– Значит, вся в мать.

– Я никогда не была упрямая. – Бросаю на нее оценивающий взгляд. – С тобой мне тут не сравняться.

– Да, были моменты, есть о чем вспомнить, правда? – признает она. – Но все, слава богу, проходит, и пятнадцать лет в жизни бывает только раз.

Подходит официантка убрать наши пустые тарелки, и Орла лезет в сумочку, достает мобильник.

– Мне нужно быстренько позвонить, не возражаешь?

Она встает и отходит в сторону.

Прекрасная возможность понаблюдать за ней, что я и делаю. Интересно, с кем она говорит. Выглядит умиротворенной, улыбается. На вид совершенно безобидна. В лице нет и намека на коварство, внутреннюю злость на весь мир, столь характерные для нее когда-то, и я уже начинаю думать, что волноваться мне не с чего. Она уже не та опасная Орла с ее взрывным характером, от которой всего можно было ожидать. Кажется, мало изменилась, но стала значительно спокойней. В общем, гораздо более причесанная версия прежней Орлы.

Она возвращается.

– А как наша банда? Моника, Юан, Каллум, Фей? – быстро перечисляет она. – Где они, что с ними?

Ресторанчик между тем уже почти полон: время ланча. Официантки снуют меж столиков, ловко пронося над головой подносы с тарелками. Нам подают основное блюдо – кефаль со свежими овощами, и я чувствую, что проголодалась. Перед тем как ответить на вопрос, кладу в рот кусочек.

– Вкусно, – говорю я, указывая вилкой.

– Мама часто ходит сюда. Ты помнишь, какая она всегда была привередливая… да и сейчас не изменилась.

– Как ее здоровье?

– Нормально, что ей сделается. Для ее возраста держится прекрасно. Новый муж, денег полно, много общается. – Она качает головой. – Я иногда удивляюсь, как это папа терпел ее все эти годы. Мы ведь из-за нее отсюда уехали, ты же знаешь.

– Нет, я ничего не знала…

Где-то на периферии сознания у меня всегда маячила мысль, что это случилось из-за Розы, потому что после того, что мы с Орлой натворили, жить вместе в одном поселке, каждый день глядеть друг другу в глаза стало невозможным.

– А ты что думала, из-за Розы?

Я киваю. Она всегда была на шаг впереди, словно умела читать мои мысли.

– Нет, это не так, ты ошибалась.

Она смотрит куда-то в пространство, мимо меня. Глаза ее все еще поразительны. Смесь какао и жженого сахара.

– Ну ладно, расскажи лучше про наших.

– Фей уехала… – делаю паузу, подсчитываю, – где-то лет двадцать назад. Живет на Айл-оф-Бьют. Вышла замуж за фермера, он разводит овец. У нее четверо детей, по последним сведениям. Каллум продолжает бизнес отца. У него с дюжину рабочих на судне и в рыбной лавке. Совсем не изменился. Все так же чешет языком без перерыва, все такой же футбольный фанат. Его сын Джеми ухаживает за моей Эллой. Юан архитектор, а Моника врач.

– Так, значит, Юан все еще в поселке?

– Мм.

– И ты не вышла за него, да? – Глаза ее расширились, сверкают. – Скажи, что это неправда!

– Нет, что ты, конечно не вышла! – Гляжу на нее, как на сумасшедшую. – Господи! Это все равно что выйти замуж за брата!

– Грейс, у тебя нет никакого брата, вы всегда смотрели друг на друга такими глазами, что видно было, братской любовью тут и не пахнет.

– Перестань, Орла! – Делаю вид, что тема мне неинтересна. – Все это было давно и неправда.

– А он женат? Ты с ним видишься?

– Он женился на Монике.

Я произнесла эту фразу небрежно, она слетела с языка, как мороженое с горячей ложки.

– Что? Юан на Монике? – Она откидывается на спинку стула и хмурится, не отрывая от меня взгляда. – Я тебе не верю.

– Мм… – Мгновение молчу, задержав во рту глоток минеральной воды. – У них двое детей, мальчик и девочка. У Моники своя практика…

– Погоди-погоди! – перебивает Орла. – Юан и Моника? Они женаты? Но это какой-то нонсенс!

– В любви часто такое бывает, разве не так?

– Но Моника никогда не нравилась Юану. Ни капельки.

– Откуда ты знаешь?

– Это же очевидно!

