— Настоящие канадцы!

— Прошло несколько лет, надежды обрести свободу не было. Между тем дети наших хозяев, сначала всячески озорничавшие, полюбили нас от души. Мы с Батистом поняли, что единственное средство исправить наших дикарей — овладеть душой и сердцем подрастающего поколения. Усилиями и трудом мы достигли того, что победили их предрассудки.

— Труда много было! — вставил свое слово Батист. — Я сам полудикарь, но никогда не думал, что дикари могут быть столь дики, как эти сиу.

— Я учил их и развивал, развлекая, и был вознагражден быстрыми, поразительными успехами. Прошло десять лет. Сын Батиста превратился в великолепного молодого человека, которого племя усыновило и выбрало помощником вождя. Он женился на молодой девушке, у них родились Блез и Жильбер. Наше положение совершенно переменилось. Старики племени незаметно поддавались влиянию молодежи и оставили многие гнусные привычки. Мы заставили их полюбить землю, оседлость, почти отучили от кочевой жизни. Видя, что мы вдвоем и только с помощью детей успешно обрабатываем землю, получаем хорошие урожаи и всегда сыты, обеспечены, избавлены от голода, они тоже принялись расчищать землю, пахать, сеять, копать, сажать и, разумеется, тоже стали получать хорошие урожаи. Успех был полный — я с полным основанием мог сообщить отцу де Сме, что его желание исполнилось. Таковы были первые шаги нашего племени на пути цивилизации. Но впереди было еще много работы. Прежде всего, обеспечить индейцев землей. Первопроходцы продолжали осваивать Северо-Запад и теснили местные племена. Надо было получить от государства разрешение на участок из «земельного запаса». Правительство Союза охотно раздает их индейцам, гарантируя спокойное владение ими и уже не позволяя белым занимать эти территории. Это и есть так называемые «резервации» или «резервные земли». Они предназначены исключительно индейцам, но, к сожалению, обещанное не всегда выполняется. Только племя устроится на участке, как вдруг окажется, что здесь есть руда, или он порос ценным лесом, или по нему пройдет железная дорога, и он из ничего не стоящего вдруг становится страшно дорогим. Появляются эмигранты, открыто нарушающие распоряжение министра. Индейцы, конечно, оказывают сопротивление. Драки, сражения, выстрелы, убийства!.. Взаимное сдирание скальпов…

— Как взаимное? — вознегодовал Фрике. — Неужели и белые сдирают?

— Спросите полковника, — сослался старик.

— Сдирают, — лаконично подтвердил американец, не переставая есть.

— Появляются войска. Индейцы подавлены, выселены на новый участок и должны начинать все сызнова, пока их не вытурят вновь с только что насиженного места.

— А знаете, полковник, ведь это очень грустно, — не удержался парижанин.

Ковбой с набитым ртом только поднял верх обе руки, как бы говоря: «Я-то что могу?»

— Но это еще не все, — продолжал кюре. — Бывают и другие препятствия. Вы знаете, что индейцы-кочевники питаются почти исключительно мясом бизонов. Между тем бизонов становится все меньше, поскольку бывшие трапперы охотятся на них из-за шкур и истребляют тысячами. Скоро, кажется, не останется ни одного. С другой стороны, резервные участки раздают все скупее, выбирая из самых скудных земель, где мало пастбищ и почти совсем нет бизонов.

Тут наконец в беседе принял участие полковник.

— Но ведь правительство, достопочтеннейший господин кюре, — сказал он, — в своих договорах обязуется производить справедливую раздачу мяса, орудий труда, одежды и прочего. Раздача происходит под наблюдением особых чиновников, так называемых «уполномоченных по делам индейцев».

— Да, на бумаге все это очень хорошо, а результаты плачевные. Уполномоченными-то назначают кого? Обыкновенно агитаторов. Они знают, что продержатся на местах только до тех пор, пока останется у власти их партия, и думают лишь о том, как бы поскорее нажиться. И уж тут они, конечно, не церемонятся. В верхней палате во весь голос обсуждали их злоупотребления. Кто-то вычислил, что они расхитили больше половины отпущенных кредитов. В результате несчастные индейцы, умирая от голода, принимаются грабить приграничных фермеров. С этого и начинаются все индейские войны. Помните ужасную войну с семинолами, продолжавшуюся с тысяча восемьсот семьдесят четвертого по тысяча восемьсот семьдесят седьмой год?

— Не та ли это война, когда знаменитый Ситтинг-Булл, вождь семинолов, обнаружил замечательные военные способности? — спросил Андре.

