Салли Энн была встревожена. Уже второе утро Джоби не появлялся на ферме. Во время завтрака она сидела за столом только с отцом; Клифф Моррис громко чавкал, поедая пережаренный бекон, перед ним была разложена вчерашняя газета, угол которой заехал в липкий мармелад. Ее мать лежала наверху в постели; в промежутках между чмокающими звуками, издаваемыми Клиффом, слышался приглушенный спазматический кашель. Со вчерашнего дня у нее при кашле начиналось сильное кровотечение, и Салли Энн сказала себе, что это начало конца; вот почему она не ходила к дому Джоби. Но сегодня ей необходимо узнать, что с ним случилось.

— Разве Джоби не пришел сегодня? — Она задавала этот вопрос уже второй раз, но так и не получила вразумительного ответа.

— М-м?

— Папа, я спросила: Джоби пришел сегодня утром?

— Нет, его и вчера не было видно, — Клифф Моррис все еще не оторвал взгляд от газеты. — Ого, цена на яйца упадет на три пенса на следующей неделе.

— Почему?

— Потому что они наполнили рынок дешевыми голландскими яйцами. Мы просто сами перерезаем себе горло, это точно.

— Да я не об этом. Почему Джоби два дня не было на работе?

— Не знаю. Видать, переработался. Что ж, этот подлец может вообще не приходить, мне не нужны работники, которые появляются на ферме тогда, когда им захочется.

— Он мог заболеть.

Моррис хмыкнул, перевернул страницу газеты, вытащил ее из вазочки с мармеладом и опрокинул при этом солонку; он опять стал читать.

— Я сказала, что он мог заболеть. Как мама.

— У нее просто кашель. Пройдет. Лучше ей полежать.

— Она кашляет кровью, уже несколько дней.

Газета зашуршала, и Клифф Моррис поднял голову. Выражение его лица медленно изменилось.

— Что ты сказала?

— Я сказала, что она кашляет кровью. Мы должны вызвать Овингтона.

Молчание, затем:

— Может быть, у нее просто лопнул cocyд во время кашля. Это часто бывает.

— Думаю, дело серьезное. Я собираюсь позвонить врачу.

— Да, конечно, позвони, Сал. Пойду-ка я к ней схожу.

Клифф Моррис со скрипом отодвинул стул, встал из-за стола, все еще жуя. Салли посмотрела на него, и лицо ее стало жестким. Подонок, думаешь только о себе, не хочешь признать, что с ней что-то серьезное, пока она не умрет, но и тогда все будет в порядке, потому что Сал купит продукты, приготовит и постирает. Нет, тебя ждет удар, потому что малышки Сал тогда здесь не будет.

Она встала из-за стола, прошла в холл и стала листать телефонную книгу с загнутыми углами страниц, пытаясь найти номер доктора Овингтона. Она нашла его, начала набирать, и ее мысли вернулись к Джоби. Может быть, ему тоже нужен врач. Она проснулась сегодня с тревожным чувством. Надо пойти и проверить, что с ним.

Доктор Овингтон обещал заехать во время утреннего осмотра, вероятно, около середины утра. Значит, во время ленча врачи почему-то имеют привычку появляться во время ленча. Миссис Моррис очень плохо, она кашляет кровью. Медсестра, с которой Салли Энн разговаривала, не переменила тон голоса. Рак был обычным явлением, нечего из-за него волноваться.

Когда Салли Энн шла обратно в кухню, сверху спустился отец. Он все еще жевал кусочек бекона.

— Она плохо выглядит, Сал.

— Она уже несколько недель плохо выглядит. — Она выглядит чертовски больной, и мне приходится говорить тебе об этом. — Врач приедет попозже.

— Ну, надо пойти, заняться делами, мне многое придется теперь делать самому, и если Джоби не появится, пусть совсем отваливает. Я не потерплю, чтобы со мной не считались.

Она посмотрела ему вслед, слышала, как он прохлюпал по грязи. Тогда она подошла к шкафу, вынула зеленую куртку, помедлила, чуть было не решив подняться перед уходом к матери, но передумала. Нет смысла — от этого ничего не изменится ни в лучшую, ни в худшую сторону, Они только снова начнут спорить все на ту же тему.

— Мне не нравится, что здесь бывает Джоби, Сал. Ты не должна выходить к нему, разговаривать с ним.

