Литмир - Электронная Библиотека

Севилья реализовал свой план, чем избавил себя от пули.

ГЛАВА 17

На следующее утро Дэмлер постучал в номер мистера Севильи и понял, что тот уехал. Он зашел к мисс Мэллоу с уверенностью, что она тоже уехала, но та оказалась на месте и получала инструкции от доктора Найтона по уходу за матерью.

– Севилья написал, что вы здесь, – сказал Найтон. – Он очень помог мисс Мэллоу вчера вечером. Трудно поверить, но клерк внизу не позвал меня сразу, а заставил мисс Мэллоу отправить слугу на поиски врача. Не могу понять подобной тупости. Правда, я просил не беспокоить меня, но не имел в виду отказать вам в необходимой помощи. Не мог же я предположить, что возникнет такая чрезвычайная ситуация. Сейчас как раз предупреждал мисс Мэллоу, что ее матушке необходимо два дня полежать.

Найтон вскоре ушел. Дэмлер, немного успокоившись, сказал:

– Ваш приятель сбежал. Вы, наверное, предупредили, что я грозился его пристрелить?

– Так он вас и испугался, – ответила Пруденс. – Я получила от него записку. Если хотите продолжать строить из себя клоуна, сможете найти его в Лондоне. Вперед! Вам не дорога ни своя, ни моя репутация.

– Вашей репутации вы обязаны только себе.

– Вызвав мистера Севилью на дуэль, вы признаете перед всем светом, что наши отношения с этим достойным джентльменом были неблагопристойными.

Дэмлер уже успел подумать о возможности подобного оборота дела и пожалел о поспешном заявлении. Но поскольку угроза была произнесена, он не собирался отступать. Невиновность Севильи казалась неподтвержденной.

– Не обязательно называть имена. Если кто-то что-то заподозрит, это послужит уроком этому выскочке, впредь пусть избегает делать постыдные предложения.

– К вашему сведению, лорд Дэмлер, в предложении Севильи не было ничего позорного. В записке, кстати, он об этом пишет. – Пруденс передала записку.

Дэмлер прочитал: «… Хотя вы отклонили…» Внезапно он почувствовал себя глупым ревнивцем.

– Это не давало ему права находиться ночью в вашей спальне, – защищался он.

– О том, что произошло ночью, я предпочла бы забыть. А теперь мне нужно идти к маме.

– Как чувствует себя миссис Мэллоу? Ей лучше?

– Да, но громкие переговоры в соседней комнате ей вредны.

– Прошу прощения, Пруденс. Я неправильно понял…

– Да, такие ошибки возникают, когда мы судим о других по себе, – ответила она, желая уколоть Дэмлера. – У вас на уме только распутство, и вы видите его в других.

– Ни о чем подобном я не помышлял по отношению к вам.

– Знаю, что я не отношусь к тому типу женщин, которые вас привлекают. И слава Богу.

Дэмлер нерешительно мялся на месте, надеясь заслужить прощение и видя, что это нелегко сделать.

– Так вы поедете в Бат?

– Через несколько дней.

– Буду счастлив сопровождать вас.

– Какое великодушие. Но предпочту обойтись без сомнительных компаньонов. Мне нужен покой, чтобы оправиться от позорного предложения руки и сердца от достойного джентльмена.

– Я только хотел помочь вам.

– К сожалению, от вашей помощи получаются одни неприятности, – сказала она, гордо подняв голову.

Дэмлер снова начал сердиться.

– Тогда не буду мешать. Всего наилучшего, мэм.

Пруденс слегка наклонила голову и подождала, пока он вышел. Когда дверь за Дэмлером закрылась, она подумала, что забыла спросить, каким образом он оказался в гостинице и что заставило его так вести себя по отношению к ней. Все эти обвинения… поведение не умеющего держать себя в руках ребенка. И чем можно объяснить его странную ревность, если она ему безразлична. «Я тоже хороша, – думала девушка, – показала, что ревную к леди Малверн и девицам». Трудно было определить, кто вел себя глупее. Но приходить в отчаяние не было причины: Дэмлер доказал, что относится к ней не совсем как к сестре, хотя сам еще не сознает этого.

