Драбк вскинул вверх все четыре руки, словно делая очень глубокий вздох. Потом медленно их опустил.

И снова в молчании Йендред поел, сидя возле граничного камня. Драбк тем временем стоял у святыни. По нашим расчетам закат здесь должен был наступить через двадцать минут. В лаборатории было полтретьего ночи. Мы слышали легкое жужжание настенных электрических часов и шум системного блока.

— У меня ощущение, — прошептала вдруг Алиса, — что Йендреда мы больше не увидим.

— Почему? — таким же шепотом ответил кто-то из студентов.

— Не знаю. Но мне кажется, нас всех использовали. Понимаешь, что я пытаюсь сказать?

— Нет.

Покончив с едой, Йендред еще минут десять сидел и переваривал пищу, а потом осторожно сплюнул с внешней стороны граничного камня. Затем он повернулся к Драбку, а тот взял его за верхнюю руку.

Йендред послушно повторил за ним эту формулу, и Драбк начал объяснять ему, что он должен делать в святыне. К сожалению, мы не знаем, что именно сказал Драбк, потому что в это время что-то произошло с нашим принтером. В течение нескольких минут он зажевывал бумагу, печатая на одном и том же месте, как будто не мог перейти на следующую строку. Испугавшись, что мы не сможем больше общаться с Йендредом в такой важный момент его жизни, мы уже собирались закрыть 2DWORLD и запустить программу диагностики, как вдруг неполадка исчезла сама собой, и мы смогли увидеть последние слова Драбка:

Я понять не мог, как Йендред войдет в святыню. Стены были слишком гладкими, чтобы на них залезть, а лестницы поблизости не было. Но тут Драбк и Йендред. все еще держась за руки, медленно взмыли в воздух.

— Прямо как в сказке! — ахнула Алиса.

Они проплыли над святыней и медленно опустились на пол сквозь отверстие в потолке. Драбк дал Йендреду последние указания, который тот должен был сначала просто повторить, а впоследствии упорно пытаться понять. Он ни в коем случае не должен засыпать и думать о словах. Это, сказал Драбк, наиболее благоприятное место для подобного упражнения. Затем Драбк ушел — не вылетел из святыни и не превратился в размытое облако, а просто исчез. Моментально.

— Когда у Йендреда наступит утро?

Феннел сверился с графиком и что-то посчитал на калькуляторе.

— Восемнадцать сорок. Без двадцати семь, короче.

Сейчас было начало пятого. Йендред неподвижно сидел внутри святыни. Мы знали, что до восьми вечера компьютер будет занят, и обратились к Йендреду, чтобы предупредить его о времени следующего сеанса.

В пятницу 1 августа мы встретились в одной из пустых аудиторий, чтобы провести наш «тайный семинар». Кроме обсуждения событий прошедшей недели или планов на будущее, мы иногда обсуждали какое-нибудь пуницланское устройство или научный феномен. Еще мы говорили об ардийцах, их обычаях и нравах. На этот раз слово взял Эдвардс, чтобы кратко описать нам свою «теорию измерений».

Темные сияющие глаза Эдвардса всегда производили на меня сильное впечатление, потому что за ними скрывался, или вернее сказать, в них светился огромный ум. Сегодня под глазами у него залегли темные тени.

— После того что мы увидели прошлой ночью, я немного размышлял… э… об измерениях. Самое забавное, после того как я немного пораскинул мозгами, мне начали приходить в голову мысли о четырех измерениях и даже больше.

Кто-то заметил, что, судя по его виду, он раскидывал мозгами всю ночь. Эдвардс устало улыбнулся и продолжил рисовать на доске изображение святыни в перспективе. Из рисунка следовало, что мы находимся за пределами Планиверсума и смотрим на крохотный участок оболочки космической сферы.

Эдвардс, похоже, под схемой измерений подразумевал нечто буквальное. Драбк, сказал он, способен выходить за пределы Планиверсума и двигаться вдоль него.

Мы можем судить о том, на каком расстоянии находится Драбк от оболочки двухмерного мира, по тому, насколько размытой выглядит его тень. Это все равно что поднести руку к диапроектору: чем ближе Драбк к Планиверсуму, тем более отчетливым становится его изображение на экране нашего компьютера. Во время этой «лекции» Чен одобрительно кивал головой.

— Это может быть и наше пространство.

— А может, и нет. Даже если в нашей вселенной и в пространстве Драбка одно и то же число измерений, это не значит, что между ними возможен физический контакт. Это могут быть параллельные пространства, разделенные четвертым измерением. И вот тут начинается самое интересное.

Эдвардс нарисовал на доске систему координат.

Две оси соответствовали двум измерениям Планиверсума. Третья ось, расположенная под прямым углом к двум остальным, соответствовала третьему измерению, в котором так легко перемещался Драбк.

— Но как же тогда прошлой ночью он просто исчез?

— Сейчас я об этом скажу.

Эдвардс нарисовал четвертую ось. Это было четвертое измерение, которое мы не способны увидеть, и в ко тором предположительно переместился Драбк.

— Слушай, а может, это измерение — время?

— Может быть. А может, и нет. Но если Драбк может перемещаться по всем измерениям, и если время тоже является измерением, то он способен без проблем путешествовать в прошлое или будущее.

— И ты думаешь, мы сможем себе все это представить?

Нет, Эдвардс так не думал, потому что люди способны представить себе только три пространственных измерения, как ардийцы представляют себе два. Но с точки зрения обитателей многомерного мира, все миры с меньшим количеством измерений, сколько бы их ни было, будут восприниматься как нечто тонкое, нематериальное и в некотором смысле несуществующее.

— Вот представьте себе: если вдруг Планиверсум окажется прямо посреди нашей аудитории, сможете ли вы его увидеть? Нет. Потому что у него нулевая толщина. Он просто не сможет физически взаимодействовать ни с чем в этой комнате. Ни с атомами, ни с фотонами — ни с чем! С нашей точки зрения, он просто не существует.

Тут Эдвардс замолчал, посмотрел вверх и улыбнулся.

— То есть я знаю, что он существует, но мы не способны его обнаружить.

— А как же та мощная Сила, о которой говорил Драбк? Она тоже в каком-то другом измерении?

— В каком-то смысле да. Независимо от того, конечно ли возможное число измерений или нет, одно из этих измерений может быть особенным, и в нем может обитать… кто-то или что-то, способное влиять на то, что происходит во всех остальных измерениях. С точки зрения этой сущности, его собственная реальность будет господствовать и находиться в тесной взаимосвязи со всеми остальными реальностями, в которых измерений меньше… или это какие-то другие измерения. Все проявления этой уникальной реальности будут обитать в своего рода многомерной оболочке, в том числе во временном измерении — совершенно невообразимой структуре, включающей в себя «застывшие» предметы и явления… и даже нас с вами.

Тут мне пришлось вмешаться и напомнить студентам, что нам еще нужно кое-что обсудить. Надо составить план сеансов на сегодня и на субботний вечер. В воскресенье сеанса не будет, потому что Йендред в это время должен спать.