— И наголову разбил генерала и полковника, — добавил Фрике.

— Генерала Костера и полковника Крука, — вставил свое слово мистер Билл. — Он был гораздо сильнее их, вот и все. Но зато какой он устроил эпилог к битве при Уайт-Маунтейне, где были убиты оба — и Костер, и Крук.

— Какой же?

— Это всем известно!.. Велел подать оба трупа, сам вскрыл им грудь и тут же, перед своими воинами, съел оба сердца'. Я на него за это не особенно сержусь, хотя с Костером мы были старинные друзья, — мирно продолжал полковник. — Не сердились на него и наши политические деятели. Сначала Ситтинг-Булл скрывался в Канаде, в Манитобском округе, потом заключил мир с федеральным правительством. Правительство согласилось забыть прошлое и гарантировало выполнение всех положений договора, заключенного еще до восстания.

— Не может быть!

— Уверяю вас, это факт. Ситтинг-Булл перешел обратно через границу и поселился с семью тысячами своих сторонников в Стэндинг-Роке, в штате Дакота. С тех пор он полюбил сельское хозяйство, живет в доме, делает время от времени визиты начальству и поддерживает со всеми добрососедские отношения.

— Не лучше ли было с самого начала соблюдать все пункты договора? — продолжал кюре. — Тогда не было бы и этих ужасных войн. Ведь в конце концов правительство признало вину своих чиновников. Никогда индейцы не нарушали соглашений первыми. Вот потому-то, наученный опытом, я решил устроить так, чтобы мои друзья «каменные сердца» были навсегда гарантированы от произвола уполномоченных по индейским делам, от всяких разделов и переделов. Я поехал в Вашингтон, представился министру, поговорил с ним. Он согласился с моими доводами и разрешил, хотя это и не вполне соответствует закону, в порядке эксперимента устроить моих индейцев на земле по канадскому образцу, дающему повсеместно отличные результаты. В результате «каменные сердца» получили за двенадцать тысяч долларов в полную собственность всю территорию, на которой жили с незапамятных времен, и, кроме того, из земельного запаса участок в десять квадратных километров на западном склоне Каскадных гор в долине реки Колумбии.

— И вот мы живем здесь, усердно трудимся. Живем сытно, но трезво. Спиртные и хмельные напитки у нас строго запрещены. Ввоз их не допускается. Все жители поголовно грамотны. Кроме своего языка говорят по-английски и на французском народном, который им почему-то особенно легко дается. Мы не только сами вполне обеспечены, но и помогаем соседям, когда у тех случается неурожай.

Старик замолчал. Слушатели сидели молча, зачарованные его рассказом.

Первым нарушил паузу Андре.

— Позвольте мне, господин кюре, — сказал он, — почтительно поклониться вам, приветствуя, как скромного героя. Я вами восхищаюсь. Удивляюсь вам бесконечно. Во Франции не знакомы с индейским вопросом. Там слышали только о чиновничьих злоупотреблениях и жестоких репрессиях. Неужели американские государственные люди всерьез убеждены, что единственное решение вопроса — окончательное истребление индейцев? Неужели уверены, что индейцы неспособны к мирной оседлой жизни и хотя бы к самой примитивной гражданственности? Скажите по совести, полковник Билл, неужели так?

— Так, — подтвердил ковбой с некоторым смущением.

— Я очень рад, что здесь вы видите обратное, — сказал кюре. — Впрочем, пример канадских индейцев также показывает, что они легко поддаются цивилизации и что кротостью с ними многое можно сделать. Об этом свидетельствует вся история Канады. Когда ее заняли французы, они заключили с индейцами соглашения, которые свято соблюдали, строго наказывая чиновников-нарушителей. Это дало немедленные результаты. Во всех войнах, которые французы вели с англичанами, индейцы всегда поддерживали французов. Когда французы потеряли Канаду, англичане не стали нарушать административных традиций прежних ее хозяев и обеспечили добрые отношения с краснокожими, в противоположность североамериканцам. Сейчас канадские индейцы, сохраняя свое старинное общинное устройство, почти слились с белой расой. А что к цивилизации они вполне способны, вот вам доказательство: потомок великого вождя племени «черепах», знаменитого Чингачгука, воспетого Фенимором Купером, служит в Квебеке нотариусом! Однако, господа, если вам угодно поближе взглянуть на нашу цивилизацию, прогуляйтесь со мной по нашей территории. Лошади готовы и дожидаются нас. Позвольте мне показать вам нашу резервацию, прежде чем вы отправитесь в большую охотничью экспедицию за бизонами.