На Западе тоже происходили события, менявшие как географию распространения ислама, так и политические условия его существования. В начале IX в. арабы вторглись в Сицилию и постепенно овладели ею. Отсюда они совершали набеги на материковую Италию, пока в конце XI в. не были изгнаны из Сицилии норманнами. Воцарившиеся в середине XI в. в Северо-Западной Африке Альморавиды через несколько десятилетий двинулись в пределы Кордовского халифата, где им пришлось вести упорную военную борьбу против наступавших христиан-испанцев. Они сумели на время дать отпор реконкисте, но меньше чем через столетие были вынуждены уступить свое место пришедшей из Африки же династии Альмохадов ⁹. Остановить процесс реконкисты халифату все же не удалось. После поражения, нанесенного его войскам в 1212 г. при Лас-Навас-де-Толоза, исламское государство сохранялось еще только в районе Гренады, правда, до окончательного его падения в 1492 г.

На Востоке обстановка изменилась в XIII в., когда на историческую арену выступили монголы ¹⁰. В 1209 г. армии Чингисхана устремились из степей Монголии на запад и в течение нескольких лет овладели Ираном и Средней Азией, Афганистаном, Закавказьем и рядом южнорусских областей. После его смерти в 1227 г. завоевания продолжались его преемниками — Угедеем и др. Скоро под властью монголов оказалась почти вся Русь, они проникли дальше в Польшу и Венгрию, в их руках был на Крайнем Востоке Китай. Одна ветвь завоевателей устремилась в направлении цитадели — в Месопотамию, Сирию и Египет.

В 1258 г. один из военачальников, Хулагу, овладев Багдадом, положил конец династии Аббасидов. Дальнейшее его продвижение на юго-запад было остановлено египетскими мамлюками, сохранившими самостоятельность своего государства и его исламский характер. Один из немногих Аббасидов, уцелевший от истребления монголами, был привезен в Каир и торжественно возведен в звание халифа. Новый Аббасидский халифат просуществовал до начала XVI в., когда завоевание Египта Османами привело к его гибели. Но по существу при мамлюкских султанах аббасидские халифы были лишь придворными священнослужителями, не обладая никакой властью: они были нужны султанам лишь в качестве своего рода религиозного символа, придававшего их власти духовно-идеологический авторитет.

Монголы, господство которых определяло политическую обстановку в Азии на протяжении двух с лишним столетий, в религиозном отношении сначала представляли собой довольно пеструю картину: среди них были буддисты (например, Хулагу и его окружение), христиане несторианского толка, последователи примитивных полидемонистских шаманистских культов. В ходе их завоеваний основная масса монгольских племен, продвинувшихся на Запад, постепенно переходила в ислам. В конце XIII в. он был признан государственной религией монгольского государства иль-ханов.

Таким образом в VIII–XIV вв. на территории Центральной и Передней Азии образовывались и распадались ряд государств, в которых, как правило, религиозно-исламский элемент играл весьма существенную роль. Побудительные мотивы участников и руководителей соответствующих движений оформлялись идеологически как стремление к восстановлению мусульманского благочестия или к утверждению новых вероисповедных истин, призванных реформировать общепринятую веру или защищать ее. Политические и социальные противоречия выглядели как борьба между собой различных мусульманских толков и сект.

Ф. Энгельс дал следующую характеристику социальных основ происходившей в исламе на протяжении столетий внутренней борьбы: «Ислам — это религия, приспособленная для жителей Востока, в особенности для арабов, следовательно, с одной стороны, для горожан, занимающихся торговлей и ремеслами, а с другой — для кочевников-бедуинов. Но в этом лежит зародыш периодически повторяющихся столкновений. Горожане богатеют, предаются роскоши, проявляют небрежность в соблюдении «закона». Бедуины, которые живут в бедности и вследствие бедности придерживаются строгих нравов, смотрят на эти богатства и наслаждения с завистью и жадностью. И вот они объединяются под предводительством какого-нибудь пророка, махди, чтобы покарать изменников веры, восстановить уважение к обрядам и к истинной вере и в качестве вознаграждения присвоить себе богатства вероотступников. Лет через сто они, естественно, оказываются точно в таком же положении, в каком были эти вероотступники; необходимо новое очищение веры, появляется новый махди, игра начинается сначала… Все эти проходившие под религиозной оболочкой движения вызывались экономическими причинами; но, даже в случае победы, они оставляют неприкосновенными прежние экономические условия. Таким образом, все остается по-старому, и столкновения становятся периодическими»¹¹. К данной характеристике социальных основ внутриисламской борьбы для рассматриваемого периода можно добавить и противоречия между горожанами — богатыми торговцами и бюрократами, с одной стороны, и городским плебсом — с другой. Необходимо также учитывать влияние происходивших в то время процессов разложения рабовладельческих отношений и формирования феодализма. Протест закрепощаемых крестьян обычно выражался в форме религиозно-сектантского движения, противопоставлявшего себя господствовавшему в исламе направлению.

Религиозно-политическая обстановка в Багдадском халифате на всем протяжении его существования была сложной. Аббасиды использовали для свержения Омейядов широкие крестьянские массы иранских и прочих неарабских феодалов, стремившихся к равному с арабской аристократией господствующему положению, рабов, городских ремесленников. В этническом отношении оппозиционные движения оформлялись в виде борьбы иранцев и других неарабских народов против арабского засилья. Свое религиозное выражение борьба находила в противопоставлении суннитскому исламу не только различных форм и сект шиизма, но и живучих аборигенных для Востока зороастризма, маздакизма и т. д. Со всей остротой борьба разгорелась в первые же годы существования халифата Аббасидов.

После убийства новым халифом вождя всенародного восстания Абу Муслима движение вспыхнуло вновь, на этот раз уже против нового режима. Во главе его стоял некто Сумбат, по прозвищу Маг, имя которого свидетельствует о зороастрийской религиозной форме самого движения. Это восстание было быстро подавлено¹².

Через несколько лет возникло новое антиисламское движение, опиравшееся на учение о божественности личности халифа. Массы народа, находившиеся под влиянием веры в то, что халиф является живым воплощением божества, стали стекаться ко дворцу халифа в ал-Хашимие и требовать от «наместника бога» конкретных социальных преобразований; по своей этнической принадлежности все они были иранцы. Как ни лестно было для халифа признание его живым богом, он не мог пойти на прямой разрыв с основными мусульманско-арабскими массами своих подданных.

В 776 г. в качестве главы массового народного восстания выступил человек, объявивший себя воплощением бога. Иранец по происхождению, он служил в свое время секретарем у Абу Муслима, потом был его противником, но сумел уйти от расправы с последними его приверженцами. Через 20 лет после этого оказалось удобным объявить Абу Муслима воплощением бога, а ввиду того что тот оставил этот мир, — самого себя, воспринявшим его божественные достоинства. Новый бог не считал почему-то возможным показать людям свое лицо и прятал его под покрывало, за что и получил прозвище аль-Муканна, т. е. «укрытый». Объединив вокруг себя большие массы народа, Муканна создал повстанческую армию, во главе которой несколько лет успешно воевал против войск халифа. Потерпев в конце концов поражение и оказавшись в безвыходном положении, живой бог покончил самоубийством ¹³. Независимо от личных побуждений Муканны и религиозно-идеологической оболочки движения оно представляло собой выражение свободолюбивых, демократических устремлений широких масс и национально-освободительных чаяний иранского населения халифата.