– Рейс из Лос-Анджелеса номер триста двадцать восемь приземлился в три часа сорок пять минут, – объявил диспетчер.

Молли и Петулька смотрели, как путешественники всех мастей, видов и цветов кожи вывозят свою поклажу из зала выдачи багажа. Казалось, они сходят с заводского конвейера. Но вот наконец загорелый восьмилетний мальчик появился из крутящихся дверей, явно отыскивая кого-то взглядом.

Джерри был в белой рубашке с цветочным рисунком и голубой соломенной шляпе с маленькими полями. Он все время прихлопывал шляпу, будто боялся, что она улетит. Мальчик так и просиял, заметив знакомое лицо.

– Молли! – закричал он, повернулся к стюардессе, которая шла рядом с ним, сказал ей что-то и ткнул пальцем в подругу.

Стюардесса кивнула. Джерри бросился вперед и нырнул под перила. Продолжая одной рукой придерживать шляпу, другой он крепко обхватил Молли за талию. Девочка тоже обняла его. Как же долго они не виделись!

– Просто не верится! Но это правда ты, Молли! Просто не верится! – Он по-прежнему говорил с просторечным акцентом, как в приютские времена. Тут Джерри заметил Петульку. – Потрясно! Это ведь Петулька? – Он наклонился и обнял собачонку.

Та лизнула его в лицо и сильно удивилась – от мальчика почему-то пахло мышами.

– Кхмм, – откашлялась высокая стюардесса. – Ну, Джерри, где твой опекун? Я должна сдать тебя ему с рук на руки, иначе никуда идти нельзя. – Прозвучало это весьма официально.

– Так вот же она! – выпалил Джерри.

– О нет, извини. – Стюардесса засмеялась. – Опекун должен быть взрослым. Юная леди, а где ваша мама или тетя? Миссис Мун.

Молли поняла, что произошло. Джерри путешествовал один, и Люси Логан, видимо, указала дочь в качестве опекуна. Она знала, что девочка сумеет справиться с этой проблемой. Все, что надо, – это чуть-чуть гипноза. Молли осторожно взяла стюардессу за локоть и отвела подальше от Джерри. Затем остановилась и взглянула на молодую женщину, чтобы сообразить, как лучше загипнотизировать ее. Леди была живой, умной и напряженной, как тугая пружина, но не злой. Девочка включила свой особенный взгляд.

Она не делала этого уже несколько дней, но способность ее вовсе не ослабела. Взгляд Молли полыхнул, посылая гипнотические лучи в карие глаза дамы.

– Ее… ее… – Стюардесса стала спотыкаться на отдельных словах. – Ее зовут миссис… миссис…

– Миссис Мун? – подсказала Молли.

– Д-да.

Девочка ощутила слияние – теплую волну, которая начиналась где-то в пальцах ног и охватывала все тело, заставляя волосы на затылке вставать дыбом, – и поняла, что стюардесса загипнотизирована.

Продолжая пристально смотреть ей в глаза, она произнесла:

– Я миссис Мун. Я мать этого мальчика. Может быть, я выгляжу моложе, но это не важно. Мне тридцать один год.

Женщина покорно кивнула и улыбнулась, как ребенок, которого только что угостили мороженым.

– Замечательно, – ответила она. – Подпишитесь вот здесь, пожалуйста, и можете забирать ребенка.

– Через полчаса ваш гипноз пройдет, – прошептала Молли. – Вы вспомните, что передали Джерри Оукли женщине, которая выглядит так, как я буду выглядеть взрослой. – Молли остановилась. По возможности она старалась оставлять людям после гипноза что-нибудь хорошее. – С этого момента вы будете очень счастливы. Вы будете… много танцевать. Понятно?

Стюардесса кивнула:

– До свидания.

Она радостно улыбнулась и пошла по мозаичному полу аэропорта. Но на полпути остановилась, сделала легкое балетное па. Ей даже похлопал старик с палкой. Джерри отпустил Петульку как раз вовремя, чтобы увидеть, как стюардесса проскользнула между студентами и исчезла.

– Эта женщина, наверное, просто дура! – заключил он. – Любой понял бы, что ты вовсе не взрослая.

– Ну, может быть, она приняла меня за тридцатилетнюю. – Молли решила не говорить Джерри о своих умениях в области гипноза. – Вдруг у нее зрение плохое.