— Его здесь нет, мама. Он уже два дня не приходил.

— Я не верю тебе.

— Это правда.

— Он твой сводный брат, не забывай этого. Ты не можешь выйти за него, а если ты с ним позволишь себе что-то, это будет кровосмешение!

Именно в этот момент она вложила все свои силы и желания чтобы ее мать умерла. Но это не она ее убьет, а проклятье Хильды Тэррэт, вызвавшее раковую опухоль; помни об этом, Сал.

Салли Энн вышла из дома, огляделась, чтобы убедиться, что поблизости нет отца. Она слышала какофонию куриного кудахтанья в курятниках, их голодное квохтанье, когда птицы начали клевать корм. Она никогда не забудет того, как взбесились куры в тот день; это было как-то связано с Джоби, но она не могла понять, как именно. Это беспокоило ее, потому что она не оценила полностью величину его сил. Но со временем она это сделает. Она собиралась многое узнать о нем.

Салли Энн поспешила выйти на дорогу, быстро пошла в сторону деревни. Дом миссис Клэтт; из трубы тонкой струйкой вился дымок. Первый признак жизни за долгое время. Может быть, старуха начинает справляться со своим горем — смертью кота, подумала Салли Энн. Она сморщила нос: даже у дыма был отвратительный запах. Она пошла помедленнее, невольно оттягивая свое приближение к дому Джоби. Что-то случилось, я чувствую это. Ее ноздри раздулись, она учуяла зло в этой сырой, туманной атмосфере, то же самое, которое было в том клаустрофобическом чулане. Конечно, не здесь, нет...

Салли Энн стояла у полуразрушенной калитки Джоби. Она прищурилась, постаралась что-нибудь разглядеть, но из-за тумана увидела лишь очертания ветхого дома. Но она все равно ощущала пустоту, заброшенность, она уже поняла, что Джоби там нет. И все же ей придется пойти и посмотреть.

Салли Энн уверенно прошла по сырой дорожке, вся насторожившись. Она почувствовала запах засохшей крови в грязи, чего другие бы не заметили, застегнула «молнию» на куртке, потому что внезапно сильно похолодало. Дверь приоткрыта, и это был дурной знак.

Еще метра два, и она смогла заглянуть вовнутрь: разбитая мебель, обгоревшие газеты и неровно обрубленные дубовые доски, которые обуглились, но не загорелись. Она увидела остатки лестницы, осколки стекла. Топор валялся на полу с почти виноватым видом. Историю, которая здесь произошла, можно было прочесть и понять за несколько секунд.

— Ох, ну и дурак же ты, Джоби, — прошипела она в сердцах. — Дурак, ты решил, что сможешь таким образом разрушить могущественное зло. Ты бежал, но ты не спасешься.

Она медленно повернулась, вышла и пошла назад по тропинке к дороге, постояла там, словно охотничья сука в поисках запаха. Она прекрасно знала, в какую сторону ушел Джоби — вниз по извилистой дороге, прочь из Хоупа; как он и угрожал. Мысленно она представила его: ссутулившаяся фигура в старой спортивной куртке, с нехитрыми пожитками и с гитарой. Он часто оглядывался назад, потому что опасался погони.

Она помедлила, чуть было не пошла следом, но затем повернула и медленно направилась к Спарчмуру. Торопиться некуда, но так она это надолго не оставит; самое большее — до завтра. Она вернется на ферму как раз к приходу доктора Овингтона, услышит от него, сколько осталось жить матери.

Затем она должна тщательно продумать, что делать дальше, потому что Джоби не должен убежать от нее. Он не может потерять ее просто так — взять и уйти. Сегодня вечером она напряжет все свои силы, станет искать его в своем сознании, а завтра пойдет к нему.

Она только беспокоилась, что зло, порожденное в Хоупе, найдет его первым.

— Итак, ты покидаешь Хоуп, а Джоби? — Берт Тэннинг заерзал на стуле, но не встал; когда он говорил, незажженная трубка с алюминиевым черенком, зажатая между его вставными зубами, качалась вверх-вниз, а по щетинистому подбородку текла слюна. — Не могу сказать, что виню тебя за это, парень. Хоуп — паршивое место, чтобы здесь жить, но еще паршивее здесь помереть.