При написании этой главы мне вспомнился Ли Этуотер, один из самых удивительных людей, которых я знал. Когда президент Буш решил баллотироваться на второй срок, у Ли обнаружили неоперабельную опухоль головного мозга. Его голова стала размером с тыкву. К нему допускали только избранных, и я оказался в числе этих немногих. Я навестил Ли в больнице незадолго до его кончины. Я и еще три человека стояли у его ног, когда Ли знаком подозвал меня. Я подошел к изголовью кровати. Ли показал, чтобы я нагнулся, потому что он едва мог говорить. Я наклонился ухом к его губам и услышал, как Ли прошептал:
— Уповай на Господа, Чак. Я люблю тебя!
Я поцеловал его в лоб и быстро вышел из палаты, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Я почти бегом добрался до машины и, усевшись за руль, разрыдался.
День, когда Ли Этуотера не стало, стал траурным днем для Америки. Я верю, что Ли помог бы сделать этот мир лучше. Я также верю, что, если бы он остался жить и руководил кампанией за переизбрание президента Буша на второй срок, результаты могли бы быть совсем иными.
Лично для меня уход Ли стал не просто смертью близкого друга. Это событие заставило меня по-новому взглянуть на мою духовную жизнь. Когда я осознал, что такой человек, как Ли, живший полной жизнью, так рано ушел от нас, я подумал, что тоже не застрахован от подобного, и решил: «Ядолжен вернуться на правильный путь в отношении своей веры и посвящения Богу. То, что произошло с Ли, может произойти с любым из нас, и поэтому каждому из нас лучше иметь правильные отношения с Господом».
Глава 20 Опасные шаги
Мы с Дианой развелись в 1989 году, прожив вместе тридцать лет. Мне до сих пор трудно ответить на вопрос, почему наш брак распался после стольких лет совместной жизни. За эти годы наш союз пережил несколько трудных периодов, но мы прошли через них вместе. К тому времени наши сыновья Майк и Эрик уже выросли и жили отдельно. Однажды мы с Дианой, сидя за столом, посмотрели друг на друга, и каждый подумал: «Кто этот человек, сидящий напротив?» Мы так долго двигались в разных направлениях. Наши пути были параллельными, казалось, наши жизни даже перестали пересекаться.
Я постоянно работал, а Диана открыла ресторан в Ньюпорт-Бич, штат Калифорния, и он отнимал значительную часть ее времени. Из-за своего бизнеса Диана не могла ездить со мной на съемки. Через пять лет успешного руководства рестораном она решила его продать. Будучи умной женщиной и обладая деловым чутьем, Диана вскоре основала музыкальный продюсерский центр, которому ей пришлось посвящать еще больше времени.
Старая поговорка гласит: «Разлука делает сердце нежнее». Я в это не верю. Чем чаще меня не бывало дома или чем больше наши с Дианой дела разделяли нас физически, тем сильнее мы отдалялись друг от друга в эмоциональном плане. Наш развод не был громким и бурным, как бывает у многих супружеских пар. Он скорее напоминал маленькую течь в воздушном шаре, из-за которой он постепенно теряет свою форму, красоту и привлекательность. К тому времени, когда мы осознали, что происходит, между нами не осталось уже ничего, что можно было сохранить. Диана — удивительная женщина, и хотя мы с ней разведены, но по сей день остаемся друзьями.
Развод стал для меня шоком. Помимо эмоциональной стороны, связанной с ощущением провала, я неожиданно столкнулся с совершенно иным образом жизни и не был уверен, что он мне понравится. Я при- вы к, что всю мою жизнь обо мне заботились сильные, прекрасные женщины — сперва моя мама и бабушка, а затем жена Диана. Должен признать, что мне было по-настоящему страшно оказаться неженатым и одиноким в Голливуде. Тем не менее мысль о том, что теперь я стал доступен для голливудских женщин, была интригующей. Поэтому ходил на свидания — с одной, затем с другой, третьей… Восторг от свиданий прошел через восемь месяцев.
Я снимал от одного до трех фильмов ежегодно, и к моменту завершения работы над каждой картиной я был истощен эмоционально, физически и духовно. Я понимал, что мне нужно бороться со своим чрезмерным увлечением работой и выделять время для отдыха и расслабления. Поскольку я не был домоседом, мне хотелось найти такое занятие, которое заполнило бы пустоту в моей жизни и при этом хотя бы на время отвлекло мои сердце и разум от работы.