Джерри явно так не думал. Затем у него на лице появилось озорное выражение. Он быстро оглянулся и осторожно снял соломенную шляпу.

– Смотри, я сделал в ней тайник.

Молли заглянула в шляпу. В тулью была вшита черная подкладка. Внезапно она задвигалась.

– Ой! Там Титч Второй?

– Третий, – грустно сообщил Джерри. – Второго съела кошка.

Петулька мигнула, услышав слово «кошка». Она ненавидела кошек. Но запах мыши, идущий из шляпы, отвлек ее. Собачка задрала нос и принюхалась получше.

– И ты перевез его из Лос-Анджелеса в шляпе?

– Ну да. – Джерри оторвал по шву кусочек подкладки, и оттуда высунулся нос коричневой мышки.

– Но разве тебя не просвечивали рентгеном?

– Не-а. Я просто прошел через рамку, не снимая шляпы, а они были так заняты, что ничего не заметили.

– А в самолете? – с интересом расспрашивала Молли.

– О, Титчу там очень понравилось. Я его выпускал немного прогуляться в раковине туалета.

А потом он спал. И еще я ему дал сыра. Эта стюардесса будто слепая. Сто раз чертова шляпа прыгала у меня на голове как сумасшедшая, но она ничего не заметила.

– А он не… мм… написал на тебя?

Джерри почесал в затылке.

– Мм, ну, может быть, чуть-чуть. Но знаешь, на самом деле Титч Третий вовсе не воняет.

Петулька задрала голову и понюхала воздух. Молли тоже сморщила нос.

– Хмм. – Она засмеялась. – Это кому как. Может быть, следовало бы сделать ему нечто вроде мышиных подгузников?

– Может, в следующий раз. – Джерри ухмыльнулся.

Молли обняла Джерри за плечи. Он был гораздо ниже ее, что неудивительно – ведь он и гораздо младше. Как здорово снова увидеть его!

В такси по дороге в отель Джерри рассказывал о новой жизни в Америке. Большой особняк, который принадлежал Праймо Клетсу, отцу Молли, ничем не напоминал Хардвик, ту помойку, где выросли и Джерри, и Молли, и Рокки, и другие сироты.

В доме Праймо были закрытые и открытые бассейны, игровая комната с пинг-понгом и боулингом и у каждого из девяти сирот – своя спальня.

Миссис Тринклберри – старушка, которая ухаживала за ними в приюте, – теперь управляла всем. Она записала детей в хорошую школу, где они выращивали овощи, учились готовить, занимались рисованием и музыкой и где уроки английского, истории, географии, физики, химии и даже математики были, по словам Джерри, сплошным удовольствием.

– Удовольствием? – недоверчиво переспросила Молли.

– Ну да, – уверенно подтвердил приятель. – Английский – это просто книжки, и учитель их нам читает. Это как все время рассказывать интересные истории. И математика не похожа на математику, потому что учитель очень забавный.

У него есть попугай, который умеет говорить примеры! А история – это как страшные сказки о том, что случилось в мире, и учитель так здорово рассказывает, что даже не хочется уходить из класса. А после урока географии возникает желание сесть на самолет и увидеть все страны. И еще у нас бывает урок, называется «мир природы». Мы изучаем те виды животных, которые в опасности. – Джерри выглянул из окна, рассеянно посмотрел вокруг. – Это правда очень грустно. Я про то, что происходит с джунглями, – добавил он, проезжая мимо небольшой рощицы, – и полный ужас насчет китов.

Молли погладила Петульку.

– Почему? Что происходит с китами?

– Люди охотятся и убивают их. Даже не смотрят, что они могут исчезнуть совсем. Однажды китов вовсе не останется. Некоторые взрослые просто больные.

Джерри открыл окно, потом снова закрыл его, будто хотел освободиться от каких-то мыслей.

– Да, а уроки музыки – это просто круто. Мы сделали себе инструменты из канистр, пил и стеклянных бутылок. И организовали оркестр, и играли на этих безумных инструментах, а учитель был дирижером.

Хм, звучало очень даже неплохо. Молли подумала, что ей, возможно, удастся загипнотизировать учителя, который ждет их дома, чтобы он стал таким же, как все эти учителя.

– Я учусь играть на губной гармошке. Да, чуть не забыл, – Джерри сунул руку в карман, – это тебе.