Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Начитался я статей гг. Розанова, Proctor’а и К°, заснул, и пригрезилась мне школа.

Не наша школа, — реформированная.

Реформированная по проекту гг. Розанова, Proctor’а и К°.

Завидев ученика, учителя кидались за ним, сломя голову, ловили и, преисполненные любви к учащимся, целовали.

Так что некоторые ученики, — особенно младших классов, — даже под парты прятались.

Но переполненные любовью учителя настигали их, вытаскивали за ногу из-под парты, крича:

— Врёшь, шельмец! Будешь на основании циркуляра исцелован!

И целовали в обе щеки.

Даже и директор!

При встрече с воспитанником прижимал его к сердцу и, целуя, говорил:

— Не я вас целую, циркуляр вас целует! Потому что нам вас любить приказано!

Ученики третьего класса, замусленные от поцелуев, сидели, с нетерпением ждали учителя математики и беседовали.

Настроение учащихся было полное интереса.

— Хотел бы я знать, — захлёбываясь, говорил ученик Розанов Василий, — хотел бы я знать, в каком сегодня костюме придёт дяденька математики! Я так думаю, что непременно в сереньком, В том, что крапинкой!

— Держи карман шире! — возражал Энгельгардтов Павел. — Вчера был в сереньком! Нельзя же каждый день в сереньком ходить, — учащихся утомишь! Придёт он, братцы вы мои, в клетчатой визиточке, и панталоны с искрой! Помяните моё слово!

— Идёт! Идёт! — раздались радостные клики.

И все ученики, от радости сделав сальто-мортале, кинулись гурьбой навстречу учителю.

Но учитель был не в сереньком пиджаке и не в клетчатой визиточке. Учитель был в русском костюме.

В красной рубахе косоворотке, в плисовых шароварах, в сапогах бутылками. На голове у него была шапка с павлиньими перьями, а под мышкой гармоника.

— Совсем наш кучер Илья! — воскликнул Прокторов Гаврюша.

Учитель самодовольно улыбнулся.

Перецеловав всех учеников в классе и поручив первому ученику поцеловать за него отсутствующих, учитель крякнул и сказал в русском стиле:

— Уж вы гой еси, добры молодцы! А пристало ли вам, добрым молодцам цифирью поганой заниматися, делать разные там сложения да деления! Вы кидайте, кидайте книги печатные! К чёрту их, штаны Пифагоровы, выдумки разные немецкие! Мы начнём лучше, добры молодцы, песни петь-играть русские, песни петь-играть молодецкие.

Учитель спрыгнул с кафедры, надвинул набекрень шляпу с павлиньими перьями, гикнул, свистнул и завёл тонким голосом:

«Солдатушки…
— Бравы ребятушки! —

гаркнул весь класс.

«Игде же ва-а-аши жё-ё-ёны?!»

спрашивал учитель.

— Наши жёны — ружья заряжены! —

отвечал весь класс. —

Вот где на-а-аши жё-ё-ёны!…

— Эх, ты! Гуляй! Разговаривай! — в восторге от успехов класса воскликнул учитель, поставил правую ногу на каблук, пошевелил большим пальцем, посмотрел на игру носка, воспламенился и вдруг хватил в присядку.

«Ай, жги, жги, говори», пел и притопывал весь класс.

В эту минуту вошёл директор.

На директоре был для разнообразия розовый пиджак, жилет с чёрными и белыми клетками, одна панталона зелёного цвета, другая оранжевая. На голове жокейская шапочка.

Директор с любовью посмотрел на пляшущего учителя:

— Дух внушаете?

— Так точно, ваше превосходительство. Дух! по системе Proctor’а!

Директор вынул шёлковый платок и, помахивая им, прошёлся русскую.

Урок математики был кончен.

Следующим уроком был, французский язык.

Учил не какой-нибудь француз-поганец, которые лягушек едят. А настоящий наш, русский человек. С настоящим, с костромским прононсом.

