задолго до нашего рождения. Мы, мусульмане, зовем это роком или судьбой.

Мирза-хан коснулся губами ее светлых волос. Знать бы, сколько счастья отпущено на его долю! Она уедет… И жизнь превратится в тоскливую вереницу однообразных дней.

— Ты меня любишь! — Внезапно Миранда почувствовала, будто читает его мысли… Раньше такое тоже случалось, но только с Амандой.

— Ну конечно! Я обожаю тебя! — с нарочитой страстностью прорычал Мирза-хан.

— Нет! Не то! Не так! — оборвала она его. — Ты… действительно… любишь… меня… — сказала она с расстановкой. — Мирза, я заставляю тебя страдать? Ты не заслужил этого!

— Миранда, давай пройдемся, — спокойно предложил Мирза-хан, и они не торопясь двинулись вперед по мраморным плитам дорожки. — Знаешь, сколько мне лет? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал:

— Сорок пять. Я на четверть века старше тебя, любовь моя. Вполне мог бы быть твоим отцом.

— Ну уж нет! Ты много на себя берешь, — лукаво улыбнулась Миранда.

Однако Мирза-хан не принял ее шутки.

— Будь серьезной, любовь моя. Хочу объяснить тебе кое-что. Я действительно люблю тебя. Даже если бы мы не стали близки, все равно любил бы. Это судьба!.. Знаю, что покинешь меня, но с покорностью приму горькие плоды судьбы. Так же, как с радостью принимал сладкие. Годы научили меня не роптать. Аллах распоряжается моей жизнью, я его благодарю, хотя порой кажется, что я достоин лучшего. Если я оставил тебе сладкие воспоминания, то и мне будет что вспомнить в долгие темные ночи.

Мирза-хан остановился, взял лицо Миранды в ладони. В его темно-синих глазах она прочла такую нежность и такую печаль, что невольные слезы потекли из ее глаз.

— Миранда, в жизни каждого мужчины бывает только одна настоящая любовь. Наконец она пришла и в мое сердце. Я счастлив и ни о чем не жалею. Не жалей и ты, любовь моя, ибо сожаление обесценит все то, что было между нами.

Миранда обвила его шею руками и подарила ему долгий страстный поцелуй.

— Мирза-хан, ты сделал из меня настоящую женщину. Никогда прежде я не испытывала такой страсти и такого блаженства. Я увезу с собой твой подарок и сохраню обновленную чувственность и женственность. Я буду с гордостью нести их — как доспехи…

Они остановились у края дорожки, зачарованные окружавшей их красотой… Прекрасны сады Мирзы-хана! Ласково журчали струи фонтанов, в прудах, заросших лилиями, сновали золотые рыбки, цвели огромные розовые кусты, белые цветы усыпали апельсиновые и лимонные деревья. Аромат душистых трав пьянил голову.

Легкий ветерок ласково перебирал серебристые пряди длинных волос Миранды, искрящихся в лучах заходящего солнца.

Залюбовавшись прелестью ее лица. Мирза-хан внезапно почувствовал, что не может больше ждать ни секунды, и поспешил увлечь Миранду в дом, в свою спальню.

…Они остановились перед зеркалом, как в ту, самую первую ночь их любви. Миранда сняла бурнус цвета павлиньего пера, а Мирза-хан медленно сбросил белый парчовый халат.

Обнаженные тела сплелись в страстном объятии. Он целовал ее, но вдруг перестал. И лишь пальцы его скользили по лицу Миранды, по груди и шее, легко и нежно, будто хотели запомнить каждый изгиб прекрасного тела.

Глядя на Мирзу из-под полуприкрытых век, Миранда тихо спросила:

— Мирза-хан, это наш последний вечер?

— Как ты догадалась?

— На рейде, в миле от причала — «Спящая красавица»…

— Этим вечером ты покинешь меня, любовь моя… Капитан Сноу прислал твою горничную. Она вот-вот принесет твои платья.

— О Боже! Мирза, мне страшно! — взволнованно воскликнула Миранда.

— Не смей! — Он почти приказывал. — Никогда никому не показывай, что трусишь, боишься… Запомни: как только покажешь свою слабость — тебя растопчут. Твой мир — это сборище людей, перед которыми никогда не стоял серьезный выбор. Ну разве что иногда приходится задумываться, какому из многих приглашений на бал отдать предпочтение. Они уверены, что единственный выход для тебя — покончить жизнь самоубийством, хотя сами, доводись им оказаться на твоем месте, не сделали бы этого ни в коем случае!

Миранда, живи и помни: нельзя просить прощения ни у кого, даже у самой себя! И еще — человек только тогда личность, когда он выше обстоятельств. Это, пожалуй, главное, чем ты должна руководствоваться.

Она хотела что-то спросить, возможно, возразить, но Мирза-хан закрыл ее рот поцелуем. А потом он целовал каждый сантиметр ее тела, спускаясь ниже и ниже. Покрывая горячими поцелуями длинные ноги Миранды, Мирза-хан страстно стискивал, мял и пощипывал нежную кожу ее бедер.