Испанскому титулу, по мнению Кларенса, можно было противопоставить возможность лучшего выбора для Пруденс. Он лично обычно предпочитал того, кто находился перед ним.

– Этому джентльмену придется уступить мне место, – сказал Дэмлер едко и повернулся, чтобы направиться к двери. Шляпу он все еще держал в руке, забыв отдать ее дворецкому.

– Так вы собираетесь сделать ей предложение? – поинтересовался Кларенс, провожая маркиза в холл.

– Конечно. Я собираюсь жениться на ней.

– Отлично. Если зайдет Ашингтон, буду знать, что ему сказать.

– Этот тип все еще бывает здесь? – спросил Дэмлер раздраженно.

– Он все время преследует ее, – ответил Кларенс поспешно. – Но она дала ему отставку. Теперь ее донимает Севилья. Опасайтесь этого испанца. Что ни говори, иностранцы странный народ, никогда не знаешь, чего от них ждать.

Дэмлер вернулся к себе, сменив дорожный экипаж и четверку лошадей на более легкую спортивную карету и свежую упряжку серых лошадок, твердо решив поспеть в Рединг до наступления утра. Подкрепившись в одиночестве холодной говядиной, в семь он выехал чувствуя себя усталым и разбитым. К полуночи он въехал во двор гостиницы Джорджа настолько обессиленный, что едва держался на ногах. Он не надеялся увидеть Пруденс до утра. Дэмлер ругал себя за то, что так поспешно пустился вдогонку. Расписываясь в журнале постояльцев, он увидел ее аккуратный почерк и подпись ее, матери. Один вид их имен вселил в маркиза бодрость, но тут взгляд его упал на другую запись: Р.Дж. Севилья, эсквайр сделанную смелым размашистым почерком. Кровь ударила Дэмлеру в голову.

– Я вижу, что у вас остановилась моя хорошая знакомая, мисс Мэллоу. Не скажете ли, какой у нее номер?

– Извините, этого я не могу сделать, мистер… – клерк заглянул в журнал. – Лорд Дэмлер! – воскликнул он. – О… хорошо, вам я могу сказать. Номер мисс Мэллоу в восточном крыле второго этажа.

– А мистера Севильи? Я вижу, что он тоже остановился здесь.

– Рядом с мисс Мэллоу.

– Как удобно, – сказал Дэмлер, сдерживая себя, и быстрыми шагами направился к двери в восточной части коридора.

Пруденс так хотелось скорее попасть в Бат, что в ночь перед отъездом она едва сомкнула глаза, а в семь уже была на ногах. Нужно было проверить, все ли из необходимых вещей взяты, а также кое-что сверх того, так как было неизвестно, можно ли достать в Бате лосьон «Гауленд» и мыло «Лонгмэн», которыми она постоянно пользовалась. Кларенс ни за что не мог пропустить их отъезд. По этому случаю он надел новый голубой сюртук из тончайшего сукна и повязал на шею лучший из своих шелковых шарфов. Он вышел за ними во двор, чтобы присмотреть, хорошо ли привязаны саквояжи, а заодно продемонстрировать новый сюртуки шарф мистеру Мак Ги, жившему по соседству. Позднее он решил заехать к сэру Альфреду и сообщить, что его дамы отправились рано и в хорошем настроении. Мистер Сайкс должен был прийти на сеанс после одиннадцати. Хорошо, что ему предстояло рисовать джентльменов – уже несколько человек дожидались очереди, после чего Кларенс намеревался сделать пару сельских пейзажей в Ричмонд Парке. Он был рад побыть один, совсем как в былые времена.

В девять экипаж тронулся. Пруденс и миссис Мэллоу с удовольствием откинулись на спинки сидений, чтобы насладиться предстоящим отдыхом от Кларенса, Лондона и наскучившей обыденности домашней жизни. День стоял прекрасный. Выехав из города, лошади рысцой покатили карету по широкому тракту. Леди с удовольствием оглядывали изумрудную зелень сельских просторов, свежие краски полевых цветов и сочную зелень деревьев.

– Впредь нужно будет чаще выезжать, – сказала Пруденс. – Теперь мы можем позволить отдыхать в Бате каждую весну.

– Мистер Севилья не будет выезжать туда каждую весну, – ответила мать насмешливо.