– Ну, иногда так тоже бывает, подумай сама. Тебе кажется, что этот человек тебе не нравится, даже противен, и вдруг – бац! Амур делает свой выстрел, и ты готов.

– А ты как к этому относишься?

– Я? Я была за него очень рада!

– И нисколько не ревновала? Вы же были с ним неразлучны, как веревочкой связаны!

– Вовсе нет. Вот мы с тобой – да, – тычу я пальцем в нее, потом в себя, – мы с тобой были неразлучны.

– Юан любил тебя, – тихо говорит она. – Даже тогда, несмотря на шестнадцать лет, мне было видно.

Я смеюсь. Пожалуй, дело оборачивается серьезней, чем я думала.

– Я же сказала. Мы с ним были как брат и сестра. И до сих пор у нас такие отношения.

– Тогда за кого же вышла ты?

– За Пола. Он работает в университете. Преподает биологию моря.

– Я его знаю?

Тут приносят десерт. Я сую в рот ложку взбитых сливок с куском меренги и ощущаю острый вкус малины. Мне приходит в голову, что не стоит сообщать ей фамилию мужа, что надо как-нибудь схитрить или даже просто придумать другую фамилию. Но мой брак уже для нее не секрет, она легко сама все узнает. И еще я надеюсь, что Юан ошибается. Если она намерена обнародовать правду о смерти Розы, это наверняка ее остановит.

– Это Пол Адамс.

Она смотрит на меня, разинув рот. Челюсть отвисает прямо на глазах. Я не отвожу взгляда. Успела к этому подготовиться. Даже репетировала. Знала заранее, что ей очень не понравится мой выбор. И не она первая. Почему люди думают, что знают меня лучше, чем я сама?

Я сверлю ее взглядом так, что она опускает глаза, берет стакан с водой, подносит к губам. Рука ее дрожит, и она пытается унять дрожь другой рукой.

– Не буду притворяться… ты меня очень удивила, – тихо говорит Орла.

– Не сомневаюсь.

Она делает короткий выдох:

– Пол Адамс?

Я не отвечаю.

– Грейс!

– Что?

– Тот самый Пол Адамс?

– Да.

– Отец Розы?

– Да.

– Не знаю, что и сказать… – Она откидывается назад, дергает себя за волосы и повторяет: – Просто не знаю, что сказать.

– Ты считаешь, что это дурной выбор? Но почему? Из-за того, что тогда случилось с Розой? Мы познакомились, узнали друг друга поближе и полюбили. Потом поженились. У нас родились две девочки. Я люблю его до сих пор. Вот и все. – Аккуратно складываю салфетку на коленях. – Все, и хватит об этом.

– И ты счастлива?

– Да, счастлива.

Она улыбается:

– Ну что ж, я рада. Правда, честное слово, рада. Ты заслужила свое счастье. Впрочем, мы все его заслужили.

Не могу поверить, что она искренна. Жду, что она скажет еще что-нибудь, что-нибудь колкое, но она молчит. Мы заканчиваем с десертом, я тоже откидываюсь на спинку стула, поглаживаю живот.

– Вкусно здесь готовят.

Она кисло улыбается.

– А где ты остановилась? У мамы?

– Нет. В женском монастыре в Бордерс.

– В монастыре? В католическом монастыре? С монашками?

– Да.

– Не может быть! – смеюсь я.

– А что тут удивительного?

– Ну как же! Я ж помню, что твоя мать никакими пряниками не могла заманить тебя в церковь. Ты ж с двенадцати лет уже называла себя атеисткой, забыла?

– Мм… да, я и была атеисткой. Но я изменилась. Ухожу в монастырь, для начала послушницей. Хочу стать монахиней.

– Потрясающе… впрочем, что я, ладно. – Пожимаю плечами. – Это дело твое.

Я улыбаюсь, стараюсь делать это искренне. И вдруг понимаю, что действительно улыбаюсь искренне. Правда, это как-то не вяжется с ней, но, ей-богу, мне хочется пожелать ей удачи.

– Я, конечно, удивлена, но… это хорошо.

– А что тут удивительного? Ты же за Пола Адамса выскочила? А этот номер почище будет.

– Что-о?

– А ты чего ждала? Что я ничего тебе не скажу? Ошарашила и думаешь, что я буду только улыбаться и поздравлять, да? – Голос ее становится жестким и неприятным. – Пол Адамс! Ты что, черт возьми, с ума сошла? Отец Розы! Ты вышла за отца Розы!

Я сижу, откинувшись на спинку и сложив руки на груди.