Увидев его, ученики закричали:

— Бонжоур, монсиеур!

— Говорят, шельмецы, как пишут! — в восторге воскликнул учитель, хватаясь за затылок.

И начался урок.

— Французский язык, братцы вы мои, весьма похож на латинский, волк его заешь! Отличается же от него только мягкостью, нежностью, деликатностью. Что по-латыни грубо, дико, неприятно, то по-французски мягко, нежно, деликатно! «Человек», например, по-латыни: «homo». Дико, грубо, неприятно! По-французски: «лом»! Мягко, нежно, деликатно. Женщина — по-латыни «femina». Дико, грубо, неприятно! По-французски: «лафам»! А барышня — «мадмуазель»! Мягко, нежно, деликатно!

В это время из соседнего класса послышалось:

«Ах, такой, сякой, камаринский мужик»…

— Что у них там? — спросил «француз»

— Урок космографии.

Вся школа пела.

Из одного класса нёсся дискант первого ученика:

«Как все русски мужики
Они просто дураки,
Мерзавцы, калина!
Мерзавцы, малина!»

— Урок отчизноведения по системе Сигмы!

А хор подхватывал:

«Интервью — интервью!

Интервьюшки, вьюшки, вьюшки,
На Сигмочке сапожки сафьяновые,
Ножки маленькие»…

В другом классе с народной гордостью садили:

«Что за песни, что за песни
Распевает наша Русь!
Уж как хочешь, брат, хоть тресни,
Так не спеть тебе, француз!»

Потомки сотрудников «Нового Времени» пели отдельно:

«Гей ты, молодец!»

В школе пели и любили.

А родители смотрели и качали головами:

— Какие из них члены «Русского собрания» вырастут!

И радовались.

Конкурс 

Высшее специальное учебное заведение. Совет. На столе листы с результатами конкурсных испытаний.

Директор. Ну-с, приступим. Сколько желающих?

Секретарь. 500.

Директор. Ой-ой-ой! А мест?

Секретарь. 50.

Директор. Ай-ай-ай! Речь может идти, конечно, только о тех, кто получил круглое пять.

Секретарь. Круглое пять на конкурсных испытаниях получило 400 человек.

Директор. Всё-таки 400! Удивительная нынче молодёжь стала. Прямо старики какие-то! Ей Богу! Кругом «Аквариум», «Крестовский», «Неметти», а они сидят и учатся. По-моему, это они нарочно. Назло нам. «Ага! говорят. Назло будем учиться!» И учатся. Знают, что у нас свободных мест нет. Так вот, чтоб поставить нас в затруднительное положение!

2-й профессор. Что ж делать-то, однако?

Директор. Прежде всего вычеркнем тех, у кого есть пять с минусом. Хоть одно пять с минусом. Сколько таких?

Секретарь. Пятьдесят человек!

Директор. Всё-таки хоть на пятьдесят меньше! Вот бы взять да ещё хоть сотенки две минусов понаставить. Ишь, ишь в клеточках сколько места осталось!

2-й профессор. Но ведь это же невозможно!

Директор. Да я и сам знаю, что невозможно! (Хватаясь за голову.) Что ж делать? Что делать? Господа, нужно немножко психологии. Отсчитайте только тех, у кого пять с точкой. У кого около пятёрки стоит точка. Точка, это — важная вещь. Я нахожу, что что-нибудь очень хорошо, — я говорю: «Это хорошо», и добавляю: «Да, это очень хорошо!» Точка, это показывает, что экзаменующийся произвёл сильное впечатление. Пять поставил и точку, — подтвердил! Пять и точка. «Верно». Выбирайте точки, которые пожирней!

Секретарь. С точками осталось 250. Вот тут, у этой пятёрки, какая-то странная точка. Не то преподаватель поставил, не то муха…

20
{"b":"252388","o":1}