– На это только и надеюсь. Я еду вовсе не из-за него, мама. Даже была бы рада, если бы к нашему приезду он уже уехал.

– Уверена, что он этого не сделает, – улыбнулась мать.

Миссис Мэллоу была счастлива увезти Пруденс подальше от Лондона и лорда Дэмлера. От этого увлечения, кроме неприятностей, ничего нельзя было ожидать.

Как ни странно, Пруденс не огорчало то, что и мать, и дядя Кларенс были убеждены, что она едет в Бат ради мистера Севильи. Если – бы они высказали хоть малейшее предположение, что она делает это ради Дэмлера, она бы возмутилась и постаралась себя защитить, а шуточки насчет Севильи ее совсем не трогали.

Между Лондоном и Редингом леди приятно перекусили, отдохнули и снова сели в экипаж, чтобы продолжить поездку. Обе ощущали себя на верху блаженства, трясясь в старой неуклюжей карете, запряженной четверкой не самых быстрых и крепких рысаков, которая везла их на модный курорт, где их ожидали снятые по дешевой цене комнаты и отдых в течение четырех недель. Когда уже затемно они прибыли в Рединг в гостиницу «Джордж», приподнятое настроение их еще не покинуло. Леди прогулялись перед обедом, чтобы немного размяться, затем сняли очень маленькую, но отдельную гостиную для обеда. Завтракать они единодушно решили в номере – не стоит так безрассудно тратить деньги.

На обед эти ограничения не распространялись – леди заказали два блюда и бутылку вина. Пруденс не поскупилась на омаров в масле, а миссис Мэллоу захотела побаловать себя устрицами. Попробовав те, что ей принесли, она заключила, что у них странный вкус, но так как Кларенс никогда не покупал устриц, новизна ощущения скрасила не очень приятный привкус, и леди сказала, что устрицы великолепны, и заставила себя съесть все до одной, так как Пруденс заплатила за них много денег. Не успели подать десерт, как миссис Мэллоу почувствовала себя плохо, а когда ей удалось добраться до постели, она поняла, что умирает. Ей даже хотелось умереть, чтобы прекратить мучения: ее тошнило, болело все тело, а на лице выступил холодный пот.

Пруденс не на шутку встревожилась и бросилась вниз, чтобы вызвать доктора.

– Есть некий мистер Малкай, он иногда соглашается прийти на вызов, – сообщил девушке клерк и снисходительно поискал адрес доктора.

– Пожалуйста, пошлите сейчас же за доктором, – взмолилась Пруденс.

– Мы не посылаем за ним, мэм, вам придется сделать это самой, – упорствовал клерк.

– Но я не могу оставить мать, ей очень плохо.

– У вас, надеюсь, есть слуги? – ехидно усмехнулся клерк. Молодые леди в простых платьях, которые без сопровождения бегают по гостинице, не внушали ему уважения.

– О, да, конечно, – отозвалась Пруденс как в тумане и бросилась по лестнице в свой номер. Но на полпути она вспомнила, что кучер вполне может выполнить поручение, и вернулась к регистрационному столу, где робко осведомилась, не может ли кто-нибудь позвать кучера Дженкинса, так его звали.

Клерк недовольно вскинул брови, но все же написал что-то на листе бумаги и позвал pаcсыльного, чтобы выручить молодую… леди. Что-то в облике мисс Мэллоу удерживало его от употребления слова «особа», звучавшего менее уважительно. Пруденс вернулась к матери и не отходила от нее в ожидании доктора. Казалось, прошло много времени. Миссис Мэллоу металась по постели, стонала и корчилась от боли. Пруденс не могла этого выносить, и снова спустилась вниз. Там она вдруг увидела Дженкинса, он вернулся один. Доктор уехал в Бат на отдых.

– О, что же делать? – застонала Пруденс. – Что делать? Неужели в Рединге нет другого врача?!

В этот момент открылась дверь одной из отдельных гостиных, оттуда вышел модно одетый высокий джентльмен. Увидев мисс Мэллоу, он хотел было снова укрыться в комнате и закрыть за собой дверь, но тут обратил внимание на ее состояние и вышел в холл, готовый прийти на помощь.

– Мисс Мэллоу, дорогая мисс Мэллоу, что случилось? – спросил встревоженный мистер Севилья. Он возвращался из Бата в Лондон и тоже остановился в гостинице «Джордж» на ночь.