Два дня ожидания тянулись медленно, несмотря на участие и заботы хозяина «Джорджа». Три случая отравления вызвали некоторый переполох в местной прессе. Пикантность ситуации придало случайное присутствие в гостинице доктора Найтона. Газеты Бата сочли событие достойным публикации на своих страницах, и тогда вдруг всплыл факт, что лорд Дэмлер тоже находился в гостинице, очевидно, с визитом к молодой писательнице. Эту писательницу разыскали и взяли у нее интервью. Она сообщила, что направляется в Бат и что пишет новую книгу. Когда материал появился в курортных газетах, он составил значительную часть номера и вызвал большой интерес.

В это время года Бат не мог похвалиться наплывом знаменитостей, поэтому всякий мало-мальски известный человек приобретал особую значимость. К возросшей славе мисс Мэллоу добавилось письмо принца Уэльского с комплиментами и приглашением посетить Карлтон-хаус по возвращении в Лондон. Спустя несколько дней после приезда в Бат мистер Кинг навестил Пруденс лично и пригласил посетить галерею, где отпускаются минеральные воды а также присутствовать на собраниях приезжей аристократии. Не прошло и недели, как мисс Мэллоу стала Знаменитостью Номер Один. Ее появление каждое утро на галерее в обществе матери производило благоговейное возбуждение среди присутствующих. Ее книги были выставлены в витринах магазинов, а в окне библиотечного абонемента появился дружеский шарж. Пруденс была изображена в центре огромной толпы, жаждущей получить автограф на ее книге.

Водоворот курортной жизни закрутил Пруденс, у нее не хватало времени изложить событие подробно в письме к дяде Кларенсу, но она представляла, как он будет счастлив, узнав о ее славе. Однако у Кларенса был еще один корреспондент – ее мать, которая часто оставалась дома, когда Пруденс выполняла свои неотложные «дела». Она спокойно предавалась заботам эпистолярного жанра, вырезала заметки из газет и подробно описывала успех дочери.

Когда новости о всплеске славы племянницы достигли Лондона, Кларенс почувствовал, что от него ускользает очень интересная часть жизни. Он снова нанял дополнительную пару лошадей, чтобы явиться в Бат с шиком, достойным его знаменитой родственницы. Даже не заскочил к миссис Херринг и сэру Альфреду, чтобы сообщить об отъезде.

– Ну, Пруденс, о тебе говорит весь город, хитрая ты девчонка, – заявил Кларенс, сияя, когда приехал в Бат. – Скоро вознесешься так высоко, что перестанешь узнавать дядю. Почти ничего не написала за все время.

– Но мама писала подробно. Зачем повторять одно и то же?

– Да, ты очень занята. Я тебя хорошо понимаю – сам занят по горло. Мы, люди творческие, все очень загружены. Рисовал Чилтернов, все сделано в лучшем стиле, но смог только один раз выехать в Ричмонд Парк, хочу нарисовать там холм, но все не хватает времени.

– Что нового в Лондоне, дядя? – спросила Пруденс. Мысленно она часто переносилась в Лондон, где, по ее предположениям, должен был находиться Дэмлер. Но он не знал об этом.

– Все хотят больше знать о твоем громком успехе. Не дают прохода, засыпают вопросами, поздравляют.

Пруденс истолковала эту весть иначе – дядя Кларенс успел оповестить всех знакомых о ее славе.

– Значит, Вилма, тебе повредили устрицы, – продолжал болтать Кларенс. – Я никогда не ем устриц. Это не подходящая пища для людей. Для чаек куда ни шло, но я никогда не подаю их к столу. Фи! Гадость. Хорошо, что помог Найтон. Как ты догадалась Пруденс, послать в Лондон за Найтоном?

– Он оказался в гостинице. Просто повезло.

Кларенс подумал, что хорошо, конечно, что Доктор оказался поблизости, но звучало бы лучше, если бы его срочно доставили из Лондона. – Он всегда приезжает безотлагательно, надо отдать ему должное. Когда вернусь в Лондон, обязательно проконсультируюсь у него – пусть тщательно меня обследует.

– Что с тобой, Кларенс, тебе нездоровится? – спросила сестра.

– Да, что-то в грудной клетке не в порядке, – ответил Кларенс и представил, какое лицо будет у соседа Мак Ги, когда он увидит у подъезда карету Найтона. – Но вода может помочь. Мы все отправимся пить воду утром. Наверное, твое появление вызывает сенсацию Пру. Все поворачиваются в твою сторону и просят автограф.

43
{"b":"25223","o":1}