Я вспомнил, как Стив Маккуин говорил мне, что его любимым видом отдыха были гонки — на автомобилях или мотоциклах, потому что на гонках его мозг полностью сосредоточивался на том, что происходило в данный момент, а не на последнем фильме. Когда гонка заканчивалась, он полностью расслаблялся — главным образом избавлялся от усталости! Метод Стива показался мне подходящим.
Будучи по своей природе любителем состязаний, я решил участвовать в гонках на пикапах среди знаменитостей «100 миль по бездорожью Фронтира», которые проводились в Лас-Вегасе, причем большинство участников занимались гонками уже много лет. Я выступал на специально переделанном «Ниссане» и был поражен, когда финишировал первым. Неудивительно, что после этой победы я серьезно увлекся гонками.
Вскоре я принял участие в других гонках по бездорожью среди знаменитостей вместе с сыном Эриком в качестве штурмана. На тот момент ему было всего девятнадцать лет. Мы были лидерами гонки до тех пор, пока нас не постигла неудача — при повороте наша машина перевернулась и трижды перекатилась через крышу. Нам с Эриком повезло — мы не пострадали, но из-за аварии на несколько часов застряли в пустыне.
Я участвовал и побеждал еще в нескольких гонках знаменитостей, и однажды промоутеры сказали мне, что один человек хочет состязаться со мной на ралли «Минт-400» в Лас-Вегасе. Вечером накануне гонок на вечеринке появился человек в гоночном шлеме, скрывав- тем лицо. Я всматривался в него, пытаясь догадаться, кто бы это мог быть. Мужчина подошел ко мне и снял шлем. К моему удивлению, это оказался мой брат Аарон!
Аарон так же любил соревноваться, как и я, и он был водителем- каскадером во многих фильмах, так что я понимал, что на этот раз соперничество будет серьезным. На следующее утро, как только дали старт, Аарон сразу вырвался вперед, а я с небольшим отрывом держался на втором месте.
На гонках по бездорожью существуют контрольные пункты, где водителям выдают специальные бусины, подтверждающие, что они не отклонялись от маршрута и не «срезали» путь. На каждом контрольном пункте я спрашивал, насколько Аарон меня опережает. На первом мне сказали: «На десять минут», на втором: «На шесть минут», на третьем: «На две минуты».
Позже Аарон признался мне, что был уверен, что далеко оторвался от меня, и поэтому на подходе к финишу сбросил газ. Он был в шоке, когда я финишировал через шесть секунд после него. Стив Маккуин оказался прав: я никогда не испытывал большего расслабления, чем после этого ралли по бездорожью на «Ниссане».
В 1985 году Майкл Рейган, сын президента Рейгана, установил новый мировой рекорд в гонках на скоростных катерах, преодолев расстояние от Чикаго до Детройта за 12 часов 34 минуты 20 секунд. В 1989 году мне выпала возможность побить мировой рекорд Майкла на гонках, проводимых Американской ассоциацией скоростных катеров. Я не преминул воспользоваться этим шансом.
Я должен был вести сорокашестифутовый катер «Скарабей» с двумя двигателями мощностью в 425 лошадиных сил каждый, которые позволяли разгоняться до семидесяти миль в час (112 км/ч). Дистанция гонки составляла 612 миль (979 км) от гавани в Чикаго до Ренессанс-Центра в Детройте. Моим штурманом был Уолтер Пейтон, знаменитый игрок футбольной команды «Чикагские медведи», а мотористом — Эдди Моренц. Кроме того, я взял с собой своего друга Боба Уолла.
Мы покинули гавань Чикаго в семь часов утра и без проблем добрались по Великим Озерам до острова Макинак, где дозаправились и продолжили гонку, устремившись через озеро Гурон к Детройту. Мы были всего в десяти милях от финиша и имели реальные шансы установить новый рекорд, когда попали в шторм, который вывел из строя нашу навигационную систему. Мы потеряли более трех часов, заблудившись в проливах Детройта, прежде чем нам удалось добраться до финиша. Когда мы наконец причалили, Уолтер рухнул на палубу и сказал:
