Фрэнк Гуд свернул, чтобы не наехать на большой сук, валяющийся на дороге.

— Осторожнее, Фрэнк, — снова напомнила она ему.

Деревья наклонялись, касаясь друг друга ветвями, словно строили тоннель для путешественников. Ветер колотил по фургону, как будто пытался остановить их. Не возвращайтесь в Хоуп, это дурное место. Сегодня его посетила смерть.

Фрэнк взглянул на почерневший остов бензозаправочной станции «Амоко» на правой стороне; голые стальные балки, все, что осталось после бушующего адского пламени в прошлом месяце. В окне небольшого бунгало, стоящего в стороне от руин, горел свет. Берт Тэннинг все еще был там, он не уедет, несмотря ни на что. Фрэнк озадаченно покачал головой, снизил скорость, чтобы объехать завалы на дороге. Невозможно пенять Тэннинга, сколько бы ты ни старался!

— Осторожно, Фрэнк!

Ради Бога, заткнись, женщина!

И в этот момент они въехали в воду. Фрэнк Гуд нажал на педаль тормоза, дернул за руль, почувствовал, как стремительно полилась пенящаяся вода, волна поднялась и омыла ветровое стекло, закрыв ему видимость, как будто на фургон набросили огромное темное одеяло.

Фиона закричала. Фрэнк понял, что управление рулем вышло из-под его контроля, машина завертелась, от тормозов нет никакого толку, словно лодчонка, попавшая в мощное перекрестное течение. Река не затопляла эту дорогу с 1947 года, считалось, что берег укрепили, и этого не должно больше случиться.

Машину понесло вперед, в сторону, колеса ее не касались дороги; они могли перевернуться в любой момент, ничего другого ждать не следует.

— Фрэнк!

Проклятье! Фургон повернул в сторону, начал падать, нырнул вниз, часть крутого берега реки обвалилась вместе с машиной, рухнув в черный ледяной поток реки Хоуп.

Крики Фионы Гуд прекратились, когда вода прорвалась в тонущий «Моррис». Они пытались расстегнуть ремни, им это удалось, но дверцы они открыть не смогли — давление воды было слишком велико.

Медленно машина потонула, мягко опустилась на толстый слой ила на дне реки и осталась там.

Спустя неделю после урагана в Хоуп вернулась спокойная, тихая погода. Трое похорон в течение недели: Эми Моррисон во вторник, Гуды — вчера, Джо Роуэлл — завтра.

Старуха, которая была не так уж и стара, если приглядеться, прислонилась к своей разрушенной садовой калитке и стала смотреть на главную улицу деревни. Никто еще не расчистил улицу после бури. Разбитые шиферные плитки и ветки валялись в сточных канавах, отброшенные теми, кто ехал в Хоуп или отсюда.

Впервые за несколько недель миссис Клэтт вышла из дому. Рождество прошло незамеченным, возможно, она даже не знала, что сегодня был Новый год. Она задумчиво посасывала надутые губы. Сын Гудов временно жил у миссис Беттеридж. Ничего хорошего в этом нет, потому что у Берты Беттеридж нет времени как следует следить за мальчиком. Он горевал, был задумчив, все время ходил в церковь и находился там часами. Если о нем никто не позаботится, он может совершить какой-нибудь отчаянный поступок. Миссис Клэтт удивлялась, почему преподобный Бактон не проявил больше внимания к судьбе мальчика, но в этом была вся Церковь — она хочет только денег, а у Элли Гуда их нет.

Если бы ей предоставилась возможность, она бы взяла Элли к себе. Ей бы пригодился мальчик в доме, жизнь стала трудна после того, как Джоби ушел от нее. Но он был плохим мальчиком, этот Джоби Тэррэт. Как только он подрос, он стал слишком самостоятельным, хотел все изменить. А в Хоупе ничего не изменишь, потому что здесь всегда все будет по-прежнему. Он и есть причина всего того, что случилось здесь за последние несколько недель, сомнения в этом нет. Мальчик совсем обезумел, он не понимает... и еще эта девушка его обрабатывает. Вместе она напустили противоборствующие силы зла на Хоуп, а такие вещи лучше не трогать. Если бы он остался с миссис Клэтт, ничего бы подобного не произошло, она бы позаботилась, проследила за ним. Она задумчиво пожевала беззубыми деснами. Последнее время она много думала об этом. И прошлой ночью ей приснился сон, не обычный сон, это было видение. Так бывало, когда была жива дорогая Хильда.

Вот почему она стояла сейчас у калитки, глядя на дорогу, ведущую в Хоуп из внешнего мира. Она щурилась, вглядываясь вдаль, пока у нее не заболели глаза. Миссис Клэтт смотрела на дорогу, надеясь, что не увидит идущих по ней в Хоуп высокого светловолосого парня и девушку, держащую его за руку.

Она молила своего бога, чтобы ее видение не сбылось, чтобы все увиденное во сне оказалось лишь плодом ее воображения. В прошлом все ее видения сбывались, но тогда у нее была Хильда Тэррэт, которая помогала ей, давала советы. Пусть это видение не сбудется, ради нас всех, умоляла она.

Потому что в ее видении Джоби и Салли Энн вернулись, и для Хоупа наступил День страшного суда. И последствия его были слишком ужасны, чтобы думать о них.

Весь этот тихий, похожий на весенний день миссис Клэтт простояла у калитки, глядя на дорогу; она ушла в дом только тогда, когда сумерки превратились в темноту.

Завтра она снова будет стоять и смотреть на дорогу, и послезавтра. Каждый день, до тех пор, пока...

Она еще раз прочла молитву своему божеству, чтобы ее видение не сбылось, чтобы они не пришли.

Джоби и Салли Энн пришли по дороге в Хоуп на третий день, около полудня.

Погода все еще стояла хорошая, и они были оба в джинсах — их можно было бы принять за влюбленную парочку, державшуюся за руки и наслаждавшуюся солнцем. Но посмотрев внимательно на их лица, можно было увидеть переутомление, явное напряжение, недоверие друг к другу. Страх, настороженность в их глазах, когда они заметили, как слегка шевельнулись шторы на окнах, почувствовали эту тишину. Джоби нес гитару, закинув ее через плечо.

Он увидел струйку дыма, поднимавшуюся из трубы дома миссис Клэтт, ему показалось, что он заметил какое-то движение возле дома, когда они были еще далеко. Ему надо увидеть ее, в последний раз, встретиться с ней лицом к лицу. Потому что ей-то должны быть известны причины, она сможет объяснить ему некоторые вещи, которые для него все еще были загадкой. Он выжмет это из нее собственными руками, если потребуется, на этот раз он не станет стесняться в выборе средств. Он до сих пор не был уверен, кто его главный враг, какое зло сплело свою паутину в Хоупе. Салли Энн? Или же она просто орудие злобы в руках какой-то более могущественной силы?

— Смотри. — Он указал в направлении церкви.

— Что такое? — Она посмотрела туда, куда он указывал, но ничего не заметила. Я — ничего не вижу.

— Вот именно. — Он глухо засмеялся. — Где же галки, чьей целью в жизни было разрушить этот шпиль?

Она медленно кивнула. Не было видно стаи хриплоголосых птиц, которые прежде кружились там и ссорились из-за крошащейся извести. Тишина, молчание, от которого даже Салли Энн содрогнулась.

— Они все улетели, — выдохнула она. — Они знают. Даже птицы покинули Хоуп.

Они постояли, слушая абсолютную тишину.

Пустота. Деревня могла показаться брошенной жителями, в ужасе бежавшими отсюда, если бы не дым, вьющийся из труб и повисающий в тишине. Мусор, оставшийся после бури, везде разрушения. Деревня приняла на себя всю силу обозленной стихии.

— Мама умерла, — тихо сказала Салли Энн, и это было просто утверждение, лишенное печали, ничего не выражающее.

— Мы точно не знаем.

— Я знаю. Я знаю, что она мертва.

Из дверей церкви на них смотрела пара глаз, сияющих давно забытым светом, в них была надежда и недоверие к тому, что они видели. Рыжеволосый мальчик весь дрожал, он бы выбежал, подбежал бы к Джоби, бросился бы к нему на шею, если бы не было Салли Энн.

Он удержался, из-за хлынувших слез он почти ничего не видел; эти слезы долго больно жгли его сухие глаза, но полились только теперь. Его молитвы были услышаны, Бог все же существует. Но Элли Гуду все еще нужна его помощь, и он молился, чтобы Он защитил его от колдуньи, которая вернулась в Хоуп с Джоби и которая стала еще ужаснее, чем была прежде.